— Сошлись на восьмидесяти трех марках. Что означает «Адам продавал коня для тебя»?

Хельвен дотронулась до руки брата.

— Позже расскажу, — пообещала она и, все так же покусывая губу, следом за мачехой отправилась в дом.

* * *

Граф Роберт Глочестерский, вытянув ноги к теплу, сидел перед дымящимся очагом. Среди многочисленных незаконных отпрысков на королевском винограднике Генриха этот человек соответствовал старшей грозди. Роберт держал кубок с вином, смешанным с пряностями. По его лицу со страдальчески наморщенным высоким лбом было понятно, что он пытался в чем-то убедить графа Равенстоу, сидевшего рядом с явно недоверчивым видом.

— Пойми, нам очень нужна твоя поддержка. Я знаю, у тебя есть собственные причины не слишком стремиться к воцарению Матильды. Боже правый, иногда кажется, что она даже святошу могла бы склонить к убийству. Но, клянусь, править страной она может.

В ответ Гийон вымученно улыбнулся.

— У меня нет сомнений в ее способностях. Я ведь сам женат на женщине из вашего клана. — Он бросил насмешливый взгляд на порог, где вошедшая жена передавала служанке свою накидку. — Однако мужчины хотят, чтобы ими правили мужчины, но не женщины.

— Ты тоже?

— Да, мне это кажется более естественным — во всяком случае по нескольким причинам, — Гийон бросил насмешливый взгляд в сторону жены. Но тут же лицо стало серьезным. — Меня заботит другое, Роб. Она кого-то назовет своим мужем, и этот некто захочет примерить на себя корону. А потом и нас подмять под себя.

— Мой отец не настолько глуп. Он сам будет выбирать, и проделает все очень аккуратно, — возразил Глочестер немного вздорным тоном, — да и Мод отнюдь не робкая девушка, чтобы уступать то, что принадлежит ей по праву.

— То, что твой отец станет тщательно отбирать кандидата в мужья, и так ясно. Но руководствоваться будет исключительно собственными соображениями. Если только не вынудить его поклясться, что он не станет устраивать замужество Матильды без одобрения основных феодалов.

— Ты ведь говорил с Генрихом Блуа?

— Нет, не говорил. По-моему, любой нормальный человек дал бы тебе такой ответ. — Ноздри Гийона недовольно затрепетали. — Я вообще до сих пор видел Генриха Блуа только издали. Единственный человек, с которым я разговаривал, это граф Лейчестер, да и то потому, что мой сын служит священником у него в поместье. Так вот, Лейчестер совершенно не в восторге от перспективы присягать Матильде, с мужем или без.

Роберт Глочестерский нервно поскреб пальцами начинающую редеть черную шевелюру. Заручаться поддержкой для сестры было не легче, чем пахать каменистое поле. Почти на каждом шагу он сталкивался с жестким сопротивлением даже разумных и лояльных людей вроде графа Равенстоу, чьи собственные дети приходились Мод племянниками. Такие неудачи жестоко терзали Роберта.

— Ги... — снова начал он уговаривать, но шурин развел руками и глубоко вздохнул:

— Хорошо, Роберт. Я присягну и ей, и за нее, но Генрих должен пообещать не связывать ее узами брака с абсолютно неприемлемым для нас человеком.

— Уверен, его можно уговорить на такое соглашение, — с дипломатической учтивостью сказал Роберт. Но в ответ увидел хорошо знакомое подергивание плечом и выражение полнейшего неверия в глазах Гийона. Глочестер счел уместным откланяться, предоставив графу Равенстоу возможность обдумать состоявшийся разговор. Сам он еще успеет навестить Бигода Норфолкского и выяснить его настроение перед тем, как готовиться к вечернему празднику и докладывать о своих результатах Генриху.

Роберт встал и, повернувшись, поцеловал свою сводную сестру и Хельвен, одновременно здороваясь и прощаясь с ними.

— Мы любовались твоим новым конем, — сказала Джудит. — Если бы Хельвен знала, что ты ищешь себе нового боевого коня, она бы не стала гнать Чародея в Виндзор.

— Извини, что ты имеешь в виду? — Роберт улыбнулся и посмотрел непонимающим взглядом.

