- О чем, черт возьми, ты говоришь? - мои руки сжались в кулаки. - Мы всего лишь вместе работаем над проектом по истории, - я опустил глаза. Взгляд остановился на вырезанных в верхнем углу парты словах: "я ненавижу школу".

   - Ой, извини. Мы не имели в виду ничего такого, - хихикнула Оливия. - Это была всего лишь шутка. Не бери в голову, - развернувшись, она подтолкнула Джен к выходу. Их плечи вздрагивали от тихого смеха.

   Наконец они удалились, оставив меня краснеть и злиться в одиночестве. Почему они не спросили об этом Уэсли? Выходит, ему разрешается быть геем, только потому что у него есть популярность и прирожденная способность нравиться окружающим, а со мной можно не считаться? К тому же, это Уэсли заботился о моих потребностях. Что бы они сказали на это? Поверили бы, что он сам первый проявил ко мне интерес и взял на себя инициативу в наших отношениях?

   Я закрыл глаза и тяжело вздохнул. Для нас существовали разные правила. Я снова опустил подбородок на руку. Уэсли находился на совершенно иной социальной ступени, нежели я. Даже если бы он вдруг стал наряжаться в женские платья, то совсем скоро стал бы законодателем новой моды. Если бы это сделал я, то меня бы попросту загрызли.

   По дороге домой я попытался выяснить у Уэсли, говорил ли он кому-нибудь... о нас. Я чувствовал себя странно, употребляя это слово, как будто оно не совсем подходило к нашим... отношениям, словно претендуя на нечто большее. Но было еще кое-что, что заставляло меня чувствовать себя неуверенно. Уэсли говорил, что я ему нравлюсь, но откуда мне было знать, насколько серьезны его слова? Что если для него наше общение - не больше, чем способ утолить любопытство?

   - Нет. Ты же ясно дал понять, что хочешь сохранить наши отношения в тайне, поэтому с какой стати я должен был кому-то что-то рассказывать?

   Отвернувшись к окну, я нахмурился. Казалось, он каким-то образом точно знал, о чем я думаю большую часть времени.

   Удерживая одну руку на руле, другой Уэсли похлопал меня по ноге. Бросив на него взгляд, я снова отвернулся к окну.

   - Ты ведь знаком с Джен и Оливией? - спросил я. Уэсли кивнул, не переставая следить за дорогой. - Сегодня они спрашивали... почему ты проводишь со мной столько времени. Или что-то типа того. Еще они сказали, что ты перестал с ними общаться.

   Уэсли раздраженно выдохнул через нос:

   - И что они хотели этим сказать? Как будто у меня раньше было на них время, - судя по всему, он не разделял общего мнения о Джен и Оливии: для него они были не популярными, а скорее навязчивыми. - И что ты ответил?

   - Сказал, что мы делаем вместе проект по истории.

   Я не собирался говорить Уэсли о последних словах Джен и Оливии по поводу "удовлетворения его нужд". Я не хотел знать, делала ли когда-нибудь одна из них нечто подобное для него. Я хотел быть для него первым точно так же, как он - для меня, несмотря на то, что понимал, насколько глупо было на это надеяться. Если бы Уэсли не относился к числу сексуально-озабоченных подростков, то это был бы уже не Уэсли.

   - Представляешь, что было бы, если бы они узнали правду, - сказал он с усмешкой. Я через силу рассмеялся, но на самом деле не почувствовал ничего, кроме паники. - Я как-то не думал об этом прежде. Все произошло слишком неожиданно. Мы стали проводить вместе много времени. Неудивительно, что это привлекло столько внимания, - Уэсли повернул ко мне голову и положил свободную руку на спинку моего сиденья. - Не беспокойся об этом. Если хочешь, я поговорю с Джен и Оливией.

   - Не нужно. Все в порядке.

   Мы въехали на территорию жилого комплекса, и Уэсли припарковался в нескольких минутах ходьбы от моего дома. Когда я напомнил ему взять свою сумку, он застонал, но подчинился и стал ждать, пока я обойду машину.

   Я не мог не отметить, как здорово он выглядит сегодня. На нем, как обычно, красовались рваные джинсы, ставшие своеобразной визитной карточкой Уэсли, а поверх белой футболки была надета небрежно расстегнутая рубашка. Темные волосы трепал теплый ветерок, и на его губах сияла улыбка, предназначенная только для меня. Больше всего на свете я любил его улыбку.

