— Мы победим, — обещал Провозвестник, — и вы будете первыми, кто совершит подвиг, о котором заговорит вся Ханаанская земля.

Внимавшие ему слушатели в сомнении отвели глаза.

— Чтобы нанести смертельный удар, — объяснял дальше Провозвестник, — необходимо, чтобы караван, в котором будут наши люди, вошел в Кахун. Но один высокопоставленный чиновник по имени Руди мешает этому, чиня непреодолимые препятствия. И вот эту помеху уберете вы, мои храбрые последователи.

— Каким образом? — спросил один из бородачей.

— Мы расставим Руди ловушку, из которой живым он не выберется. И честь совершить это принадлежит вам.

Ханаане внимательно слушали объяснения Провозвестника.

— До того момента, пока я не дам вам сигнала к действию, — продолжал Провозвестник, — я требую абсолютного молчания. Если один из вас проболтается, мы все окажемся в опасности.

— Мы отсюда не двинемся, — пообещал бородач, — и строго будем следовать вашим приказаниям.

Шаб Бешеный внимательно осмотрел улицу.

Никого.

Провозвестник мог выходить из ханаанского укрытия.

По дороге домой Бешеный не удержался и сказал:

— Подлые и неспособные люди, господин. На мой взгляд, рассчитывать на них нельзя.

— Ты не ошибаешься.

— Но... Вы только что поручили им дело первостепенной важности!

— Конечно, друг мой, но не станет ли оно и единственным?

— Итак, — сказал Руди, — вы — торговцы сандалиями!

Двое допрашиваемых бросились на колени.

— Это правда, — ответил тот, что постарше. — Мой брат немой, и я буду говорить за двоих.

— Старайся не слишком врать, а то я рассержусь!

— Клянусь вам, что...

— Не упирайся. Как ты вошел в Египет?

— По дороге Хора.

— Значит, ты оставил свой след в одном из фортов. В каком?

— Сейчас не вспомню.

— Ты и твой сообщник тайно проникли на нашу территорию. С какой целью?

— Египет богат, а мы бедны. Мы надеялись здесь разбогатеть.

— Продавая сандалии?

— Вот именно, вот именно.

— И делая их сами?

— Конечно!

— Я обоих вас поведу в мастерскую. И вы мне покажете, как это делаете.

— Ладно... Мы ничего в сандалиях не понимаем.

— Тогда начнем сначала, парень! На этот раз больше не ври. В противном случае мои люди расспросят тебя на свой манер.

— В Египте ни с кем жестоко не обращаются!

— Когда они закончат тобой заниматься, тебя уже никто не узнает.

Оба брата переглянулись.

— Если сболтнем, то будут неприятности.

— А если промолчите, то они будут еще серьезнее!

— Ну, если говорить правду, я не очень-то много знаю... Но мне бы не хотелось неприятностей! Если я вам скажу все, то вы нас выпустите на свободу? И меня, и брата?

— Не многого ли ты хочешь? Заключим честную сделку: ты мне говоришь все, как есть, а я вас отпускаю.

— Честное слово?

— Честное слово!

— Тогда вот что: мой брат и я — мы из города Сихема, что в Ханаанской земле. В Мемфис нас пригласил один земляк, который обосновался здесь в прошлом году. Он пообещал нам жилье и работу. Но на самом деле он хотел превратить нас в разбойников!

— Как же это?

— Он собирался ограбить один из портовых складов и перебить всех тамошних стражников. Для нас это не вопрос! После этого мы счастливо вернемся на родину. Вот и все.

— Отсутствует одна деталь: где живет этот ханаанин?

— В доме позади храма Птаха. Под тремя пальмами. Это очень подозрительный человек.

— Пароль?

— Отмщение.

— Ты и твой брат сегодня же покинете Египет.

Руди должен был бы предупредить своего начальника Собека, но предпочел самостоятельно организовать такое рядовое дело. Проще самому допросить этого ханаанина и вытянуть из него имена членов его шайки. К чему беспокоить начальство из-за незначительных нарушителей порядка!

И все же из соображений осторожности Руди захватил с собой пятерых стражников, так как ханаане слыли за искусных мастеров удирать с места происшествия. И Руди ни за что не хотел упустить шанс поймать их вожака.

