— Как эта дурочка тебя назвала, Брайж? — раздался прямо под окном жизнерадостный тенор братца. — Клубничным пудингом? Она чертовски права — так бы и съел тебя всю прямо здесь!

Почти непристойный звук поцелуя, многозначительные шорохи, грудное воркование мачехи, от которого кровь бросилась в лицо Принцессе:

— Довольно, дружочек, довольно. Ещё слишком рано для десерта. О чём ты хотел поговорить?

— О нашей с тобой затее…

— Я догадалась. О чём конкретно?

— Что, если наш объект будет не таким строптивым, как мы рассчитывали? Брайж, ты не боишься, что это спутает нам карты?

— Нет, Ло, я не боюсь. Наоборот, думаю, что это нам на руку.

— Что ты имеешь в виду?

— Давай прогуляемся, я всё тебе объясню…

Снова звук шагов, и парочка углубилась в парк. Девушка не узнала бы их в темноте, если бы не подслушала разговор. Сейчас слова стали неразличимы, только видно было, как принц остановился и прижал к себе мачеху, которая ничуть не возражала.

— Вот мерзавцы! — прошептала Принцесса, из глаз опять брызнули слёзы.

Она испуганно глянула на северного гостя — но тот так и стоял спиной к ней у перил балкона, словно, и правда, увлёкся созерцанием бала, — проговорила, вскакивая:

— Ярл Эспеланн, я ухожу. Не провожайте меня, мне нужно срочно найти Короля! — и кинулась вниз по лестнице, не дожидаясь ответа.

Она давно заподозрила, что её брат — любовник Брайж, но доказательств не было. Идти к отцу с пустыми руками Принцесса прежде не решалась. «Хватит! Хватит!» — захлёбываясь, твердила она теперь. Мало того, что жена ему изменяет, она ещё и замышляет что-то вместе с пасынком! Так больше не может продолжаться. Папа должен знать, что творится у него под носом. Плевать на все дела государственной важности! Может быть, Король успеет увидеть из окна, как эти двое тискают друг друга в парке, другие доказательства ему не понадобятся!

Под дверью Кленового кабинета был виден свет — самыми важными делами правитель Авитании обычно занимался именно здесь. Кое-как выровняв дыхание, Принцесса взялась за массивную дверную ручку.

— Благодарю вас, ваше величество, мои люди, действительно, заслужили награду, — прозвучало вдруг с той стороны.

В голосе начальника Охранной службы, всегда равнодушном и пресном, было сейчас что-то новое, что заставило Принцессу затаиться и прислушаться.

— Я бы и тебя повысил в должности, но королевский трон в нашей стране уже занят, — хохотнул довольный Король и добавил совсем другим, озабоченным тоном: — Его надёжно заперли? Ты можешь гарантировать, что он не сбежит?

— Могу, ваше величество. В подземельях Замка магия сильнее всего. А ведь вы знаете, удержать Многоликого может только магия.

«Ничего себе! Они поймали Многоликого!» — потрясённая Принцесса прислонилась спиной к косяку.

Восторженный ужас и жадное детское любопытство ахнули взрывом внутри неё, сметая на своём пути и обиду на отца-обманщика, и ненависть к шлюхе-мачехе и подлецу-брату.

— Я не я буду, если не увижу его немедленно! — прошептала девушка, на цыпочках удаляясь от двери.

«Злыдни болотные, как я ухитрился так опростоволоситься?! — Многоликий в ярости ударил кулаком по стене, руке стало больно. Стена была холодная, сырая и заплесневелая. — Идиот, да как я вообще поверил этому подлому антиквару?! Такой симпатичный, такой безобидный старик… Зубы заговаривал мастерски! Я, мол, знаю, где лежит Наследство Ирсоль, ты один сумеешь туда пробраться, Многоликий, больше никто. Знал он, как же… про мышеловки королевской Охранной службы — вот про что он знал! Интересно, сколько ему пообещали за меня заплатить?»

