– Может быть, вам кофе? – спохватилась Настя, держа на весу белый чайник.

– Нет, нет, нормально, – как-то даже испуганно-торопливо сказал «Юра». – Все нормально. Чайку…

Настя бросила в кружки пакетики «Липтона» с желтыми ярлычками, залила кипятком.

– Вот сахар… Тортик берите…

– Спасибо. – «Юра» пододвинул к себе блюдечко с ломтями торта, позвенел по краешку ложечкой, положил ее рядом. – А курить у вас можно? – спросил он, обращаясь к ней на «вы».

– Конечно. Вот пепельница… Я-то бросила… Баловство это… И кофе не пью. Так знаете, заметно лучше себя чувствовать стала. Вам-то, наверное, это смешно слышать, да? Думаете – какие ее годы, да? Простите, пожалуйста, я не помню, как вас по отчеству…

– Валентинович.

– Юрий Валентинович. Да вы курите, не стесняйтесь. Здесь все курят, кто приходит. Кроме меня. А я нормально переношу, меня не ломает. В школе-то еще, все ведь курили…

Юрий Валентинович, оттопырив ворот шерстяной кофты, достал из нагрудного кармана рубашки пачку «ЛМ», чиркнул поданной Настей зажигалкой, затянулся.

– Настя, ты как, вообще-то, живешь? Извини, конечно, одна-то…

– Ну, вы же видите. – Настя улыбнулась. – Справляюсь.

– Да, справляешься. Я не о том. Учиться думаешь?

– Учиться?

Про себя Настя подумала, что она уже всему научилась, но не рубить же вот так напрямую – у бедных предков Максика и так, кажется, состояние, близкое к коме.

– Не знаю. Я ведь работаю. Столько времени уходит…

– Да уж мы знаем, сколько времени уходит, если человек работает, – снова включилась в разговор пришедшая в себя Татьяна Ивановна. – Всю жизнь горбатимся, как кони какие-то… Знаем, как «легко» деньги зарабатываются… У тебя-то вроде легко, как я вижу?

– Да нет, – ответила Настя. – Не особенно.

– Не особенно… А чем ты все-таки занимаешься, если не секрет? – спросила Татьяна Ивановна.

– Таня, ну что ты опять, – начал было ее муж, но Настя остановила его:

– Все в порядке, Юрий Валентинович. Я чем занимаюсь? У меня несколько магазинов, я ими руковожу. Вот, в принципе, и все.

Это, конечно, было далеко не все. Даже десятой доли своего рабочего времени Настя не тратила на эти магазины, но не вываливать же на них всю правду – ведь инфаркт может хватить милых ископаемых.

– Руководишь? Несколько магазинов? Люди этому учатся десятки лет, институты заканчивают, как же ты, если не секрет, руководишь?

– Татьяна Ивановна… ну как-то руковожу. Я не знаю, как это объяснить… Время сейчас другое…

– Это-то мы видим, что время другое. Все другое. В наше время…

– Вот только не надо, Таня, – Юрий Валентинович поморщился. – Не надо про наше время. Настя, на самом деле, это все неважно. Ты скажи одну только вещь. С криминалом как у тебя там, очень плотно?

– А какой вы хотите услышать ответ, Юрий Валентинович? – Настя повернулась и посмотрела в окно. – Чтобы я вам ответила, что – да, очень, мол, плотно? Так не отвечу.

– Это понятно…

– Да ничего не понятно, – резко сказала Настя, снова повернувшись к гостям, и Татьяна Ивановна посмотрела на нее с удивлением. Очень по-взрослому начала говорить Настя. Таким тоном, который заставлял ее слушать. «Научилась где-то командовать, и вправду убедительно», – подумала она.

– Крыша у меня, конечно, есть. Но вас ведь интересует больше, касается ли это Максима, я так понимаю?

– В первую очередь да, – сказал Юрий Валентинович, внимательно глядя ей в глаза.

– Так вот, могу вас успокоить: Максима это никаким боком не касается. И вообще, у нас работает человек тридцать ребят, молодых. Вы что же думаете, у них родителей нет или они все – оторвы, бандиты, и им жизнь не дорога? Продавцы, товароведы – девочки, студенты, все нормальные ребята. Зайдите к нам в магазин, посмотрите сами. А без крыши сейчас ни одна фирма не может работать. Просто физически не может. Ну и на этом все заканчивается. Никакого криминала у нас нет.

Она старательно не отводила глаза, хотя ей очень хотелось это сделать. Да уж. Скажи она всю правду, точно бы кондратий пришел за бедными Юрой и Таней.