Дом было найти нетрудно. Руди разместил своих людей, направился к калитке и подошел к человеку, который заснул на пороге.

Он разбудил его, стукнув по плечу.

— Твой хозяин дома?

— Может быть. О ком доложить?

— Отмщение.

— Пойду посмотрю.

Слуга медленно открыл калитку, пошел по маленькой посыпанной песком аллее, вошел в дом, несколько мгновений оставался там и снова вышел, не прибавив скорости.

— Он ждет вас.

Руди, в свою очередь, пошел по аллее. К нему навстречу вышел один из побрившихся ханаанеев, которых Провозвестник привел сюда за несколько минут до того, как отправить двух заговорщиков к храму Птаха. Поведение этих двоих должно было заинтересовать стражу, Руди должен был их допросить и, по тем сведениям, которые Провозвестник имел об этом человеке, вмешаться в дело лично.

Западня сработала безотказно.

— Можете ли вы повторить мне пароль? — спросил ханаанин.

— Отмщение.

— Это отмщение предназначено тебе!

Привратник сзади уже связывал Руди, а остальные сообщники Провозвестника, высыпав из дома, наносили египтянину удары короткими мечами. Упав, он все же нашел в себе силы, чтобы позвать на помощь, и в схватку немедленно ввязались его люди.

Когда она окончилась, в живых остался только один стражник, хотя и тяжело раненный. Он выполз наружу, окликнул какого-то прохожего и потерял сознание.

Бешеный стукнул в дверь вчерашнего дома условленным кодом. Один из двух бородатых ханаанеев, остававшихся на месте и не участвовавших в схватке, ему открыл. Бешеный вошел, за ним Провозвестник.

— Наши победили? — спросил второй бородач, который сидя пил молоко.

— Руди убит.

— А наши уже ушли в Сихем?

— Нет, они ушли гораздо дальше.

Бородач поднялся.

— Вы хотите сказать, что...

— Они пожертвовали своими жизнями ради нашего дела. Бог примет их как героев, и они смогут, наконец, вкусить блаженства.

— А мы... Мы можем уйти из Мемфиса?

— Разве вы не мечтаете стать героями?

Бешеный уже перерезал медным лезвием горло первому бородачу. Второй попытался бежать, но железная рука Провозвестника легла ему на грудь.

Ханаанин взвыл.

Когти сокола впились в его тело и вырвали сердце.

— Что будем делать с трупами? — спросил Бешеный.

— Оставим на видном месте и не будем закрывать за собой дверь. Кто-нибудь из прохожих заметит тела и позовет стражников. Они будут счастливы, что нашли укрытие ханаанеев, и соотнесут его с делом убийц стражника Руди. На Сихем как на гнездо наемников обрушатся новые репрессии. Фараон сделает еще более строгим надзор за землей Ханаанской, считая, что именно в ней корень зла. А мы получим полную свободу действий.

С вершины горы, где была выдолблена теперь уже вполне законченная просторная гробница, Хнум-Хотеп созерцал раскинувшуюся перед ним провинцию Орикса, которая через несколько дней или даже часов станет театром кровавой гражданской войны.

В его гробнице, украшенной великолепными разноцветными птицами, еще царил глубокий мир. Но сохранится ли этот памятник, если победит Сесострис? Он, без сомнения, по камням разберет его, чтобы стереть с лица земли и самую память о своем последнем враге. А что станет с его столицей Менат-Хуфу, «Кормилицей Хеопса», где родился знаменитый строитель великой пирамиды?

Нет, Сесострис не одержит победы! Нет, он не воцарится над возделанными долинами этой провинции, над ее аккуратными деревнями с маленькими белыми домиками, над ее пальмовыми рощами и ирригационными запрудами! Он не будет контролировать караванные дороги, ведущие в восточную пустыню, он не будет командовать многочисленным и хорошо тренированным войском. Провинция вступит в отчаянный бой, и ни один воин не сдастся, пока у него есть оружие.

— Принесите опахала, — приказал он двум слугам, которые тут же выбрали опахала в форме лотоса и принялись размеренно ими работать.