После побега мужа госпожу Гесс выселили из берлинской квартиры, расположенной на третьем этаже дома номер 64 по Вильгельмштрассе. Ей приказали составить перечень вещей, принадлежавших Гессу, а его дом на Гартхаузерштрассе был конфискован. Ответственность за указанные действия приписывали Борману. Однако спустя многие годы при изучении полицейских записей выяснилось, что эти приказы отдавал шеф гестапо Мюллер.

Когда Бивербрук делился со Сталиным своими впечатлениями о миссии Гесса, в их разговоре наступила длинная пауза: предложение об объединении нацистской Германии с Великобританией против России действительно потрясло Сталина, вспоминал позднее Бивербрук.

В СССР подозревали следующее: Борман убедил Гесса бежать, поскольку Борман был британским агентом; несмотря на провал миссии Гесса, она позволила Борману наладить прямой контакт с британской разведкой и Борман оставался британским агентом до самого конца войны. Начиная с этого времени рядом с Борманом всегда находился Мюллер. Говорили, что Мюллер «следил за соблюдением интересов Сталина». Этакий неуклюжий немецкий юмор был связан со стажировкой Мюллера в России.

Приземистый человек прошел на платформу вслед за Гитлером, затем неожиданно присоединился к группе генералов в высоких сапогах.

— Хорошо, прокрутите пленку обратно.

Девушка в Лондонском архиве нажала на кнопку, и фигурки вновь замелькали на экране.

— Теперь включите оба проектора.

Две пленки стали проецироваться рядом: одна зернистая и поцарапанная, вторая красочная. На одной Борман был на нацистском собрании, а другая запечатлела немецкого фермера на берегу притока Амазонки. У обеих фигур обнаруживалось явное сходство жестов. Прокручивая пленки одну рядом с другой, можно было синхронизировать движения пухлого мужчины сорока с небольшим лет и старого крестьянина семидесяти двух лет. Странно!

«Вы напали на след», — сказал Норман Кларк, иностранный управляющий крупного лондонского агентства новостных фильмов «Визньюз». Он был редактором Стивенсона в либеральной «Хронике новостей». Они стояли в помещении, где агентство хранило миллионы метров военных пленок. Кларк подошел к режиссеру, боровшемуся еще с одной коробкой с тридцатипятимиллиметровой пленкой. На то, чтобы просмотреть эту пленку, найденную после окончания войны в укрытии в Баварских Альпах, должны были уйти долгие часы. В 1972 году эти пленки таинственным образом обнаружились в «швейцарских пещерах» в результате соглашения между американскими компаниями признать авторские права. Британцы же до сих пор отказывались удовлетворить финансовые претензии поставщиков.

Над собравшимися в хранилище стояла безмятежная тишина, во дворах частных домов цвели розы.

Борман мелькал на пленках то тут, то там, но появлялся лишь на несколько секунд, и оказалось очень трудно опознать его наверняка. Была видна лишь немного сутулая фигура с плоским чемоданом и неизменной улыбкой на лице. И всегда за спиной Бормана находился один и тот же щеголеватый человечек в серой куртке и черных бриджах — шеф гестапо Мюллер. В этой толпе он выглядел неожиданно привлекательно.

…На переднем сиденье гитлеровского «Мерседеса» расположились два человека, ехавшие в альпийскую крепость, где впоследствии исчезло столько нацистских лидеров. Неровная, в выбоинах дорога бежала вверх между скал… Теперь эти двое стояли перед большими бронзовыми воротами. По всей видимости, фильм снимали, чтобы запечатлеть вход в убежище Гитлера. Длинный туннель врезался в склон горы. На его дальнем конце обитый медью лифт поднял Бормана, Мюллера и оператора на несколько сотен метров, доставив их в дом рейхсканцлера.

В послевоенных исследованиях впечатляющий вход в Орлиное гнездо сравнивали с возвращением в материнское чрево. Вершина вертикальной шахты открывалась в грандиозную галерею римских колонн. В золотистом свечении альпийских сумерек круглый зал с окнами по всему периметру создавал впечатление парения.

