Когда Такер вошел в квартиру Джулии, то увидел ее бледной, со сжатыми губами. Его охватило страшное беспокойство.

— Милая, у тебя все в порядке?

Милая? Почему он так сказал?

Джулия кивнула.

— Трубка валяется, — сказал он и поднял ее. — Ты уверена, что у тебя все в порядке?

Зазвонил телефон, но Джулия не шевельнулась.

Звонки не прекращались.

— Ты не ответишь?

— Ответь ты, пожалуйста.

Такер подошел к телефону.

— Это тебя, — сказал он.

Джулия разговаривала недолго.

— Это моя подруга Диана. В приюте для бездомных сегодня очень много людей, а завтрак приготовить некому. Хочешь пойти со мной?

— Конечно. — Такеру не нравилось странное выражение ее лица и неестественная бледность.

Джулия быстро оделась, и они вышли. Такер спускался по лестнице впереди. Джулия изучала его. Она следила за каждым его движением с того момента, как он пришел. В глаза снова бросился скорпион, вытатуированный у него на шее. Этот уродец словно предупреждал ее: «Не связывайся со мной».

Они вышли во двор, засыпанный снегом. В другое время Джулия залюбовалась бы чудесным видом, представшим перед ней: она всегда любила снег. Но сейчас вся природа казалась ей хмурой и неприветливой.

Впервые с момента их встречи Джулия чувствовала себя неуютно в обществе Такера.

Что-то стряслось с Джулией. Эта ее угрюмость была непривычной. Словно ребенок, старающийся привести свою мать в хорошее настроение, Такер обернулся и одарил ее самой лучезарной улыбкой, на которую только был способен.

— Посмотри-ка, такое не часто увидишь в Северном Техасе.

Стайка детей, одетых в теплые пальто и варежки, каталась с горки: кто на картонке, как на деревяшке.

— Когда я была маленькой, то всегда любила снег, — задумчиво произнесла Джулия. — В такое время мы лепили снеговиков и устраивали настоящие снежные баталии... А еще я помню чашки горячего шоколада и крошечные мармеладки... Они теперь всегда ассоциируются для меня с теми часами, которые я с сестрами проводила снежными вечерами у камина, играя в карты или собирая головоломки.

— Приятные воспоминания, — заметил Такер.

— А у тебя остались какие-нибудь приятные воспоминания о снеге? — спросила Джулия.

— Практически нет, — ответил он. — Я стараюсь не вспоминать свое детство.

— Оно было настолько плохим? — тихо спросила Джулия, положив руку на его плечо.

— Хуже не придумаешь.

Повинуясь внезапному импульсу, Такер наклонился и зачерпнул горсть снега. Не успела Джулия опомниться, как он легонько запустил в нее снежком.

Рассмеявшись, она в мгновение ока схватила снег, подпрыгнула и сунула Такеру за воротник.

— Ну все, женщина. Берегись! — Такер лепил второй снежок.

Джулия завизжала и помчалась в сторону ближайшей аллейки. Снежок попал ей прямо в спину. Она опустилась на колени и загребла большую кучу снега. Не успел Такер ничего сообразить, как получил чувствительный удар в грудь.

— Получай! — воскликнула она, сияя, с раскрасневшимся от бега лицом.

Он взял очередную горсть снега. Вскоре в воздухе замелькали снежки.

— Стоп, — сказала Джулия, переводя дыхание. — Перемирие.

Такер медленно шел к ней, перекидывая с ладони на ладонь увесистый снежок.

— Скажи, что сдаешься.

Джулия помотала головой и начала потихоньку отступать.

Такер поддразнивал ее, вертя в руках снежный шарик.

— Ты безоружна, а у меня есть вот это. Скажи, что сдаешься.

Щеки Джулии пылали огнем.

— Сдаюсь, — прошептала она.

Он выбросил снежок и притянул ее к себе.

— Ты замерзла, — тихо сказал он.

— Я не ощущала холода. Мы провели чудесный снежный бой. — Джулия прерывисто дышала.

Ну какой нормальный мужчина устоит против такой женщины? Такер подавил стон, рвавшийся из его груди. Невозможно было не желать ее поцелуя. Он сжал Джулию в объятиях и наклонился к ней.

Она уперлась руками ему в грудь.

— Что случилось?

