Аркадез почувствовал, как щупальца поражения сжимают его сердце.

Гека’тан, где ты?

Трупы

I

Уровни под залом были бесконечными и запутанными как лабиринт. Множество людей могли бы неделями искать здесь того, кто спрятался. Гека’тан был один, и в запасе у него было не больше нескольких часов.

Дрожь наконец прекратилась. После того как Саламандр заставил стражников пропустить его вниз и сгустилась темнота, он прислонился к стене и закрыл глаза. В мозгу непрошено вспыхнули видения резни у зоны высадки. Он вспомнил, как в последний раз видел Вулкана. Примарха поглотил ослепительный огонь.

Погиб? Никто этого не знал. Это была тайна, не дававшая легиону покоя. Феррус Манус мертв. Ужасная участь для любого легиона — потерять своего отца, но Железным Рукам было легче, они хотя бы знали. Саламандрам приходилось хуже. Что теперь с ними будет? Крохотная частица в галактической войне, где награда и цена — судьбы человечества и Терры.

Гека’тан прогнал эти мысли прочь и начал поиски.

Через тридцать минут он нашел тело Персефии.

Она валялась, будто кукла, в одной из комнат архива: внутренности вывалились на колени, точно блестящие красные ленты, застывшее лицо искажено от ужаса и покрыто брызгами собственной запекшейся крови.

Женщина погибла не здесь. Там, где ее тащили волоком, на полу остались наспех затертые следы. Гека’тан протянул руку и ощутил легкое покалывание в кончиках пальцев. Тепло. Оно просачивалось откуда-то снизу.

Гека’тан оглянулся на труп. Рана на груди Персефии была ему знакома. Он знал, чем ее нанесли. Женщину выпотрошили цепным мечом. Оружие легионера. Аркадез был прав, Хорус прислал-таки воинов.

Саламандр пошел на источник тепла.

II

Тень на балконе шевельнулась. Она погладила винтовку, которую теперь держала в руках. Красноглазый исчез, и тени это не нравилось. Заставляло чувствовать себя уязвимой и потенциально беззащитной, когда где-то неподалеку находится легионер. Заседание, похоже, шло к концу — начиналась вторая стадия. Внизу четыре маршала караулили лестницу, ведущую на нижние уровни. Еще четверо стояли в темноте неподалеку. Никаких ружей. Вообще никакого оружия! Как же они глупы и самонадеянны.

Старший маршал задумчиво стоял в одиночестве, пока разбирательство шло своим чередом. Он был слеп, как и клейв-нобли, и прочие зрители. Но они увидят. Все увидят. Хотя тогда уже будет поздно. Еще есть итератор с дружками и второй воин — сломленный недокосмодесантник, не понимающий, что зеленокожие уничтожили не только его тело.

Уже почти пора. Тень шевельнулась, поднимая прицел винтовки к глазам. Цель уютно устроилась в перекрестье. Еще секунда, и все будет кончено. Всего одна секунда, чтобы нажать на курок. Скоро!

III

Они проигрывали. Он проигрывал. Не стреляли болтеры, не сверкали обнаженные мечи, и все же Аркадез знал, что уступает противнику — мучительно, метр за метром. Для воина это было странное ощущение. Не так он хотел послужить своему легиону.

Человек-итератор, несмотря на свою физическую хрупкость, обладал могучим интеллектом. Уязвленный Аркадез решил, что мозг Воркеллена усилен аугментически или подвергся гипнотическому воздействию.

Дагонет был ужасным несчастьем. Воркеллен представил Хоруса жертвой, а Империум — подлыми убийцами. Удачный поворот фортуны позволил Воителю избежать гнусного покушения. Но одного из его капитанов, прославленного легионера Люка Седирэ, хладнокровно убили. Начавшаяся в ответ резня была попыткой отыскать и покарать виновных. А сопутствующие потери неизбежны. Это стало делом рук Императора или же агентов, действовавших вместо него.

На Просперо было не лучше. Волков натравили на окультуренный мир и сына, желавшего лишь угодить своему отцу. А последовавшее за этим разрушение Планеты Колдунов продемонстрировало неспособность Императора к прощению и милосердию. Действительно ли Магнус представлял такую угрозу? Леман Русс и его легион позаботились о том, чтобы этот вопрос навсегда остался без ответа.

