— Прощайся с жизнью, сволочь, если проронишь хоть слово, ты, отрыжка вонючая! — Последовало мгновение тишины, когда мы все ждали, что же будет дальше, и вот тогда Рэндал ни с того ни с сего плюнул Тайсону в лицо. — Вот тебе за то, что ты за нами шпионил, падло!

Боевой дух покинул Тайсона. Он потупился, утёрся и пробубнил:

— Зачем ты так...

Рэндал отпустил его. Мы с Шерил во все глаза смотрели на её брата. Тот взглянул на нас и пожал плечами. Я постарался отогнать от себя мысли о поступке Рэндала.

— А можно я тоже плюну? — спросил Джейсон. Никто ему не ответил.

— Шёл бы ты домой, Тайсон, — сказал я. — И забудь, что видел нас. Ради собственного же блага.

Тайсон повернулся, пробурчал под нос какую-то гадость и ушёл.

В костёр не помешало бы подбросить дров, но ни у кого не было желания это делать. Уже совсем стемнело, наверняка наши родители беспокоятся, куда мы запропастились. После ухода Тайсона беседа не клеилась, поэтому через несколько минут мы закрыли заседание. Шерил с Рэндалом подождали, пока я залью костёр.

— Итак, чем же мы теперь будем заниматься в нашем клубе? — спросила Шерил. Я выбрался на кромку фундамента наверху и протянул ей руку помощи. Её ладонь так и осталась в моей, и, странное дело, меня это не смущало. Меня даже не волновало, заметил ли Рэндал, что мы держимся за руки. Он, кстати, не заметил. Хотя ночь становилась прохладной, ладонь Шерил была мягкой и тёплой, и держать её было приятно.

— Чем теперь... — протянул я. — Не знаю... Может, устроим ещё какие-нибудь подколки?

— Почему бы и нет.

— Да ну, ребята, — сказал Рэндал. — Разве мы сможем придумать что-нибудь лучше того, что уже откололи?

— Не знаю, — повторил я. — Наверно, надо как следует подумать, потом обсудить на следующем заседании.

— А не боишься, что Тайсон настучит? — осведомилась Шерил.

— А ты?

— Боюсь.

— Если он наябедничает, что мы с ним сделаем? — поинтересовался Рэндал.

И опять я сказал:

— Не знаю.

Мы шли по лесу, и я радовался, что руки у Шерил тёплые. Потому что мои собственные становились всё холоднее и холоднее.

Двумя часами позже, в восемь вечера, я опять вышел из дому, сказав родителям, что иду к Шерил готовить совместный проект по естествознанию. Поскольку я никогда не врал им и всегда был ответственным и достойным доверия, они отпустили. Нечего и говорить, что никакого такого проекта не существовало в природе и отправился я вовсе не к Шерил. Я бы с удовольствием пошёл к ней, но передо мной стояла важная задача, которую надо было разрешить немедленно.

Я размеренно пробежал мимо дома Шерил, мимо всех остальных домов на нашей улице. Достигнув границы жилого района, я направился по дороге, ведущей к Стоунхенджу. Можно было сократить путь через лес, но сегодня мне этого почему-то не хотелось.

Я пробежал с милю — пустяки для меня — а затем увидел цель своего путешествия. На краю леса, на обширном поросшем травой бугре стоял старый маяк. Деревянная жилая пристройка кольцом охватывала низ каменной башни, на вершине которой уже лет сто ничего не горело. Мне показалось символичным, что Тайсон живёт на маяке, который ничего не освещает.

До меня доходило множество слухов о Тайсоне и его семье — с её прошлым была связана какая-то тайна. Хотел бы я знать, какая именно. Однако пришёл я к его дому не ради удовлетворения своего любопытства; у меня имелась веская причина: если бы удалось выведать какой-нибудь секрет Тайсона — всё равно какой, лишь бы поинтереснее — вот тогда я мог бы с ним поторговаться. Его тайна против тайны Клуба. План проще некуда, но как его осуществить? Вот в чём загвоздка.

Я блондин и меня легко заметить в темноте, поэтому, подобравшись поближе, я натянул на голову капюшон своей спортивной куртки.

