25 ноября 1904 г. начался судебный процесс. На нем было шесть подсудимых: сам Чайкин-Стоян и некто Комов — виновники кражи, церковный сторож Захаров, которого подозревали в соучастии, ювелир Максимов, обвинявшийся в содействии и скупке золота и жемчугов с икон, сожительница Чайкина Кучерова и ее мать Шиллинг, которых обвиняли в укрывательстве виновников кражи и похищенных ценностей.

Примечательно, что Чайкин на предварительном следствии отрицал уничтожение икон. Но сожительница, ее малолетняя дочь и мать показывали, что видели, как он разрубал иконы на щепки и сжег в печи. При обыске в печи были действительно найдены обгорелые жемчужины, загрунтовка с позолоты, проволоки, гвоздики, петли, которые, по показаниям монахини-свидетельницы, находились на бархатной обшивке иконы. По показаниям Шиллинг, пепел от икон был брошен в отхожее место, где и был найден полицией.

В итоге Чайкин был осужден на двенадцать лет каторги. Остальные подсудимые получили меньшие приговоры, а Захарова оправдали.

Однако поиски иконы и проработка других возможных версий продолжались. Уж больно высокую ценность для всех россиян имела знаменитая икона, не говоря уж о стоимости ее оклада, слишком уж мощный резонанс вызвало это похищение. Стоит также помнить, что похищены были две иконы, и пепел мог принадлежать лишь одной из них — менее ценному Спасу Нерукотворному. К тому же оклады обеих икон найдены так и не были.

Поэтому возникла версия, что Казанскую икону Богоматери Чайкин за огромную сумму перепродал старообрядцам — они действительно занимались широкой скупкой дониконовских икон, в частности брали их из старинных московских храмов во время разорения Москвы в нашествие Наполеона. В итоге 12 ноября 1909 г. в недрах полиции появился секретный доклад. В Казань был послан специальный чиновник, так как до министерства дошли «серьезные сведения о сохранности чудотворной иконы Казанской Божьей Матери». Товарищ министра внутренних дел П. Г. Курлов отстранил казанского губернатора и начальника Казанского жандармского управления от розыска, доверив его автору доклада М. В. Прогнаевскому. А А. Ф. Кошко направил в помощь ему двух самых опытных агентов. Один из них и доложил о продаже иконы старообрядцам.

К Чайкину, находившемуся в то время в тюрьме в Ярославле, подослали шпионов, через которых пытались узнать о местонахождении иконы. Но он лишь твердил о сожжении иконы, не о продаже. Однако слухи о возобновлении следствия разошлись уже по всей империи, причем не миновали и тюрем.

И тут неожиданно в саратовской тюрьме возник арестант Кораблев, который заявил, будто знает, где находится икона. Вступившему с ним в контакт епископу Саратовскому Гермогену Кораблев сообщил, что икона якобы действительно находится у старообрядцев, и обещал помочь ее вернуть, если ему смягчат участь и переведут в другую тюрьму, где он смог бы вступить в контакт с другими участниками «дела». Несмотря на то что у «версии» Кораблева нашлись влиятельные сторонники, опытный в делах сыска Прогнаевский вскоре убедился, что никаких данных у арестанта нет, а он просто хотел организовать побег.

Тем не менее и после заключения Прогнаевского поиски иконы продолжились. И тут возник «дублер» Кораблева, каторжанин читинской тюрьмы Блинов. Причем все шло по тому же сценарию. Блинов просил о смягчении участи, о переводе в другую тюрьму. Его версию поддерживали епископ Читинский Иоанн и даже великая княгиня Елизавета Федоровна, которую поставили в известность о предложениях арестанта и которая через посредников вступила в переговоры с вором.

В 1915 г. в Курске проводилось специальное совещание по разработке новой версии. Однако следователи обнаружили, что Кораблев лишь хотел сделать копию и выдать ее за настоящую икону, и его снова заковали в кандалы. Окончательной правды не удалось добиться и от Чайкина.

