— Раз… два… три…

Она вскочила с кровати и подошла к открытому окну. Море искрилось лучами солнца, отраженными на мягких волнах. Девушка глубоко вздохнула, опираясь ладонями о подоконник. Потом медленно повернулась и, чувствуя на плечах мягкие прикосновения теплого ветерка, пошла в ванную. По дороге она сняла пижаму и, не оглядываясь, бросила ее на ковер.

Когда через полчаса она открыла дверь комнаты, то была уже в белом платье, застегнутом сверху донизу на большие деревянные пуговицы.

Прогуливающийся по коридору Зентек молча покачал головой.

— Что с тобой? — спросила она недоумевающе.

— Ты выглядишь, как мечта бедного капитана милиции, которому приснилась кинозвезда!

— А ты, как мечта убогой кассирши из маленького городка, которой приснился настоящий мужчина!

И, совсем развеселившись, она начала сбегать по лестнице. Он пошел за ней. Но улыбка исчезла с его лица. Платье Малгожаты было того же цвета и похожего покроя, что и платье девушки, найденной сегодня утром на пляже.

Мяч был огромным, разноцветным и очень легким. Даже Рогальский, чье брюшко выдавала пляжная одежда, манипулировал им с удовольствием.

Малгожата, стоя лицом к морю, в какой–то момент отбила мяч вверх и крикнула:

— Я устала! Пойдемте в воду!

И они побежали за ней, поочередно бросаясь в бледно–зеленые гребни набегающих волн.

Они плыли вдоль берега, смеясь и брызгая друг на друга.

В определенный момент Зентек, который находился недалеко от девушки, улучив минуту, сказал ей, когда другие не могли бы его услышать:

— Слушай… Когда вернемся на берег, пройдемся вдоль пляжа. Смотри внимательно. Это очень важно. Он может быть сегодня здесь…

Она посерьезнела и сразу повернула к желтой линии песка.

Берега Малгожата достигла первая и вышла на песок. Стоя, она смотрела на плывущих мужчин. Рогальский, который был ближе всех, первым оказался около нее.

— Как вы прекрасно плаваете! — с восхищением сказал он. — Как дельфин!

— Пойдемте есть мороженое…

Малгожата взяла его за руку и издали кивнула головой Зентеку, который как раз встал и шел к берегу.

Втроем они пошли в сторону кафе, а остальные двинулись за ними, размахивая руками и вытираясь.

Малгожата с сожалением посмотрела на пустую серебристую вазочку и положила ложечку на блюдце. Она подумала, что с удовольствием съела бы еще одну порцию, но постыдится заказать и не будет этого делать.

— Вечером бал, — сказал Врублевский. — Я совершенно не знаю, где взять костюм. Ведь нужно будет как–то вырядиться.

— И у меня тоже ничего нет… — она невольно посмотрела на Зентека. — Нужно что–то сделать.

— Но откуда же взять костюмы? — Каплинский посмотрел по сторонам, как будто надеясь, что кто–то в этой разноцветной толпе за столиками кафе вдруг подойдет к ним, предлагая целый комплект разнообразных нарядов. Но, разумеется, никого подобного не нашел, поэтому снова вернулся взглядом к собственному столику.

— Если речь идет о каком–либо волшебном способе достать их, то я предлагаю свои услуги. — Рогальский выпрямился в своем кресле. — Панна Малгожата, вы видите эту ложечку в моей руке?

— Да–а–а… Вижу…

— Точно?

— Точно.

Все замолчали, глядя на эту маленькую ложечку, которую он держал в пухлой руке, поворачивая так, чтобы все могли на нее насмотреться.

Пухлая ладонь закрыла ложечку.

— И вы все уверены, что она у меня здесь?

— Ну, разумеется! — Малгожата была серьезна. — Я сама видела, что вы ее здесь спрятали, правда? — повернулась она к остальным.

— Это удивительно. — Рогальский медленно раскрыл руку, распрямляя пальцы со словами: «Абра — кадабра, хом!»

В ладони было пусто.

— Где же она?!

Он нагнулся через столик к Малгожате и с невинным видом вынул ложечку у нее из–за уха. — Прошу вас!

Все рассмеялись. Рогальский, вдохновленный успехом первого фокуса, произнес:

— Можно и не такое сделать, если нужно. Может быть, вы, Панове, имеете при себе какие–нибудь крупные деньги, например, пятисотки?