Подходя к дому Тайсона, я начал испытывать лёгкий страх: уж больно много всего странного слышал я об этом парне в течение тех трёх лет, что он провёл в нашем городке. Кое-кто утверждал, что Тайсон живёт с тётей и дядей — он и сам так говорил — но другие в этом не были уверены. Кое-кто слышал, что на самом деле «тётя и дядя» — его приёмные родители. Во всяком случае, одно было ясно: Тайсон жил не со своими настоящими родителями, и никто не знал почему. Слухов на этот счёт ходило множество: что предки бросили Тайсона на углу улицы, что они умерли, а кое-кто полагал, что они избивали сына, а сейчас сидят в тюрьме. Ральфи Шерман клялся, что вся эта семейка — разбойники с большой дороги и где-то в чащобе у них схрон; правда, тот же Ральфи рассказывал, что каждое воскресенье прыгает с парашютом, так что никто его байкам про разбойников не верил, но опять-таки — точно никто ничего не знал.

Такие мысли вертелись в моём мозгу, пока я подкрадывался к дому Тайсона.

Впрочем, дом — слишком сильно сказано. Скорее его можно было назвать хижиной. Выстроенная вокруг маяка на самом краю утёса, она была маленькой, но заботливо ухоженной.

Пригнувшись как можно ниже, я подобрался к дому и заглянул в окно. Двое немолодых людей сидели на диване и смотрели телевизор. Я простоял у окна несколько минут. Тайсона в гостиной не было, а эти люди на диване — возможно, «дядя и тётя» или кто они там — сидели совершенно неподвижно.

«Мёртвые! — вякнуло в моей голове голосом Ральфи Шермана. — Их укокошили и набили чучела!»

Но тут чучело женщины проворчало что-то типа: «Как они надоели со своей рекламой!» Тьфу ты, что это за ерунда с чучелами мне померещилась...

Я опять пригнулся, прокрался вдоль круглой стены и вышел к краю утёса. Снова заглянул в окно. Комната Тайсона. Крохотная, места достаточно только для кровати и письменного стола, за которым в этот момент сидел сам хозяин и что-то мастерил. Не могу сказать почему, но я ожидал, что его комната окажется именно такой. В ней было второе окно, выходящее на океан, а на почти голой дальней стенке висела одна-единственная фотография — точно посередине. Со снимка, вставленного в рамку, на мир смотрел мальчик, до ужаса похожий на Тайсона, только младше, а рядом с ним стояли мужчина и женщина; последние никак не походили на тех, что сидели сейчас в гостиной. Должно быть, это и есть его настоящие родители.

Но то, что открылось моему взору на другой стене, не лезло ни в какие ворота. Всё пространство на ней занимали висящие на крючках куклы. Нет, не куклы — марионетки, маленькие такие, с вырезанными из дерева ручками-ножками и разрисованными личиками, болтающиеся на десятках ниточек. Мне доподлинно известно — такие штучки стоят бешеных денег, и всё же у Тайсона была их целая коллекция. И тут я увидел ещё одну марионетку — она лежала у него на столе среди разбросанных в беспорядке деревяшек, кусков пластика, лоскутков ткани и ножей; вот со всем этим и возился Тайсон. Только тут до меня дошло, что он сам сделал всех этих кукол! Я вновь перевёл взгляд на марионеток на стене. Каждая была уникальна, не похожа на других. У одной волосы были взбиты в сумасшедшую причёску, а из под кричащей одежды выпирали объёмистые буфера — ни дать ни взять Эбби! Другая — с рыжими патлами и в белоснежных кроссовках сильно смахивала на Остина, а ещё одна, светловолосая — ну, эта была почти точно я. То есть, я, конечно, понимал, что это всего лишь случайное сходство. Ведь правда же случайное? И всё равно — меня пробрал озноб.

Значит, Тайсон мастерил кукол. Это большой секрет или так, не очень? Не-е, думал я, не тянет. Нужно что-то посмачней. Такое, что заткнуло бы Тайсону рот, словно кляп. Я шастал вдоль дома Тайсона, заглядывал то в его комнату, то в гостиную, то в кухню — ждал, когда же подвернётся что-нибудь. Знаю, шпионить — это подло, но благо Клуба превыше всего. Я постарался думать о себе как об Агенте 007, а не как о маньяке, подглядывающем в чужие окна.

Прошло минут двадцать, и я уже забеспокоился, что у меня ничего не выйдет. Скорее всего, Тайсон так хорошо спрятал свои секреты, что я никогда ничего не выведаю.