Многоликому было дурно от разочарования и страха. Пострадавшая в мышеловке нога противно ныла и требовала покоя, но сесть в подземелье было негде. Он метался от стены к стене — пять шагов в одну сторону, пять в другую, счёт пошёл уже на вторую тысячу. Тяжёлая, битая ржавчиной цепь между магическим поясом и кольцом в стене камеры, лязгая, волочилась по полу вслед за пленником. Больше всего неудобств доставлял сам пояс: сделанный из плотной, как брезент, ткани с проволочной прошивкой, он нещадно натирал голую кожу. Рубаху с Многоликого, разумеется, сняли — чем плотнее к телу находится пояс, тем сильнее действует. «Злыдни болотные, если бы не эта дрянь, только бы меня тут и видели!» Но «дрянь» закрепили на славу: плоский замок, соединявший концы пояса, ногтями не открывался — а других орудий пленник, увы, не имел. Да и понимал, конечно, что чем попало колдовской замок не откроешь.

Толком рассмотреть своё узилище Многоликий не мог, освещения тут не было. Сквозь прутья решётки слабый свет проникал снаружи: далеко отсюда, в начале коридора, горела лампочка. Единственный признак цивилизации… не будь той лампочки, казалось бы, что подземелье королевского Замка чудесным образом застряло в средневековье. В этой клетке, вероятно, лет двести никого не запирали, тюрем в Авитании хватало и без неё. Многоликий знал, почему ему оказана сомнительная честь: всё здесь дышало магией — магией высокого напряжения. Мужчине чудилось даже, что он слышит монотонный гул, вроде того, который издают линии электропередач, но, конечно, это была иллюзия. Свои правила игры магическая энергия диктовала беззвучно и почти неосязаемо. Дурацкий старинный пояс, от которого наверху не было бы ни малейшего толку, в подземелье превратился в могучее оружие, отняв у пленника способность к превращениям.

Многоликий застонал сквозь зубы. Нога ныла всё сильней, но стонал он не от боли, а от досады. Воспоминания были слишком свежими. Ничто не предвещало беды, задача выглядела простой и понятной: проникнуть в Замок, забрать Наследство Ирсоль, спрятанное, по словам Эйба, в одной из нежилых башен, и выбраться с трофеем наружу. Каменная громада королевской резиденции выглядела неприступной для обычного человека, но Многоликий обычным не был и в успехе своего предприятия не сомневался. Следовало только выяснить, каков в Замке внутренний распорядок, и найти участок стены, где, приняв подходящее обличье, можно будет вскарабкаться наверх. Бал по случаю совершеннолетия Принцессы пришёлся очень кстати! Многоликий предполагал, что в эту ночь вся жизнь в Замке сосредоточится вокруг бального зала, а значит, риск столкнуться с кем-нибудь в нежилых башнях — минимален. Кто же мог предположить, что наверху визитёра поджидают хорошо замаскированные ловушки?

«Кретин! Что, разве ты не мог предположить?! Слишком уж легко всё складывалось!.. — прошептал мужчина и снова застонал. — Наследство Ирсоль затуманило тебе разум!»

Когда мышеловка захлопнулась, он потерял сознание от боли. Неизвестно, сколько длилось беспамятство, но очнулся Многоликий уже в подземелье, в своём настоящем человеческом облике. Четверо дюжих молодцов держали его за руки и за ноги, как будто их добыча была сейчас способна сопротивляться, а пятый, торжествующе ухмыляясь, застёгивал на нём магический пояс — сообразив, что это за штука, пленник от ужаса чуть не вырубился снова. После этого они отпустили свою добычу и вышли из клетки, опасливо пятясь. Трусы! Как бы он один справился с пятерыми, даже если бы мог пошевелиться?

Некоторое время Многоликий лежал пластом на ледяном полу, ожидая, когда вернутся силы. Потом поднялся, размял затёкшее тело, исследовал пояс, цепь и решётку: безнадёжно — ржавую цепь разорвать, может, и получится, но против замков он бессилен! И принялся ходить из угла в угол, повторяя: «Рано радуетесь! Злыдни болотные, я всё равно найду способ сбежать!» Но ничего полезного придумать не мог, сейчас им владела только злость: на себя, так глупо попавшегося, на предателя антиквара… и на злополучный дар, сделавший Многоликого героем фантастических слухов, вечным беглецом и «государственным преступником».

Неясный звук из коридора заставил пленника остановиться и насторожиться. Шаги? Вроде нет. Но звук, больше всего похожий на шелест ткани, приближался. Ещё мгновение, и у решётки появилась и замерла стройная женская фигура. Лица было не различить, лишь глаза поблёскивали в сумраке. И запах, тонкий запах гортензий, такой же неуместный в этом мрачном месте, как и сама женщина!