   Когда мы поднялись по лестнице на третий этаж, Уэсли приобнял меня за плечи, заставляя чувствовать одновременно беспокойство и головокружение. Я постарался не думать о том, что кто-либо может нас увидеть. Даже если и так, нет ничего предосудительного в том, что его рука лежит на моих плечах. Когда я стал возиться с замком, рука Уэсли скользнула вниз и сжала мой зад, а на все мои протесты он коротко велел мне поторопиться.

   Оказавшись внутри, Уэсли тут же бросил сумку на пол, как будто она была полной кирпичей, и потянул мою вниз с моего плеча. Он поцеловал меня, наступая и подталкивая к дивану до тех пор, пока я не упал на подушки. Опустившись на колени, он задрал мою рубашку, зацеловывая и вылизывая мой живот, пока его руки проворно расстегивали ремень и освобождали меня от штанов.

   Заметив мое возбуждение, Уэсли тихо рассмеялся.

   - Ты такой чувствительный, - прошептал он, стягивая мои джинсы вместе с боксерами.

   - Я... Я ничего не могу с собой поделать... Ты...

   Уэсли обхватил меня теплыми губами и, схватив его за плечи, я сполз вниз, ерзая и вздрагивая от его движений.

   Он провел пальцами по моей груди, нашел один из сосков и ущипнул за него.

   Мое тело трепетало от восторга и дрожало, переполненное приятными ощущениями. Его влажный рот, его язык, горло, ловкие пальцы - все вместе стремительно подводили меня к вершине.

   - Уэс... Уэсли...

   Он продолжал меня удерживать до тех пор, пока, опустошенный, я не распластался на диване. Тогда на лице Уэсли сверкнула торжествующая улыбка, и он поднялся. Я все еще пытался отдышаться, когда он шагнул в сторону. Я заметил выпуклость в его штанах и отвернулся, чувствуя, как кровь снова приливает к лицу.

   - Мне нужно в ванную, - сказал Уэсли и потрепал меня по волосам.

   Я попытался натянуть штаны, не глядя на него, и только услышав, как закрылась дверь, глубоко вздохнул. Я испытывал облегчение из-за того, что Уэсли не попросил меня сделать для него то же самое. Во мне смешались волнение и неловкость, и я просто не знал, как поступить, чувствуя себя немного виноватым. Мне очень хотелось показать ему, насколько он мне небезразличен, но я боялся. Боялся, что окончательно влюблюсь в Уэсли, а между тем он может считать меня всего лишь одним из способов приятно провести время.

   Уэсли вернулся из ванной с порозовевшими щеками и поцеловал меня в лоб. Я предложил ему выпить и принес с кухни два стакана газировки. После мы сели делать домашнее задание, и он помогал мне с математикой, причем его рука поглаживала мое бедро, пока я решал задачи под его руководством. Когда я успешно справлялся с очередным упражнением, Уэсли меня целовал или покусывал за мочку уха. Мне же приходилось кусать губы и изо всех сил сдерживаться, чтобы не поддаться на его провокации.

   Следующим мы сделали испанский, потом историю. Наконец, Уэсли со вздохом убрал руку с моего бедра и положил ее на плечо. Похоже, до него все же дошло, что я не собираюсь уступать его молчаливым уговорам.

   - Хэй, я дома и умираю от голода. Тор, скорее тащи свою задницу на кухню и начинай уже готовить обед, - заявила Алисия, широко распахивая дверь. Увидев Уэсли, она смутилась. Ей нравилось, когда окружающие считали ее милой и добродушной, а не крикливой и любящей покомандовать. - Привет, Уэс. Как дела? - тут же нашлась она.

   Уэсли улыбнулся, захлопывая лежащий на коленях учебник. Я встал и послал сестре выразительный взгляд, на что она лишь пожала плечами. Кажется, Алисия решила не притворяться перед Уэсли, поэтому, как ни в чем не бывало, продолжила распоряжаться:

   - Давай, поторопись, я хочу есть, - умоляюще простонала она. Затем ее глаза вдруг вспыхнули, и она послала Уэсли широкую улыбку. - Останешься на ужин? Тор отлично готовит.