— Прости, Такер, — сказала она. — Но с таким, как ты, пожалуй, лучше не связываться.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

«С таким, как ты».

Эти слова обожгли сердце Такера, словно резкий удар хлыста.

Ему следовало хорошенько подумать, прежде чем питать надежду на хорошее к себе отношение порядочной женщины. Неужели жестокие уроки детства не научили его ничему?

— Ты права, — пробормотал Такер, отодвигая от себя Джулию. — Прости меня.

— Такер... я... я неточно выразилась.

— Не беспокойся, Джулия. Я все прекрасно понял.

Джулия протянула руку, чтобы погладить его по щеке, но он оттолкнул ее ладонь.

— Пойдем. Тебя ждут в приюте.

Они молча брели по заснеженной аллее.

— Сюда, — сказала Джулия, сворачивая на Джунипер-роуд.

Чем дальше они спускались вниз по улице, тем меньше оставалось респектабельных домов, постепенно сменявшихся вросшими в землю лачугами. Обычно этот район был завален мусором и кишел бездельниками с бутылкой в руках, но сегодня снег скрывал нечистоты, заполнявшие сточные канавы, и вся округа выглядела свежо и обновленно.

Джулия направилась к большому, когда-то белому зданию, теперь нуждавшемуся в ремонте. Из трубы валил черный дым, наполняя воздух запахом тушеного мяса.

У входа в здание выстроились в длинную очередь люди в потрепанной, грязной одежде. Кто-то дул на озябшие, огрубевшие пальцы, кто-то переминался с ноги на ногу, чтобы согреться. Какой-то беззубый старик курил самокрутку.

Раньше Такер привычно подумал бы, что перед ним отбросы общества, конченые люди. Люди, которые, как и его семья, сами поставили себя в тяжелое положение. Но сейчас он посмотрел на них глазами Джулии и испугался того, что открылось ему.

Это ведь просто люди, для которых наступила полоса неприятностей. Выгнали с работы, или внезапно настигла серьезная болезнь. Некоторые, возможно, являются жертвами алкоголизма, наркомании или азартных игр. Но все они тоже люди, каждый со своими недостатками и слабостями. Они живут и любят, как и остальные...

Такер вдруг осознал, что, в сущности, он ничем не отличается от тех, кого так сурово осуждал.

— Такер! — Джулия стояла перед открытой дверью. — Ты идешь? Мне показалось, что ты витаешь в облаках.

— Прости, я задумался.

Вытерев ноги о резиновый коврик, Такер последовал за Джулией. Они оказались в большой кухне, вдоль стен которой находились раковины, а в центре — огромная плита. В воздухе витал аромат свежеиспеченного хлеба. Такер облизал губы, внезапно осознав, что хочет есть. Тогда он снова подумал о людях, мерзнущих на улице.

— Привет, ребята! — сказала Джулия. — Что, Диана, сегодня опять целая толпа собралась? — обратилась она к женщине с пепельными волосами, чистившей над раковиной морковь.

— Ты же знаешь, как мороз их всех сюда сгоняет.

— Эй, послушайте все! Я хочу познакомить вас с Такером Хэйнесом. Он пришел помочь, — с этими словами Джулия положила руку ему на плечо.

— Здорово, приятель. — Тощий паренек протянул Такеру белый фартук. — Лишняя пара рук никогда не помешает.

Такер и сам не понял, как это произошло, а его уже завербовали.

— Пойдем. — Джулия снова улыбалась Такеру так же, как и недавно, словно просила прощения за свои слова.

Засучив рукава, он последовал за ней к раковине. Там они начали чистить и нарезать кубиками картофель, стоя бок о бок у соседних раковин.

— Спасибо, что пришел со мной. — Джулия дружески пожала его предплечье.

А как можно отказаться! Он готов следовать за ней, куда бы она ни пошла. Но тут ему вдруг снова вспомнились слова отца Карен Талмэдж. Неужели он и впрямь является потомком дефективного рода? Неужели алкоголизм станет и его участью? Освободится ли он когда-нибудь от страха кончить так же, как и его отец — отчаявшийся, одинокий, спившийся человек, не способный посмотреть в глаза своей судьбе?

— Такер! — Джулия тронула его за локоть, напряженно всматриваясь ему в лицо. — Что с тобой?