Остин-Спесь сидел на полу в полном отрубе. Томми Николс рухнул на колени и залился слезами, оплакивая драгоценную покойницу, а Ричард Фергюссон швырнул свой ботинок в мусорную корзину, рассудив, что идти домой босиком предпочтительнее.

В пятницу на третьей неделе после подписания Хартии мы, как обычно, собрались в Стоунхендже. Старый фундамент, эти покрытые мхом камни вокруг глубокой ямы с самого начала были в нашем восприятии окутаны неким мистическим ореолом, и сейчас, казалось, магическая завеса ещё больше сгустилась над этим местом. Стоунхендж был нашим убежищем, он существовал только для нас — лишь здесь мы могли обменяться историями о том, кто что кому сделал и насколько хорошо удались нам наши проказы. Здесь, в Стоунхендже, мы праздновали свои победы.

Прошли дожди, с деревьев ветром сбило сучки и прутики — растопку для костра, солнце высушило их; так что когда светило опустилось к самому горизонту, у нас пылал отличный жаркий огонь. Мы сидели, болтали, по кругу ходил большой пакет с маршмеллоу — к концу нашей встречи все поджаренные кусочки до единого осели в наших животах.

— Нет, вы видели физиономию Веры Дональдсон, когда она бегала по школе и срывала с дверей копии своего дневника? — спросила Эбби.

— Классика! — отозвался Джейсон.

— Знаете, на следующий день, — добавила Шерил, — все восьмиклашки наперебой приглашали её на свидания! Заметьте — не здоровенные парни, а всё больше коротышки типа Мартина, которые на вид вообще как семиклассники! Они решили, что раз ей нравится Мартин, то, значит, она торчит от парней помоложе! Вера чуть не окочурилась от унижения!

— Шикарно, — сказала Эбби, причёсывая волосы (этим она занималась каждую свободную минуту).

— Эй, подождите! — воскликнул Даррен. — Если уж говорить про физиономии, то как вам морда Остина, когда он обнаружил у себя на башке тарантула?

— Или когда тарантул побежал у него по спине! — залилась О_о.

— Классика! — сказал Джейсон.

— Потрясающе! — прокомментировала О_о.

— А крутая оказалась паучиха, — добавил Даррен. — Как будто точно знала, чего от него хотят!

— Эх, жаль, я не видел! — вздохнул Джейсон.

— Надо бы произвести Октавию в почётные члены нашего клуба, — заметил я.

— Точно. К сожалению, почила в бозе, — посетовал Даррен, засовывая в рот маршмеллоу.

— Ничего вы не понимаете в мордах! — заявил Рэндал. — Самая классная — да нет, самая суперпотрясная во всей всемирной истории — это рожа Дрю Лэндерса, когда он стянул свои носки в раздевалке на глазах у всей команды. И никто из вас этого не видел! — позлорадствовал он.

— Так расскажи! — попросила Эбби.

— Ладно. — Все члены клуба обратились в слух. — Вся команда, кроме Дрю, уже надела плавки, и тут как раз тренер прошёл через раздевалку к бассейну. Его надо было задержать подольше, и я стал задавать ему всякие вопросы.

— Что, и тренер тоже был при этом? — спросила Эбби.

— Я до этого ещё дойду!

— Шикарно! — выдохнула Эбби.

— Короче, тренер начинает мне втолковывать, что я, как обычно, во всех заплывах вместе с Дрю, и я, как обычно, соображаю, что он опять будет первым. И тут, как я и предсказывал, Дрю стаскивает свои вонючие носки. Джаред, ну ты просто мастер, так накрасил ему ногти — сдохнуть можно! Я сам чуть не сдох! А Дрю поначалу ничего не заметил, натягивает себе плавки и хоть бы хны. Зато тренер увидел всю эту красоту.

— О ё-о-о! — простонал я. Полный абзац!

— Классика! — воскликнул Джейсон. — Просто классика!

— Заткнитесь, дайте закончить. Тренер, значит, видит его ногти — такие кислотно-красные, ну просто сами в глаза лезут, — и говорит: «Дрю, что у тебя с ногами?» Все, естественно, пялятся на лапы Дрю. Никто не смеётся, все подумали, будто он сам это сделал, потому что... ну, вы понимаете. Все только сказали: «Ух ты, никогда б не подумал» или «Вот это да, неужели он того...» и всё такое прочее.

— Наконец Дрю видит свои ногти, поворачивается к тренеру, морда у него вся перекорёживается, как будто он вот-вот расчихается, и пытается что-то сказать, а получается только «Я... я... я... не... не... не...», и старается спрятать ноги, и вот тут вся команда ложится от смеха. Не, эти накрашенные ногти надо было видеть! Смешнее не найдёте во всей мировой истории!