Борман наблюдал за строительством Орлиного гнезда. Он начал обносить территорию колючей проволокой, сооружать бункера и блокгаузы. Стремился ли он сознательно воплотить сексуальные фантазии Гитлера? Вряд ли. Просто он и здесь инстинктивно чувствовал, как надо манипулировать другими.

Фильму, который просматривали на этот раз в Лондоне, было тридцать Лет. В то время когда он снимался, Борману уже принадлежала реальная власть. Гесса устранили. На обеде в берлинском ресторане один из гостей впоследствии вспоминал: «Мы как-то говорили о мрачном настроении Гитлера. Борман сказал ему: «На Вас лежит огромное бремя забот, и успешный исход великой кампании зависит только от Вас. Провидение избрало вас в качестве своего инструмента для определения будущего всего мира. Вам известна ваша задача до мельчайших подробностей. Я уверен, мой фюрер, Вы все тщательно продумали. Ваша миссия будет успешной!»» На рассвете следующего дня, 22 июня 1941 года, три миллиона немецких солдат двинулись на восток — к Москве и Кавказу.

Человеком, описавшим тот эпизод, когда Борман выразил фюреру свое полное одобрение, был генерал-лейтенант Вальтер Шелленберг, в прошлом звезда германской внешней разведки. Спустя два месяца между Борманом и одной из его жертв развернулась борьба, казавшаяся Шелленбергу более важной, чем страшные битвы, предвещавшие поражение на Востоке.

Новым соперником Бормана стал Генрих Гиммлер, чья империя СС функционировала как государство в государстве, подчиняясь своим собственным законам. Для борьбы Борман искал себе союзника в эсэсовском аппарате и нашел его в лице нелепого Эрнста Кальтенбруннера. Даже Гиммлер признавался, что испытывал страх перед австрийским великаном, когда-то ходившим в школу вместе с Адольфом Эйхманом и «прирученным» в Австрии Отто Скорцени. Борман поддерживал Кальтенбруннера еще до войны. Гиммлер навестил его в 1938 году, чтобы взять его на поруки. Эрнст тогда увяз в долгах из-за любви к спиртному и проституткам. Ханжеская лекция главы СС о том, как плохо жить не по средствам, показалась ему очень смешной, изуродованный шрамами великан сотрясался от хохота. И это совсем не удивительно, ведь Борман уже тогда снабжал его деньгами.

Но прежде, чем конфликт с Гиммлером достиг своего апогея, был устранен еще один соперник. Генерал СС Рейнхард Гейдрих в 1942 году владел системой террора, не имевшей себе равных. Он был известен как «Пражский мясник», занимая должность «наместника рейха». Он являлся главарем бандитов и головорезов гестапо и прочих организаций тайной полиции. 27 мая 1942 года он ехал в Прагу в открытом зеленом «Мерседесе» из своей летней резиденции, и два чешских агента, сброшенные на парашютах с британского самолета несколькими месяцами ранее, метнули в него гранаты и стреляли из пистолета-пулемета системы «Стен». Мясник Гейдрих умер несколько дней спустя от ужасных болей: куски стали и конский волос из обивки кресел автомобиля попали Гейдриху в печень и селезенку.

Расследование покушения вел Мюллер. Осколки гранаты показывали, что она была изготовлена в Великобритании. Он вычислил маршрут передвижений агентов и пришел к выводу, что покушение стало логическим следствием бегства из Германии заместителя фюрера Гесса. Смерть Гейдриха была очень выгодна Борману, и вновь возникал вопрос: неужели и эту операцию спланировал серый кардинал Гитлера?

Шелленберг придерживался именно этого мнения. Он описал в своем дневнике то, как разные люди вели себя на похоронах Гейдриха. Адмирал Вильгельм Канарис, глава военной разведки, не скрывал своих слез, хотя гибель Гейдриха была ему на руку. Гиммлер, выступая перед собравшимися, заявил: «В этой области успехи нашей разведки не могут сравниться с достижениями британских секретных служб». Фюрер прочел официальную речь. Шелленберг записал, что он не мог не ассоциировать разыгранный спектакль с сюжетом некой картины эпохи Возрождения. После покушения всех жителей чешской деревушки Лидице, где, по слухам, скрывались заговорщики, согнали в местную церковь, которую заперли и подожгли. Пытавшихся бежать расстреливали.