Впереди показалась небольшая площадь, образованная пересечением улиц, от которой несло перезревшими фруктами и козьим навозом. Здесь уличные торговцы раскладывали на продажу разнообразные товары. Женщины расстилали на камнях пыльные одеяла, занимая место на весь грядущий день. Тяжело нагруженные козы, понурив головы, собирали кожуру и остатки вчерашней торговли. Детвора постарше сгружала со спин животных тяжелые пухлые мешки, складывая аккуратными кучами на расстеленные одеяла.

Все это Арвин приметил с первого взгляда, едва лишь выбежав к развилке. Так же он обратил внимание на здания, стены которых нависали над небольшой площадью: занимавшая обширную территорию гончарная мастерская с выступающими над крышей дымящимися трубами; скотобойня, на карнизах которой висели свежие тушки кроликов; лавка жестянщика, откуда доносился стук молотков по металлу; и узкая двухэтажная башня, в которой молодой мужчина признал магазин специй.

Его владельцем был член Гильдии – человек, который, как и Арвин, продавал не только тот товар, что был выставлен на витринах. У Виро была оливковая кожа и темные редеющие волосы, испачканные желтым порошком. Он как раз отпирал косые деревянные ставни своего магазинчика, когда услышал топот подбегающего к нему молодого человека, и обернулся через плечо.

Пальцы Арвина мелькали, воспроизводя беззвучный язык Гильдии.

Нужно спрятаться. Отвлечешь?

Задняя дверь, ответил Виро. Оставайся внутри. Чердак.

Беглец пробормотал благодарности и скрылся в магазине.

Освещение в помещении было тусклым; торговец еще не успел открыть ставни и впустить внутрь солнечный свет. В воздухе витал запах недавно потушенных свечей, смешиваясь со сладким благоуханием корицы и острым ароматом кориандра. Специи хранились в огромных, не закрытых крышками глиняных горшках, над краями которых виднелись ручки совков. Проносясь мимо, Арвин специально толкнул один из них, рассыпав по полу черный перец. Он надеялся, что приправа не слишком экзотическая и дорогая; молодой человек возместит Виро убытки позднее.

Он подбежал к задней двери и распахнул ее. Затем, развернувшись, беглец взобрался по веревочной лестнице на небольшую деревянную площадку – чердак, где хранились мешки с неперемолотыми специями.

За пределами магазина раздавались возмущенные крики Виро.

– Нет! Там ценные товары! Вам туда нельзя! Остановитесь!

Стражники, уже узнавшие от уличных торговцев, куда делся преследуемый мужчина, проигнорировали протесты. Едва Арвин втянул наверх последнюю перекладину веревочной лестницы и лег на пол, скрывшись из виду, преследователи ворвались в магазин.

– Черный ход! – крикнул один из них. – Наверно, он ушел туда.

Глядя через щель в настиле и благодаря богов, что кровь из носа уже прекратила течь, Арвин следил, как двое стражников выбежали через заднюю дверь. Третий – сержант – задержался, пристально глядя на высокие горшки со специями, как будто пытался решить, достаточно ли они большие, чтобы вместить человека. Глядя на валяющийся на полу совок, он достал меч и погрузил его в сосуд с перцем, от чего в воздух взвилось облачко черного порошка. Внезапно стражник часто заморгал и принялся оглушительно чихать. Он дернул клинок к себе, задев горшок ногой и опрокидывая его. Перец каскадом высыпался на пол.

Арвин тихо застонал; цена свободы только что значительно возросла. Но в то же время он улыбнулся, радуясь несчастью преследователя, который продолжал чихать. Молодой человек знал, как сейчас чувствует себя бедняга. Однажды, когда Арвин только сбежал из приюта, он спрятался в пекарне и случайно опрокинул с полки, на которую пытался забраться, мешок с мукой. Из-за прорехи мука просыпалась, и мальчишка расчихался, в результате чего и был обнаружен пекарем. Но, как ни странно, разорванный мешок принес удачу. Мука, покрывшая Арвина с головы до пят, скрыла чернильные метки на запястьях, по которым легко можно было понять, что он из приюта. К несчастью, едва он вышел на улицу, как попал под дождь, который смыл муку и в нем тут же признали сбежавшего сироту.

