До ужина Онора уже настолько устала, что потеряла всякий аппетит. Кроме того, при одной мысли о том, что она снова увидит герцога, ей становилось не по себе.

Однако вскоре ее настроение несколько улучшилось, и вот отчего. Словно по мановению волшебной палочки за полчаса до приезда гостей доставили платье. О таком прекрасном наряде Онора никогда не смела даже мечтать.

Оно было белое, но не того скучного, неинтересного оттенка, который обычно носят молоденькие девушки, а скорее цвета теплых сливок. Платье шло Оноре необыкновенно. Оно было сплошь расшито крошечными серебряными листочками, а кружевной воротничок, помимо этого, еще и жемчужинками.

Облачившись в столь роскошный наряд, Онора взглянула на себя в зеркало — принцесса из сказки, да и только!

Но вдруг словно зловещая тень упала на ее отражение. Она вспомнила, что прекрасный принц не горит желанием взять ее в жены. Он просто вынужден жениться на ней, и это его глубоко возмущает. Хотя герцог и был неизменно вежлив с ее родственниками, Онора совершенно явственно ощущала его возмущение — от герцога исходили некие флюиды, позволявшие ей совершенно точно определить его настроение.

С самого раннего возраста она всегда знала, что чувствуют другие люди, а иногда и о чем они думают, словно существуют какие-то лучи, которые она способна улавливать.

— Почему папа не любит ту даму, которая приходила сегодня на ленч? — спросила она однажды, когда была еще маленькой девочкой.

Мать с ужасом посмотрела на нее.

— Это тебе папа сказал?

Онора покачала головой:

— Нет. Я просто чувствовала, когда мы сидели за столом, что он ненавидит ее, хотя, думаю, она об этом не догадывается.

— Очень надеюсь! — воскликнула мама. — Потому что, дорогая, ты ошибаешься.

Но она знала, что Онора права, и, когда осталась с мужем наедине, сказала ему:

— Нужно вести себя поосторожнее в присутствии Оноры и не говорить лишнего. У девочки какая-то сверхъестественная интуиция.

Гарри Лэнг рассмеялся.

— Когда она подрастет, то поймет, что эта способность может сослужить ей хорошую службу, — заметил он. — Но ты, моя радость, и без всякой интуиции должна видеть, как я к тебе отношусь.

Он поцеловал жену, и та на какое-то время забыла о необыкновенных способностях своей дочери. Но когда Онора подросла, мама иногда спрашивала ее мнение по тому или иному поводу.

— Тебе понравилась гувернантка, которая приходила к нам сегодня, дорогая? Мы хотели нанять ее, чтобы она обучала тебя французскому, — как-то спросила она дочку.

Онора покачала головой:

— Нет, мама, и она сказала неправду, будто умеет говорить по-французски, как француженка.

— Откуда ты знаешь? — удивилась мама.

— Чувствую.

И миссис Лэнг наняла другую гувернантку, а позже узнала, что поступила правильно.

Сейчас Онора изо всех сил старалась не обращать внимания на герцога, который принимал поздравления и выслушивал добрые пожелания по случаю своей помолвки. Однако это ей плохо удавалось.

Герцог умудрялся ловко увиливать от вопросов, когда и как он познакомился с Онорой, хотя всем гостям без исключения, похоже, не терпелось это узнать.

Графиня была очаровательна, остроумна и потрясающе грациозна.

Наблюдая за ней, Онора пришла к выводу, что никому из гостей, которых она так мило развлекала, и в голову бы не пришло, что она весь день только и делала, что брюзжала по любому поводу.

С гостями и с герцогом она разговаривала совершенно по-другому, и Онору испугала неприятная мысль, что в светском обществе вообще принято так себя вести. Неужели всю свою жизнь ей придется прожить среди людей двуличных, таких, как ее тетя?

«Я этого не вынесу!» — подумала она.

И, не отдавая себе отчета в том, что делает, Онора принялась пристально разглядывать своих родственников, терзаясь вопросом, все пи они двуличные. Сейчас они буквально рассыпались перед ней в любезностях, но ей очень хотелось бы знать, не станут ли они в будущем вести себя совершенно по-другому.

На всякий случай она решила не принимать все, что ей говорят, за чистую монету. Только один-единственный раз, когда к ней обратилась ее старая двоюродная бабушка, Онора почувствовала, что с ней говорят искренним тоном.

— Я знаю, моя девочка, твои родители были бы очень рады, что ты выходишь замуж за такого знатного человека. Но важно даже не это, а то, что Ульрих, которого я знаю с самого его рождения, очень умный и всегда прекрасно относится к тем, кто на него работает.

Онора вопросительно взглянула на старую даму, и та пояснила:

— Я живу всего в десяти милях от его замка, и, как ты легко можешь себе представить, у меня в доме только и разговоры среди слуг, что о красавце герцоге и о том, когда он наконец женится и кого этим осчастливит. — Она хмыкнула и добавила: — И поскольку ты моя внучатая племянница, полагаю, и я смогу немного понежиться в лучах твоей славы.

Оноре так понравилась старушка, что она порывисто воскликнула:

— Надеюсь, бабушка Луиза, когда я буду жить в замке, вы разрешите мне вас навестить?

Накрыв ее руку своей, старушка ласково проговорила:

— Как только тебе захочется меня видеть, приезжай не мешкая. Твой отец был моим самым любимым племянником. Может, во многих отношениях его и нельзя было назвать верхом совершенства, но он умел дарить людям радость, умел вызывать у них веселый смех. Мне его очень не хватает. Думаю, и тебе тоже.

— С тех пор, как папа умер... мир словно переменился, — грустно сказала Онора.

— Я слышала, тебя отсылали во Флоренцию, — переменила бабушка тему разговора. — Но ничего, с Ульрихом ты будешь наслаждаться жизнью, как делал это твой отец.

Позже, лежа в постели, Онора припомнила этот разговор. И печально подумала, что, если бы герцог обращал на нее чуть больше внимания, чем делал это до сих пор, может быть, жизнь с ним и показалась бы легкой и приятной.

А пока... Пока он и двух слов ей за весь вечер не сказал. Впрочем, Оноре никогда бы и в голову не пришло, что в этом повинна тетя — это она с успехом отвлекала внимание герцога на себя.

Когда герцог прощался с Онорой после ухода гостей, она ясно видела, что в его глазах нет и тени восхищения. Зато на протяжении всего вечера от него исходили волны возмущения.

Они только усилились, когда из-за стола поднялся один из двоюродных дедушек и произнес тост в честь жениха и невесты, на который герцогу надлежало ответить.