Все это не добавляло вескости аргументам Аркадеза, и он чувствовал, что лояльность Бастиона ускользает. У него оставался лишь один довод, но тот, кто должен был его привести, исчез.

IV

Безоружный и в обычной одежде, Гека’тан понимал, что находится в невыгодном положении по сравнению с другим воином из Легионес Астартес.

Он мог вернуться назад, поднять тревогу, но тогда убийца Персефии точно сбежит, и они никогда не узнают, что здесь на самом деле происходит. Он говорил себе, что причина в этом, но правда заключалась в том, что его ярость после Исстваана-V слишком долго оставалась бессильной. Он должен был дать ей выход.

Идти по следу убийцы пришлось недолго. Он привел Гека’тана на стальную платформу, нависшую над ядерным источником Бастиона. Саламандр узнал фигуру, копошившуюся в его глубинах. Воспоминания о последней отчаянной схватке в долине Ургалл нахлынули на него.

— Железный Воин!

Легионер, закованный в серый металл, обернулся; линзы его шлема холодно сверкали, отражая ядерный огонь.

Он коротко хохотнул, грубо и насмешливо.

— Разве ваше племя еще не все перемерло? — произнес металлический голос из решетки шлема.

Гека’тан взревел и ринулся на платформу. Он налетел на Железного Воина, ударившись о керамит, точно о крепостную стену. У того не было времени ускользнуть от атакующего Саламандра, и он едва успел наполовину обнажить свой цепной меч, как Гека’тан выбил жужжащее оружие из его рук, и меч отлетел на помост, находившийся под ними.

Два легионера мгновенно сплелись в смертельном объятии. Но Железный Воин в своем доспехе был сильнее.

— Что меня выдало? — прорычал он, заставляя Гека’тана опуститься на колени. Пальцы противников сплелись в борцовском захвате. — Человек, да? Ты прямо как ваш покойный великодушный Вулкан, явился позаботиться о невинных.

Вспышка ярости придала Гека’тану сил. Он оттолкнулся ногами, вложив в толчок всю свою силу, и снова поднялся, встав лицом к лицу с Железным Воином.

— Не марай его имя своим языком, предатель! — зло бросил он.

Железный Воин захватил его пальцы своей латной перчаткой, и Саламандр вскрикнул. Противник швырнул его на помост, находившийся уровнем ниже.

В глазах у Гека’тана потемнело от боли, но он видел, что враг приближается; пошарил рукой вокруг, и его раздавленные пальцы нащупали то, что искали.

Железный Воин занес огромный кулак, собираясь добить своего бывшего брата, когда ему в живот с жужжанием вонзились зубья его собственного цепного меча. Он напоролся прямо на клинок.

Гека’тан удерживал рукоять, сколько мог, затем с трудом поднялся на ноги и навалился на бьющегося в агонии и истекающего кровью Железного Воина. Они вдвоем сломали ограждение и полетели вниз.

Кожу Гека’тана согревало тепло, исходившее от ядерного источника. Он висел, одной рукой схватив погнутый поручень платформы несколькими уровнями ниже. Железный Воин цеплялся за ограждение в нескольких метрах от него. Доспех врага пузырился, черно-желтые шевроны отслоились.

— Это ничего не меняет, Саламандр. Вулкан мертв! — расхохотался он. — Вы все мертвецы. — Он потянулся за болт пистолетом, удобно висящим в кобуре на боку, и поручень заскрежетал. Перила не выдержали тяжести воина. Металл разорвался, и Железный Воин полетел вниз. Гека’тан видел, как он ударился о край другой платформы, а потом о какую-то трубу, прежде чем упасть в ядерный источник. Полыхнула вспышка лазурного пламени, и легионер исчез, превратившись в пепел.

Поднатужившись, Гека’тан втащил свое тело на помост. Он пытался не думать о последних словах Железного Воина и о том, что тот сказал о его отце. Это неправда! Враг пытался его спровоцировать.

Во время схватки противник что-то обронил — планшет данных, изъятых с одного из подземных терминалов. Устройство разбилось, но последние цифры на регистраторе сохранились: схемы боевых машин — громадных устрашающих механизмов, подобных которым Гека’тан еще не видел. Здесь они хранились в секрете, и теперь диверсант их уничтожал. Люди Хоруса пришли на Бастион не за вассальной верностью. Хромая, Саламандр подошел к экрану терминала. На нем были показаны все остальные ядерные источники планеты, но он не знал для чего.