Эти две недели я провела как будто в каком-то коконе, который защищал меня от мыслей и чувств, а вот вчера он лопнул, и осознание произошедшего обрушилось в полной мере.

   -Вот...это все...

   Я замолчала, и сделала глоток чая, смочив пересохшее горло.

   Марина Юрьевна была первым человеком, которому я все рассказала. Бабе Рае не смогла, а больше мне было не кому. Учительница внимательно выслушала меня, и как я не вглядывалась в ее лицо, не смогла понять, как она ко мне относится после этого. Было страшно, что она мне не поверит, и отреагирует как мать, но высказать все мне было необходимо, невозможно было удержать в себе всю боль и обиду. А еще я очень сильно надеялась на то, что она мне поможет, хотя бы подскажет - что делать дальше.

   -Катя, до выпуска остался месяц, тебе нужно сдать экзамены и получить аттестат, это время можешь пожить у меня, а дальше что-нибудь придумаем. А на счет того, что с тобой произошло....Я сейчас скажу тебе кое что, только выслушай внимательно и не перебивай. Первое, ты не должна себя винить в случившемся. А второе, женщины заведомо проигрывают мужчинам в силе. Ты должна вынести из этого урок. Будешь сильной, я говорю не в плане физической силы, тогда тебя не заставят что-то делать против твоей воли. Будешь слабой - и случившееся может повториться.

   В понедельник нужно было идти в школу, а значит, мне придется съездить за вещами и учебниками, хорошо хоть что я их перенесла из дому к бабе Рае. Но все равно мне очень не хотелось возвращаться туда, каждый раз подходя к подъезду, я боялась, что там может быть тот мужчина. Руки начинали дрожать, а ноги отказывались идти в нужную сторону - все тело требовало убежать подальше оттуда. Но приходилось успокаивать себя тем - что вряд ли он сидит в подъезде в ожидании меня, и вообще, белый день на дворе, народу много, и даже если я его увижу - он ничего мне сделать не сможет.

   Учительница меня спрашивала - почему я не подам заявление в милицию, но я уже тогда понимала, что толку от этого не будет, только мне еще больше разбередят душу и обольют грязью. Марина Юрьевна предложила пойти со мной за вещами, но я отказалась. Не знаю почему, наверное, мне все равно было стыдно перед ней. А вдруг случайно мы натолкнемся на мою мать - только подумаю об этом, так сразу уши начинают гореть. Ведь она запросто может обложить человека семиэтажным матом, а при плохом настроении вообще драться лезет. Причем, ей не нужно никакого для этого никакого повода. Так что в воскресение после обеда я поехала в дом, где прожила 17 лет. Своим домом назвать это место я уже не могла.

   Осталось сдать последний экзамен и все - прощай школа, здравствуй взрослая жизнь. Все ходили радостные в предвкушении выпускного, и даже экзамены не омрачали настроение. Три недели, что я прожила у нашей классной были самыми лучшими в моей жизни. В ней я обрела подругу, наставницу и просто близкого человека. Она разговаривала со мной, подсказывала, учила, поддерживала и не давала мне погрузиться в нерадостные мысли о моем будущем. Я шла на красный диплом, и раньше собиралась поступать в институт. Но теперь это было несбыточным желанием. Ведь жить мне негде, а оставаться у учительницы надолго я тоже не смогу. Нет, она меня не выгоняла, и никаких намеков с ее стороны не было, и наверняка, если бы я заикнулась о своих мыслях, она бы отругала меня.

   Но. Я тоже так не могу - сидеть у нее на шее, ведь я находилась полностью на ее обеспечении. Я старалась помогать ей по дому - убирала, стирала, готовила. Но этого все равно было мало. Ведь я для нее чужой человек, и она не обязана содержать меня. Тем более с учительской зарплатой это было ой как не просто. Поэтому я решила после выпускного найти себе работу и жилье. А потом - если повезет, то, на следующий год, я смогу поступить на заочный. В этом году я понимала, что не получится. А так, за год я надеюсь, смогу накопить на оплату, если не поступлю на бесплатный. Марину Юрьевну я пока не ставила в известность своих планов. Решила, что когда найду работу, тогда и расскажу ей, а сейчас что толку. Но, несмотря на все вопросы, занимающие меня, это время запомнилось мне спокойствием, безмятежностью и каким-то душевным теплом, недоступным при жизни с матерью.