Но если Татьяну Ивановну можно было как-то уболтать – она ведь сама хотела, чтобы ее убедили, да так, чтобы она поверила, искренне поверила, что никаким криминалом для ее сыночка и не пахнет, – то с Юрием Валентиновичем все было сложнее. Он продолжал пялиться на Настю и, кажется, слабо верил ее словам. Но молодец, жене виду не подал.

– А этот… молодой человек, который тут был, он кто? – Татьяна Ивановна, кажется, окончательно успокоилась. Слово «крыша», мусолимое ежедневными газетами и ходящее из анекдота в анекдот, было для нее, видимо, привычным и не страшным. Ну крыша и крыша, подумаешь, большое дело. Главное, чтобы дружков-бандитов не было у ее сыночка. А крыша – ради Бога.

«Ничего-то она не понимает, – снова подумала Настя. – И хорошо. Хоть живет спокойно».

– Вот он из крыши как раз и был. – Настя улыбнулась. Какие непосредственные все-таки эти взрослые… Родители… «Кто да что?» Не знают, что за такие вопросы в других местах могут запросто голову оторвать.

– А что это он так перед тобой… расшаркивался? – снова спросила женщина.

– Татьяна Ивановна, так я же вам говорю, – вдохновенно стала врать Настя. – Ничего страшного. И все эти бандиты, они не такие ужасные, как в газетах пишут. Есть, конечно, настоящие убийцы, но, во-первых, их мало, а во-вторых, ни один уважающий себя человек с ними дел иметь не будет. Вот они в газеты и попадают. А «обычные» бандиты – они ведь у нас деньги зарабатывают… Стерегут нас, от разных отморозков защищают, от хулиганов-подростков, которых, кстати, развелось немерено. Их надо бояться. И если бы Максим с ними связался, тогда были бы проблемы… А так – этот парень, Егор, напился вчера, сегодня на работу не вышел. Ну я ему выговор объявила, вот он и сник. А вы говорите – крыша, бандиты… На самом деле, все идет нормально, все работают, все тихо…

«Ты ври, ври, да не завирайся», – говорили ей глаза Юрия Валентиновича, но вместе с этим она видела в них и некое одобрение того, что Настя успокаивает, и, кажется, довольно успешно, его жену.

– Ну допустим, – сказал наконец Юрий Валентинович. – Так Максим и ты…

– Послушайте, что я вам скажу. Между мной и Максимом ничего нет. Уже давно. Он работает, деньги получает. Кстати, он мне говорил, что вам предлагал, а вы у него не берете. Это зря. Он их честно зарабатывает, уж я точно могу сказать, никакого криминала… Со своим программным обеспечением он и больше мог бы зарабатывать. Он же сам программы пишет такие, за которые в Штатах ему бы десятки тысяч платили. Если не сотни.

– Ну уж и сотни… – начала было Татьяна Ивановна, но Настя не дала ей договорить.

– Так вот, если вас интересует, сплю ли я с ним, то – нет, не сплю.

– А раньше? – не выдержала Татьяна Ивановна.

– А раньше – да. Спала. Вы же не думаете, что ваш сын – девственник в восемнадцать лет…

– Кхм, – кашлянул отец. – Не думаем.

– Ну вот. А я замуж выхожу. На этой неделе свадьба. Максим в курсе, естественно, мы уже давно с ним говорили на эту тему… Я встретила человека…

– Что-то много ты их встречаешь, милая, – сузив глаза, снова заговорила Татьяна Ивановна. – И часто слишком…

Настя помолчала. Это уже действительно слишком. Кто они такие, чтобы ей указывать? Но раз уж начали беседовать в вежливом ключе, так надо и закончить достойно.

– В общем, все, кажется, ясно. Сын ваш не в обиде, это жизнь, что тут поделаешь?.. Он работает, ему все нравится. Вы на этот счет не беспокойтесь. А если вы думаете, что я его совратила, то, поверьте мне, это совсем не так.

– Да… Ясно…

Юрий Валентинович выглядел каким-то потерянным, жена его тоже что-то словно погасла. Конечно, поняла Настя, вот она и оторвалась от них. До этой минуты они чувствовали какое-то свое мифическое влияние, как же, восемнадцатилетняя девчонка соблазнила единственного любимого сына, крутит им, затягивает в сомнительные делишки… А оказывается, не нужен ей их сыночек. И она сама по себе прекрасно живет. И жизнь эта – другая, и не пересекается с их существованием ни в одной точке. И что же они теперь могут ей сказать? И уместны ли они вообще здесь, в этой кухне, в этой квартире, где крутятся какие-то подозрительные личности, где нет до них никому нет никакого дела…