Хотя мужчины улыбались только из вежливости, Малгожата была захвачена этим, как ребенок. Она повернулась к Зентеку.

— Посмотри, может быть, у тебя есть?

Он полез в карман купального халата. Другие сделали то же самое. Рогальский забрал у каждого по банкноте и, держа их все в руке, сказал:

— Здесь две тысячи злотых, потому что и я добавил свою пятисотку… Как вы все видите, я никуда не могу их спрятать. Поэтому мы делаем из них комок… вот такой… и втираем его в руку… А теперь прошу внимания! В этой руке у меня ничего нет… А в этой должны быть четыре пятисотки, не так ли?

— Да, так…

Малгожата даже наклонилась, чтобы лучше видеть.

— Это совсем необязательно!

Он начал медленно вытягивать из кулака банкноты и расправлять их.

— Но ведь это двухсотзлотовки!

— Неужели?! Как ужасно!

И он выложил четыре двухсотзлотовых банкноты на стол и показал обе пустые ладони.

— Ничего не понимаю… — Малгожата широко открыла глаза. — Это ужасно!

— Превосходно! — Врублевский рассмеялся. — У пана инженера есть еще одна специальность. Но где наши деньги? — спросил он с комичным испугом.

— Нам придется их поискать. Хотя совершенно не представляю, где они могут быть? Ведь ни тут… — он показал им левую ладонь. — ни там их нет. Но нужно попытаться найти, иначе что вы обо мне подумаете? Только где же они могут быть?

Он осмотрелся и снова потянулся к уху Малгожаты.

— Я что–то здесь нашел, но, наверное, это не те деньги…

Он медленно расправил банкноты и триумфально положил на стол пятисотку, потом вторую, потом третью, четвертую. Прижал их своей пухлой ладонью, потом рассмеялся и поднял ее над головой вместе с другой рукой, сплетя их в триумфальном жесте победившего боксера.

Все смотрели на банкноты. Вдруг послышался звон упавшего стакана. Все головы повернулись в ту сторону.

— Прошу прощения, — тихо сказала Малгожата. — Я не заметила, как это получилось…

— Какая мелочь! — Каплинский кивнул официантке. — Будьте добры, подберите это стекло. Люди здесь ходят босиком и могут пораниться.

— Хорошо. — Официантка пошла за метелочкой. Малгожата опустила ладонь, которую поднесла ко рту.

— Очень… очень интересно, — сказала она, пытаясь усмехнуться. Ее полные испуга глаза вернулись к стопке банкнот. Лежащая наверху пятисотка когда–то была порвана. Ее склеили длинной полоской прозрачной ленты, которая была укреплена тремя короткими поперечными полосками.

Девушка закрыла глаза и оперлась о плетеный поручень кресла.

— Что с тобой? — Зентек наклонился к ней.

— Ничего. Не знаю, что со мной? Может быть, это от жары? Я плохо себя чувствую…

— Тогда пойдем. — Он кивнул проходящей официантке. — Получите с нас, пожалуйста.

Глава тринадцатая

Они сидели рядом на тахте в комнате Малгожаты.

— Ты абсолютно уверена, что банкнота та же самая? — спросил он, легко ударяя пальцами по банкноту, который держал перед ней.

Она утвердительно кивнула головой.

— Абсолютно. Коллеги всегда смеялись надо мной, что я так тщательно заклеиваю: одна полоска вдоль, и три поперек. — Она провела пальцами по банкноте. — Ты же знаешь, что у меня хорошая память. Я склеила его в банке, в воеводстве, перед самым отъездом и запаковала с остальными в мешок. Он был на самом верху одной из пятисотзлотовых пачек, и поэтому он, наверное, сразу его вынул. Но почему ты так волнуешься? Ты же хотел этого! Хотел, чтобы он сюда приехал, а теперь, когда у тебя есть доказательство, что он здесь, ты выглядишь так, как будто этого вовсе не хотел…

— Дело не в этом… — Он встал и начал ходить по комнате. Подошел к окну. День снова уже клонился к вечеру. — Скоро начнется бал. Он находится здесь. Я думаю о том, узнаешь ли ты его? Хорошо бы тебе увидеть их сегодня в масках.

Она подняла голову. Он не понял отчаяния в ее глазах и дрожи, которая появилась в голосе.