Сержант повернулся, когда кто-то вошел через переднюю дверь. Сердце Арвина сжалось в комок, когда он увидел, что это седовласый. За ним, сжимая руки, следовал Виро.

– Перец! – взвыл торговец, глядя на перевернутый горшок. – Десять серебряных за унцию! – Страдания Виро казались подлинными – вероятно, таковыми они и являлись. Торговец впился взглядом в заднюю дверь, словно надеясь увидеть там беглеца. – Когда поймаете этого вора, тащите его сюда. Он должен заплатить за то, что просыпал!

Сержант проигнорировал его слова.

– Куда он пошел, Танджу?

Седовласый – которого, по-видимому, звали Танджу, хотя слово было явно иноземным – прикрыл глаза и поднес проволоку с кристаллами к уху, словно прислушиваясь. Помещение наполнилось тихим звуком, похожим на перезвон колокольчиков на ветру. За кого же, во имя Девяти Кругов Ада, его приняли, терзал себя Арвин. Кем бы ни был этот загадочный субъект, люди внизу, безусловно, жаждали его отыскать. Молодой мужчина с отчаяньем оглядел чердак, выискивая путь к бегству. В нескольких шагах солнечный свет пробивался сквозь жалюзи небольшого окошка. Приподнявшись на руки и колени, Арвин осторожно пополз к окну, пробираясь через мешки со специями.

Внизу фиолетовое сияние усилилось. Но когда беглец добрался до окна и начал поворачивать защелку, молясь, чтобы щеколда не выдала его скрипом, сияние потускнело.

Арвин услышал, как Танджу что-то сказал, понизив голос до шепота. Виро немедленно громко запротестовал.

– Куда это вы? Он не навер…

Возглас торговца прервался хрюкающим звуком. Молодой мужчина вздрогнул, поняв, что его партнер только что получил удар в живот. Момент спустя скрип досок и тихий звон кольчуги закончили предостережение, начатое Виро. Сержант поднимался наверх. Другой, скорее всего Танджу, двинулся к черному ходу, по-видимому, собираясь позвать других стражников.

Время для игры в прятки закончилось. Вскочив на ноги, Арвин распахнул окно и головой вперед выпрыгнул в окно. Сделав кувырок, он приземлился на плоскую измазанную сажей крышу гончарной мастерской и встал на ноги. Теперь мужчина был весь покрыт черными пятнами. Он оглянулся – и вовремя, так как увидел сержанта, высунувшегося из окна с арбалетом. Он успел спрятался за дымоходом, и через долю секунды в том месте, где он только что стоял, в черепицу врезался стальной болт. Сержант стрелял не двойным снарядом для обездвиживания – выстрел был на поражение.

Чтобы успокоиться, Арвин коснулся висевшей на шее бусины и поглядел через крышу, прикидывая, как далеко придется бежать. Стража, очевидно, потеряла надежду просто поймать беглеца. Теперь они решили его убить.

– Девять жизней, – шепнул молодой мужчина, хотя на этот раз интонация была скорее вопросительной. Неужели он исчерпал везение?

Арвин услышал скрип натягиваемой тетивы и щелчки крутящейся рукоятки. Сержант перезаряжал арбалет.

Сорвавшись с места, молодой мужчина бросился через крышу. Через каждые несколько шагов возвышались печные трубы, из которых валил горячий дым и летели жгучие искры. Не обращая внимания на досаждающую боль, Арвин петлял от трубы к трубе. Он стремился к центру крыши, где находился открытый внутренний дворик, заполненный свежеизготовленными горшками и дровами для печей. В данный момент там не было ни души.

 Дворик казался тупиком, но молодой мужчина знал, что обязательно найдутся ведущие наружу двери. Пройдя через цеха, он сможет вновь оказаться на улице.

Арвин подбежал к краю и оглядел пространство под собой, высматривая подходящее место для приземления. И оно нашлось: куча соломы выглядела достаточно мягкой.

И только он собрался прыгать, как что-то просвистело возле его головы, и острый край оперения оцарапал ухо. Арбалетный болт угодил во двор, но пролетевший близко снаряд испугал Арвина и выбил из равновесия. Он споткнулся об украшавший крышу декоративный портик и рухнул головой вниз.