   В выходные мы ходили в парк, ездили в филармонию, смотрели выступления уличных танцоров. Эмоции хлестали через край, и я чувствовала себя по-настоящему счастливой. Я всегда завидовала тем, у кого была нормальная семья, а теперь и у меня было все то, что есть нормой для всех, а для меня было предметом несбыточных желаний. Последний экзамен я, как и предыдущие, сдала на отлично, теперь нужно было готовиться к выпускному.

   Единственная проблема состояла в том, что мне нужно было сходить домой, забрать платье. Как же сильно мне не хотелось идти, я как чувствовала, что нельзя мне это делать. Но желание быть красивой на выпускном было сильнее воплей интуиции. На троллейбусе до дома нужно было ехать двадцать минут, этого времени как раз мне хватило, что бы накрутить себя, так что выходила из транспорта я еле скрывая дрожь страха. Может, выражение - мысль - материальна, имеет под собой реальную основу? Потому что первым лицом, которое я увидела, подойдя к дому, был мой самый страшный кошмар.

   Создавалось такое впечатление, что он заранее знал, что я приеду и ждал меня. Не могу сказать, откуда я это взяла, ведь это нереально, но чувствовала я именно это. Я остановилась, сделала шаг назад, а потом просто побежала, желая скрыться от него. Легкие горели огнем, дыхание хриплыми толчками вырывалось изо рта, но я не прекращала бег. Резкий рывок за плечо остановил мой неудавшийся побег. Мне страшно было оглянуться на того, кто меня остановил. Меня вообще пронзал ужас. Слезы бессилия медленно потекли из глаз.

   -Тебе никто не говорил, что убегая, ты только подстегиваешь азарт и желание тебя догнать? Ты думала, что сможешь спрятаться от меня? Глупая маленькая девочка. Или тебе не понравилось наше знакомство? Меня начало колотить от его насмешливого голоса.

   -Пожалуйста, не трогайте меня, отпустите, пожалуйста. Слова помимо моей воли срывались с губ, хотя я понимала их бесполезность.

   -Ну, что ты, как я могу тебя отпустить, если мы так хорошо начали. Я тебя поймал, а значит ты теперь моя добыча. При мысли о том, что я окажусь полностью в его власти, меня накрыло волной паники, и я начала вырываться, бить его и кричать. На улице был белый день, люди ходили, не обращая на нас никакого внимания, и никто не остановился, что бы помочь мне. Видимо уловив в моем взгляде надежду на то, что окружающие помогут мне, он хрипло рассмеялся.

   -Ты надеешься на то, что кто-то тебе поможет? Неужели ты до такой степени наивная? Окружающим нет дела до твоих проблем. Ладно, хватит, успокойся. От его пощечины моя голова откинулась назад, а в ушах зазвенело. Щека горела от удара, но орать я перестала.

   -Пойдем. Он крепко схватил меня за руку и куда-то потащил. Я не сопротивлялась, пытаясь подгадать момент, когда смогу убежать. Но он так сильно сжимал мою руку, что я поняла бесполезность своих надежд. Недалеко от моего дома он свернул в сторону супермаркета, и мы подошли к джипу, стоявшему на парковке. Вынув из джинсов ключи, он снял машину с сигнализации и втолкнул меня на заднее сидение. Пока я пыталась подняться с колен, он сел за руль и заблокировал двери. Я забилась в угол и затравленно смотрела на него, а он с непроницаемым лицом наблюдал за мной через зеркало.

   Только сейчас я обратила внимание на его внешность. Высокий, сильный, черная футболка обтягивала бугрившиеся мышцы. Короткий ежик каштановых волос, тяжелый подбородок, узкие губы и зеленые глаза. Если бы я просто увидела его на улице, я бы наверное сочла его красивым, сейчас же он вызывал во мне только страх. Большие руки небрежно сжимали руль, на запястье блестел широкий браслет из золота и какого-то черного камня, на пальце была печатка из такого же сочетания материалов. Все в нем излучало власть, но тогда каким образом он попал в нашу квартиру?