Была ли сожжена икона? Если нет, где она находится? А если была действительно уничтожена Чайкиным, то куда делась ее драгоценная риза? Эти вопросы так и оставались без ответа многие годы. Конечно, специализация Стояна на похищении одних лишь окладов, показания его самого и свидетелей вроде бы подтверждали версию об уничтожении иконы. Но, с другой стороны, прожженный рецидивист прекрасно понимал, что стоимость самого образа гораздо выше стоимости ее ризы.

Если же Казанская икона Богоматери была на самом деле сожжена, то какой же образ висел в Фатиме? Подделка? А может, старинный список? Тем более что следы некоторых из них тоже теряются.

Вспомним, что сразу, по обретении иконы в Казани, с нее был сделан список и отправлен Ивану Грозному. Известно также, что в Москву к Дмитрию Пожарскому в 1611 г. попал список из Казани вместе с казанским ополчением. Затем он находился в домовой церкви князя на Лубянке, а в 1633 г. был собственноручно перенесен им в Казанский собор на Красной площади.

Как повествует церковная литература, Казанская икона Богоматери, перенесенная из Казани в Москву в 1579 г. (вероятно, тот самый список, сделанный сразу по обретении иконы), оставалась там до 1721 г. Тогда, по воле Петра I, она была перенесена в Петербург, где находилась в различных храмах, пока в 1811 г., по сооружении Казанского собора, 15 сентября, в день открытия храма, Чудотворная икона не была перенесена и поставлена в его иконостас.

В известной же книге Семена Звонарева[3]«Сорок сороков» говорится, что «петербургский» список был сделан в начале XIX в. с иконы, хранящейся в Казанском соборе Москвы, специально для Казанского собора в Северной столице. А значит, сам список, сделанный для Ивана Грозного, оставался в Первопрестольной.

Известно, по крайней мере, что после закрытия Казанского собора на Невском проспекте Казанская икона Богоматери была перенесена во Владимирский храм, действующий и по сей день.

А что же стало с иконой, висевшей в Казанском соборе в Москве? После закрытия собора на Красной площади его храмовый образ был сначала передан в Богоявленский собор в Дорогомилове (ныне разрушен), а из него, после закрытия и этого храма в 1930-е гг., икона пропала…

Любопытно, что в Москве, в Богоявленском соборе в Елохове, ныне имеется еще один список Казанской иконы, также находившийся в казанском ополчении в 1612 г.

В общем, разобраться в судьбе всех этих списков непросто, так как в церковной литературе списки называют просто «чудотворной иконой», и понять, идет ли речь об оригинале или о копии, невозможно.

Во всяком случае, мы имеем дело как минимум с двумя пропажами: в 1904 г. в Казани исчез оригинал, в 1930-е гг. в Москве исчез список, висевший в Казанском соборе. А значит, если Чайкин и сжег оригинал, в Фатиме мог объявиться и старинный список.

Поэтому я решил вновь вести свои поиски с Фатимы, прослеживая судьбу висевшей там иконы в обратном направлении. И начал я с выяснения, что это за организация «Голубая дивизия», которая построила рядом с католической святыней православный храм, где икона и хранилась.

В этом помог мне Жозе Мильязеш Пинту, который тоже пытался разобраться, какими путями святой образ из России попал в его страну.

Оказалось, что «Голубая дивизия» — религиозная католическая организация антисоветской направленности, которая была создана после Второй мировой войны в США с целью препятствовать распространению коммунизма в мире. Особенно прочны ее позиции в Латинской Америке, а также в Испании и Португалии. И в месте явления Божьей Матери в Португалии, где данные ею в 1917 г. пророчества непосредственно касались России, она и решила поместить знаменитую Чудотворную икону из России. Свое здание в Фатиме «Голубая дивизия» построила в 1950-е гг., а православная церковь при нем, зовущаяся там «Византийской», была специально предназначена для знаменитой иконы. Так что икона попала в Португалию из США.

Согласно данным португальского журналиста, исчезнувшая в 1904 г. икона с войсками Врангеля была перевезена в Крым, оттуда в Румынию, а затем оказалась в США. А там от русских эмигрантов икона и перешла к «Голубой дивизии».