Смеясь, Джудит поведала, у кого на самом деле куплен конь. Роберт тоже засмеялся и, надевая на голову элегантную шапочку во фригийском стиле, с любопытством рассматривал Хельвен.

Хельвен только молча теребила скалывавшую накидку узорную брошь, тяжелую, как мужская рука, возложенная жестом обладания. Она не видела Адама со дня нападения валлийцев и сумела за этот период убедить себя, что испытанные тогда чувства — не более, чем минутное влечение, и подобное могло произойти между ней и любым другим мужчиной. Однако почему-то никого другого никак не могла представить на месте Адама. Хельвен вспомнила мрачную улыбку Адама, насмешливый взгляд из-под опущенных бровей, колкий юмор, с которым он парировал ее едкие замечания, мягкое прикосновение сильных рук к бокам коня. И эти же руки, обхватывающие ее за талию, скользящие вниз по ягодицам...

— На конской ярмарке я видел также Варэна де Мортимера. Он со своим отцом присматривался к достоинствам рысака. Я перебросился с ними несколькими словами насчет Мод, и в разговоре всплыло, что молодой человек вскоре собирается жениться. Ему очень повезло в жизни, я так и сказал.

— Я его очень люблю, — бесцветным тоном промолвила Хельвен.

Гийон недоуменно приподнял брови, удивившись странному несоответствию смысла и интонации в реплике дочери. Затем поднялся, желая проводить гостя.

— Надеюсь, Варэн и Адам не встретились, — бросил Гийон. — В прошлый раз они готовы были схватиться за мечи, так что пришлось их одернуть.

Глочестер покачал головой.

— Нет. Они находились на разных концах ярмарочной площадки, и молодой де Лейси собирался уезжать буквально следом за мной. — Он загадочно усмехнулся, повернув лицо к собольему воротнику накидки.

Гийон вопросительно глянул на гостя.

Роберт пояснил, пристально наблюдая за реакцией Хельвен:

— Дорогая моя, оказывается, ваше обручение будет не единственным подобным событием на нынешних праздниках. Из достоверных источников мне стало известно, что мой отец в награду за верную службу короне собирается предложить сэру Адаму богатую невесту. Он уже присмотрел то ли одну, то ли даже двух состоятельных девушек из достойных семейств и намерен предоставить молодому де Лейси право выбора.

После ухода Роберта Хельвен пришла к выводу, что ей удалось ничем не выдать своего смятения. Мысль, что у Адама может появиться жена, уязвила ее до глубины души.

Когда Джудит заметила, что Хельвен бледна и не принимает участия в разговоре, молодая женщина пожаловалась на головную боль. Потом ее, как ребенка, уложили в постель, укутали меховыми покрывалами, к ногам поместили нагретый кирпич и заставили взять холодными пальцами кубок с обжигающим медовым напитком. Хельвен очень устраивало, что домочадцы просто-напросто сочли ее подхватившей простуду от чрезмерно долгого стояния у рыночных ларьков и прилавков. Когда явился с визитом Варэн, Хельвен передала через Джудит, что не может его принять, а сама свернулась клубочком и погрузилась в горестные мысли, среди которых даже проскальзывало желание умереть.

ГЛАВА 11

Генрих, милостью божьей король Англии и герцог Нормандии, поднял руку, повелевая перу писца не скрипеть далее, и впился пронзительным взглядом желтовато-карих глаз в фигуру молодого человека, склонившего перед ним колено.

— Ты совершенно в этом уверен?

— У того человека был жар, сир, но он оставался вполне в здравом рассудке, — ровным голосом ответил Адам. — Он отдавал себе отчет в том, что говорил. И я пришел к выводу, что сказанное — правда.

— Но ведь на твой вывод бросает тень всем известный факт, что вы с Варэном де Мортимером друг друга на дух не переносите.

— Со мной рядом находился Майлс ле Галуа из Милнхэма-на-Уай. Он подтвердит мой рассказ, а уж ему совсем ни к чему наговаривать на де Мортимера.

Генрих поджал тонкие губы, взглядом продолжая изучать Адама.

— Ральф ле Шевалье в прошлом году несколько раз исполнял для меня роль курьера, — король потер указательным пальцем над губой. — У тебя, кажется, было несколько инцидентов на пути из Империи в Нормандию?