— Я чего звоню... — меланхолично начал он. — Подозрения одни хочу проверить. Ищу я тут одного парня...

— Бен-Ладена? — обрадовался начальник милиции. — Лихо! А почему ты, приятель, не доложил начальнику, что запланировал на сегодняшний вечер подвиг? Мечтаешь втихаря стать героем? Этот номер, Серега, у тебя не пройдет!

Сергей не один год служил с Анановым, а потому невозмутимо продолжал:

— По моим сведениям, он где-то у тебя обосновался, Андрей... В твоем доме...

Начальник криминалки пока не торопился сообщать самое главное — что паренек, находящийся в розыске, — близкий родственник Ананова, то бишь зять.

— Не хило! И даже где-то восхитительно! — умилился полковник. — Живу рядом с юношей Беном и даже не подозреваю о таком необычном соседстве! Чего же ты столько времени молчал, мой главный информатор? А твой молодой человек, который на ладан дышит и все никак не надышится, так старался со всеми поладить и жить ненапряжно в мире и согласии... Только теперь, приятель, поздняк! Намедни передавали, что туповатая американская разведка неправильно поняла парнишку и кокнула его походя, пока ты здесь руками разводил. Момент истины! Тебе, дружок, надо было раньше подсуетиться, раз уж не дают спокойно спать лавры ЦРУ. Боевички по «ящику» не смотришь? Там все на редкость просто — пиф-паф, ой-ой-ой! Учись, сотоварищ! У тебя что-то так не получается.

— А, твою мать! — заорал кто-то рядом с начальником криминалки.

Ну, это уж как всегда! Ни дня без мата! И здорово слышно...

— Пусть повторят на бис! Я не расслышал! — приказал Андрей. — Распустил подчиненных! Море безобразия! С кем приходится работать... Небось с утра всех до одного своих матюжников на работу высвистал!

— Да ничего особенного! Просто кто-то рельефно выразился. У меня ребята с перебором фантазии, — объяснил флегматичный коллега. — А так у нас все в обычном режиме — зарезанная проститутка за гаражами, наркотики возле универмага, кражи... Опять неопознанная дама из «собеса» по квартирам шастала, со списками ветеранов, и давала старикам по пятьсот рублей.

Он вздохнул. Сергей всегда искренне жалел пострадавших.

— Извинялась, что мельче нет, такими вот крупными купюрами в бухгалтерии выдали. А по списку, как водится, ветеранам положена сотня. Осчастливленные старики, конечно, находили сдачу из своих пенсий, расписывались в ведомости, и дама исчезала, извиняясь, словно заведенная, что собес больше выделить не может. Пятисотрублевки, как положено, все до одной фальшивые. Гастроном с утра в истерике — бабки и дедки отправились за продуктами. Мелочовка... Я не об этом...

— С утра покоя нет! Уже на люстре качаюсь! Совсем затрахали! — грубовато заметил Андрей. — Так что про мой дом? Конкретизируй! А то тебе лишь бы прокукарекать, и дальше хоть не рассветай... У меня вообще не домок-теремок, а палата номер шесть. Ну, давай колись! А то пока ты тут два слова рожаешь, твой Бенчик половину моих соседей возьмет в заложники! А там одно старье...

И Ананов приготовился слушать...

Лёка не поняла, почему отец вдруг так рано приехал с работы. Да еще злющий.

— Ты чего какой-то взмыленный и взъерошенный? — весело спросила она. — Опять задолбали, достали и надоели? Завтра подаешь в отставку?

— Да нет... — неопределенно отозвался отец. — Пока повременю увольняться... Надо успеть тут кое-кого за решетку упрятать...

— И кого же? Переведи! — пропела Лёка. — Ты на меня зверем не смотри! А то я начинаю бояться, что ненароком сперла у тебя вчера ластик! И не заметила.

— А где Саня? — вместо ответа, спросил отец.

Лёка пожала плечами:

— Кажется, в библиотеке... Занимается... А что?

— Да нет, ничего... Пусть себе учится на здоровье... Вот что значит работать допоздна: и ведать ни о чем не ведаешь, — непонятно пробормотал отец и крикнул: — Нина, иди сюда!

Удивленная мать поспешила на зов.

— Что случилось?

— Твои драгоценности на месте? Ну, серьги всякие, кольца... Покажи.

— Начинается обыск? — встряла Лёка. — А официальный документик с печатью на него у тебя есть?

— И ты тоже! — повернулся к ней отец. — Быстренько проведи ревизию и посчитай все свои побрякушки. Нина, и еще столовое серебро, что досталось нам от твоей бабушки. Ножи, ложки, вилки...

— Не понимаю... — начала мать.

Но Ананов резко оборвал ее:

— Делай, что я велел!

— Служим Андрею Семенычу! — радостно прокричала Лёка и помчалась исполнять приказ отца.

Через пять минут ошеломленные мать и дочь продемонстрировали начальнику милиции пустые шкатулки для украшений. Исчезла и коробка с серебром.

Пропажа произошла недавно, поэтому женщины ничего не успели заметить. А Саня уже намыливался исчезнуть, да слегка припозднился... И на старуху бывает проруха...

— Лихо... А я еду домой и думаю, что это у нас дома завелось? — задумчиво произнес Ананов. — Деньги? Не похоже... А завелась у нас в доме любовь... Дама с такими капризами, закидонами и выкрутасами, что волосы у всех дыбом... Красавчика ты себе, дочка, отрыла дивного! Прямо из-под земли выкопала... Да что тут поделаешь, одно слово — «любовь»! Она у вас и правит бал. Вот он, молодняк! Так приятно чувствовать над собой нежную власть шаловливых мужских рук... Ангелочек твой лупоглазый... Хотя сатанята — ведь бывшие ангелы. Падшие и перевоплотившиеся. Да и романы, дочка, не по моей части. Дело сугубо личное, для милиции недоступное. Но я тренированный...

Скоро день опять сломается и поползет к вечеру, а всех дел действительно не переделать, подумал полковник.

Вернувшегося через полтора часа домой зятя Андрей Семенович встретил у самой двери, царственно скрестив руки на груди. Саня изумился и застыл. Тесть внимательно изучал его ангельское лицо.

— Чего ты пять минут у меня на глазах жмешься, словно в поисках подворотни? — просто и сурово спросил его полковник. — Даю историческую справку: в каждой квартире есть туалет. Можешь заодно, пока есть время, и в душе прополоскаться. Здесь все свои. Куда дел побрякушки, хитрован?

Саня моментально догадался. Эх, дурак, не успел вовремя смыться!..

Он попытался удрать, но тесть схватил его за руку железной лапой. Саня взвыл от боли.

— Это рукоприкладство! — завопил он. — И нарушение прав человека!

Ангелочек оказался неплохо подкован и эрудирован. Чувствовался немалый опыт непростой жизни.

— Не хило выступаешь! Еще один гудок с твоего перрона, и я помножу тебя на ноль! — мрачно пообещал Ананов.

— Что? — вытаращил синие ангельские очи Саня. — Я ничего не понимаю!..