— Шикарно!

— Классика!

— Потрясающе!

— Короче, — продолжал Рэндал. — Дрю не может слова из себя выдавить от стыда, и тут — вы только представьте! — тренер тоже ка-ак покатится!

При этих словах те из нас, кто ещё сдерживался, больше не вынес. Мы все заржали, как кони. Радовались, что унизили Дрю Лэндерса. Ну не вывих, а?

Отсмеявшись, Рэндал закончил свой рассказ:

— А сейчас самое интересное. Сидим мы там, ухахатываемся над этими чумовыми красными ногтями, и тут Дрю Лэндерс, мистер Самый-Мачистый-Из-Всех-Пловцов, взял и разревелся!

— Ура! — закричал Даррен. — Мы отомщены!

— Мы все отомщены! — подхватила Шерил. — И чем больше они станут нас унижать, тем страшнее будет наша месть!

Все согласились. Даже О_о, скромная, тихая О_о, беспрестанно улыбалась во весь рот. Оказалось, под внешностью книжного червя скрывается нормальный подросток, как и все мы, ловящий кайф от своих маленьких проделок.

— Внимание все! — провозгласила О_о. — Я вам тут сейчас кое-что прочитаю.

Всё внимание обратилось на неё. Она вытащила из кармана листок бумаги.

— Как вы знаете, труба Дэвида Бергера, заклятого врага нашего Джейсона, непостижимым образом выродила из себя зелёную слизь.

Все захихикали.

— Так вот, — продолжала О_о, — мне бы хотелось прочитать вам этот стишок из газеты, вышедшей в старшей школе на этой неделе. Не неполной старшей, а старшей школы!

— Похоже, мы стали подлинной сенсацией, — сказал я.

— Слушайте.

Она расправила бумажку — вырезку из газеты — и начала читать:

Команды в поле круты, Победа, хэппи энд, Но Дэвид дунул в дудку и заплевал весь бэнд. Он сделал это с шиком, Со стилем, без труда. Обгаженные с криком Рванули кто куда. Заплёван липкой дрянью, Вдруг киксанул тромбон, Флейтисты сыплют бранью, И дирижёр взбешён. Весь бэнд наш разбежался Крича: "Какой скандал! Наш Дэвид облажался И всех нас облажал!" Они в плащах явились На следующий уикэнд — На случай, если Дэвид Опять загадит бэнд.

Мы уже просто катались, хохоча так, что разболелись животы. У вас когда-нибудь бывало так, что смех одного члена компании заражает всех остальных, и вы смеётесь, смеётесь, не в силах остановиться? Вот так было сейчас с нами. Тарантул, слизь, лак для ногтей, дневник, змея и зелёная кровь — это уже чересчур! Мы могли лишь хохотать и хохотать.

Наконец через несколько минут, мы кое-как успокоились, сопя и вытирая слёзы. Приступ утих. Костёр разгорелся, яростное пламя стреляло искрами в темнеющее небо. Мы расслабились; и тут обнаружилось, что во время припадка смеха я откинулся назад и моя голова каким-то непонятным образом сама собой уютно расположилась на коленях у Шерил. Я взглянул вверх — Шерил улыбнулась мне. Она играла моими волосами. Самое странное, что я не ощущал ни малейшей неловкости!

— Классика, — подвёл итог Джейсон; и хотя он повторил это слово уже раз сто, все поняли, что он имел в виду на этот раз: ещё три недели назад мы едва знали друг друга, но в данный момент любой из нас поклялся бы, что мы лучшие друзья на свете.

Я взглянул на Шерил, чьи волосы колыхались в каком-то дюйме над моим носом, и улыбнулся.

И вот тогда я услышал это. Мы все услышали. Я подскочил, как пружина, и все головы повернулись туда, откуда донёсся звук.

— Что это? — спросил Рэндал.

— Тс-с! — шикнула Шерил.

Мы навострили уши и снова услышали потрескивание веточек, хруст листьев. Там, над котлованом, по другую сторону Стоунхенджа, что-то двигалось! Мы все одновременно подумали об одном и том же. Никто никогда не видел в наших лесах медведей, но Ральфи Шерман клялся-божился, что к нему как-то подрулил Бигфут, а потом сбежал. Правда, Ральфи Шерман также рассказывал, что однажды его похитил одноглазый пришелец, забрал с собой в какую-то отдалённую галактику, а потом вернул обратно как раз к началу вечерней телепрограммы. Так что никто особенно не верил россказням Ральфи Шермана; и всё же — кто его знает... По городу ходили слухи о пуме, которую застрелила семья, отправившаяся в поход всего в тридцати милях отсюда. Оружия ни у кого из нас не было. В нашем лесу водятся олени... А что, если это никакой не олень?