Наиболее разумное отношение к натужной пропаганде исключительности своего времени случилось продемонстрировать перед лицом потомков Джеку Кеннеди, который, нежась в ванне и регулируя ногой кран горячей воды, следующим образом резюмировал одному из своих советников доклад другого: «Он сказал, что сейчас в мире происходит шесть революций. Первая - революция растущих ожиданий, а остальные пять я не запомнил» ([2]).

Равнодушие к действительно революционным изменениям, проявленное самым динамичным лидером самой динамичной страны мира не когда-нибудь, а на первом и наиболее впечатлившем человечество пике ускорения научно-технического прогресса, - достойный апокриф всей нашей цивилизации. Ибо в истории человечества нет ничего более постоянного, чем изменения, открытия и возникновение каких-то явлений в первый раз.

Прошлое кажется монолитом, застывшим в далекой незыблемости, - но почитайте, почитайте воспоминания современников: они были наполнены постоянными и неизменно остро воспринимаемыми переменами. Из нашего исторического далека они кажутся нам незначительными, - но для своего времени были серьезными и переживались весьма глубоко. Жизнь неуклонно, день за днем не только ставит, но и ставила перед живущими все новые и новые проблемы, решение которых требовало решительного обновления даже самого инертного, что только есть у человека, - его сознания.

Самый ранний из древнеегипетских памятников письменности - страстная жалоба на молодежь, отвергающую общепринятые традиции поведения и мышления и совершающую поэтому многочисленные ужасные и бессмысленные ошибки.

И сегодня, терпя поражения и потери, по привычке и традиции обрекая себя и своих близких на не всегда неизбежные лишения, мы не права оправдываться уникальностью своей эпохи и исключительной якобы сложностью своих проблем. Не только потому, что это деморализует нас, но и потому, что это неправильно.

Каждый из нас живет в рутинное и обыденное время планетарных бурь и принципиальных переворотов, время мучительного пересмотра традиционных ценностей и решительного отказа от выработанных поколениями привычек. Не от всех - но тех, что остаются в неприкосновенности, мы ведь и не замечаем.

Мы живем в этом стремительно и неумолимо меняющемся времени с тех самых лет, когда два наших предка - один в Сахаре, а другой в пустыне Гоби (а может быть, все-таки только в Гоби) - взяли в лапы первые булыжники и совершили с ними нечто осмысленное. (Справедливости ради стоит уточнить, что некоторые археологи ведут начало современного человечества все же не от труда, но от удовольствия, - от первого полового акта, совершенного вне периода течки - см. ЛЮСИ).

С тех пор процесс изменений идет постоянно - и с нарастающей скоростью. Это почувствовал еще премьер-министр ….. княжества Гете, без малейших колебаний отправивший своего героя в ад за одно только пожелание остановить прекрасное мгновенье, то есть замедлить ускорение изменения человечества.

Пора привыкать.

Пора привыкать к собственной изменчивости и к тому, что в исключительности, пусть даже и собственной, нет, строго говоря, ничего, заслуживающего внимания - не говоря уже о гордости.

Всякая исключительность естественна и обыденна, потому что каждое из следующих друг за другом изменений глубже, быстрее и необычнее предыдущего. Каждый шаг человечества вперед, каким бы робким он ни был, делается не в неподвижном пространстве закованной в учебники истории, но по разгоняемому им самим многоярусному эскалатору прогресса. Сначала это только биологический прогресс, затем - технический и социальный, к которым, вероятно, уже в обозримом будущем добавятся еще многие другие виды прогресса, которым еще только предстоит неудержимо понести нас во все более и более неведомое.

И это неведомое образует такую же рутину и обыденность, как известная Вам до последней точки квартира или работа.

Привыкайте: чем больше Вы знаете и умеете, тем с большим неизведанным и тем более внезапно Вы обречены сталкиваться нос к носу в темном подъезде своей повседневности. Именно поэтому большинство мудрецов, не говоря уже о творцах, истово верит в бога: бог для человека - это то самое неведомое, с которым он непосредственно соприкасается и которое непосредственно и повсеместно, хотя пока и непознаваемо, влияет на его жизнь.

Человечество меняется все больше, все быстрее и все по большему числу направлений. Человечество меняется, используя сам технический прогресс преимущественно как инструмент этих изменений, как костыль для все большей и большей - не только скорости изменений, но и, что принципиально важно, их вариативности.

Теория эволюции учит: рост числа вариаций является весьма убедительным признаком достаточно серьезных изменений уже в близком будущем. Романтики говорят о «предчувствии» видом изменения среды обитания и повышении им своей изменчивости ради повышения вероятности приспособления, классики указывают на реакцию вида на незаметные сторонним наблюдателям изменения окружающей среды, лишь позднее выходящие «на поверхность», статистики порой отмечают, что грядущие изменения сами в значительной степени становятся результатами повышения степени разнородности вида. Однако нас в данном случае интересует чисто практический аспект этих умозаключений.

Повторим его еще раз: рост числа направлений изменений вида предвещает качественный скачок развития, переход его в новую плоскость, новое измерение.

О каких же направлениях изменений человеческого вида может идти речь сейчас?

По степени увеличения скорости соответствующих видов изменений следует выделить прежде всего биологическую, социальную и технологическую эволюции, существующие бесспорно, а также эволюцию массового и индивидуального сознания, сам факт существования которой требует если и не убедительного доказательства, то во всяком случае более тщательного, чем это возможно в рамках данной работы, описания и исследования.

Следует сразу же оговориться, что единообразное описание столь различных типов развития вполне оправдано, так как они, как и все развитие в целом, определяются едиными законами диалектики (и ее математического воплощения - синергетики). В частности, законы эволюции - законы приспособления изменчивых целостных структур (не важно, каких конкретно) к внешней среде ради своего сохранения и продолжения - несмотря на свою значительно большую специфику, также оказываются едиными практически для всех эволюционирующих явлений, вне зависимости от их отношения к живой, неживой или даже «второй» - искусственно созданной - природе. (Достаточно указать на тот парадоксальный факт, что параметры изменчивости, рассчитанные, например, для существующих типов металлорежущих станков, вполне соответствуют тем же параметрам живых организмов).

1.2. Биологическая эволюция

Первый и наиболее, если можно так выразиться, «естественный» вид изменений человека - его биологическая эволюция, наиболее длительный и изученный (хотя и по-прежнему во многом оспариваемый) процесс. Вместе с тем почему-то принято считать, что с началом совершенствования орудий труда, то есть технологической эволюции, биологическая эволюция человека прекратилась.

Непростительная самонадеянность! - как будто простое выделение человека из остальной живой природы, вызванное появлением орудий труда, способно само по себе отменить или по крайней мере компенсировать воздействие на него значительно более глубоких и масштабных естественно-природных законов.