Но понимание этого пришло к Латоне слишком поздно. Теперь она находилась в интернате, под строгим надзором воспитательниц, и сбежать отсюда было не так-то просто. Малколм лишь посмеялся бы над всеми этими стенами и воротами, охраняемыми зоркими привратниками. Для вампира, который задумал куда-то проникнуть или откуда-то улизнуть, не существовало преград. Вот только Малколм, к сожалению, не знал, где она находится, поэтому ему и в голову не могло прийти искать ее в стенах старого монастыря. Брэм был настолько хитер, что сообщил Латоне о своем решении лишь тогда, когда у нее уже не было возможности побывать в Кенсингтонских садах и оставить у мемориала принца Альберта записку для Малколма.

Но появлялся ли он вообще на условленном месте, чтобы отыскать какой-нибудь знак от Латоны? Пару раз ей удалось побывать у мемориала, построенного королевой Викторией в честь погибшего мужа, но записки от Малколма Латона там, увы, не нашла. Уже тогда прошло бесчисленное количество ночей с тех пор, как они расстались в Париже. Может быть, его записка потерялась или она просто не там искала? А может, Малколм уже забыл ее?

Эта мысль больно ранила девушку. Неужели все его чувства и вправду остались в прошлом? Неужели пришло время привыкнуть к мысли, что ей придется провести остаток жизни без Малколма? Девушка не могла себе этого представить. Чего доброго, Брэму еще удастся подыскать для нее подходящего супруга. И что потом? Латона поморщилась. Быть покорной женушкой нелюбимого мужа, вести домашнее хозяйство и рожать детей? Удел большинства обычных женщин.

Нет! Прежде чем примириться с такой судьбой, она еще раз попытается разыскать Малколма. Даже если ей придется ждать у мемориала ночи напролет! Во всяком случае, она узнает, любит ее Малколм, как прежде, или нет.

Латона стояла, уставившись в окно, но больше не видела ночного пейзажа. В голове девушки постепенно начинал вырисовываться план действий.

* * *

Иви лежала в ящике, настолько узком, что она не могла даже пошевелиться. По сравнению с ним любой гроб был удобным — по крайней мере для ее щуплого тела. Брэм извинился за неудобства. Раздобыть ящик побольше в столь короткие сроки было просто невозможно. А настоящий гроб вызвал бы слишком много ненужных расспросов. Иви постаралась унять мрачные мысли. Главное, что даже в таком тесном ящике она была надежно укрыта от солнечных лучей и могла в безопасности переждать следующий день. А стеснения во время дневного сна вампиры не чувствовали.

Теперь они были в открытом море. Солнце должно было вскоре подняться над горизонтом и осветить мир своими яркими, теплыми и в то же время губительными для вампиров лучами. Теперь Иви могла отдаться во власть оцепенению, которое охватывало вампиров каждое утро, смыкая их веки и заставляя разум погружаться в темноту. Мало кто мог противиться силе этого оцепенения. Оно просто не оставляло выбора детям ночи. Но волшебная сила друидской крови, текущей в жилах Иви, позволяла ей перебороть природу и не спать днем. Иногда это было чем-то вроде игры: преодолеть желание заснуть, потратив на это как можно меньше сил. Иви отпустила мысли вдаль, и они, как обычно, поплыли на восток. К стенам крепости, расположенной высоко в Карпатах, скалистый хребет которых отделял принадлежавшую к Венгрии Трансильванию от Валахии.

Мысли вампирши еще не успели долететь до крепости, когда в ней начала подниматься волна ненависти. Иви знала, что это не ее ненависть, но ощущала ее чрезвычайно остро. Вампирша сжала кулаки и заскрежетала зубами. Горе тому, кто посмел бы сейчас приблизиться к ней, но, к счастью, рядом не было никого, кто хотел бы испытать на себе ее гнев.

«Иви, ты еще не спишь? Я ощущаю нечто странное. Ты что-то чувствуешь?» — раздался где-то на краю разума Иви голос Сеймоура. Вампирша грубо вытолкнула его наружу и поспешила надежно оградить свои мысли и чувства, прежде чем волна гнева обрушилась на оборотня.

Ирландка снова сосредоточилась на крепости, расположенной далеко в Карпатах, и на непосредственном источнике своей ненависти. Затем осторожно попыталась оттеснить свои мысли на задний план, открывая пространство для новых чувств. В разум вампирши проникла неясная тоска. Иви попыталась позволить этому чувству свободно парить в сознании, не привязываясь к воспоминаниям.

Ненависть исчезла так же быстро, как и появилась. Иви охватила грусть и такая тоска, от которой она задрожала всем телом. Вампирша удивленно распахнула глаза. Неужели это чувства Дракулы? Тоска древнего и могущественного отца всех вампиров?

Иви испытала любопытство. Она еще больше сосредоточилась. Образы один за другим проносились в ее сознании. Красивая молодая женщина с черными косами радостно смотрит на него. Она доверчиво прижимается к обнимающему ее правителю Валахии. Солнечные зайчики играют в ее волосах. Иви оторопела.

Она была человеком, и мужчина, сжимавший ее в объятиях за зубчатой стеной Поенари, тоже. Но внезапно этот образ смешался с другим. Он и она стояли в лунном свете. Женщина в объятиях Дракулы теперь казалась исхудавшей, но черты ее лица остались прежними. Лицо было бледным. В улыбке обнажались острые клыки. В сознании Иви возникло имя: Эржебет.

— Я просто не могу в это поверить!

Лучиано обвел взглядом наследников вампирских кланов, которые сидели за столом. Они наслаждались теплой кровью и оживленно беседовали. Лучиано тяжело вздохнул и отодвинул недопитый кубок в сторону.

Алиса, которая на этот раз сидела возле него, кивнула.

— Да, мне тоже не хватает Иви. Страшно представить — целый учебный год без нее!

Лучиано повернулся к вампирше, наморщив лоб.

— Неужели мои размышления настолько очевидны? Или ты снова тайно проникла в мой разум? Надеюсь, ты не настолько хорошо овладела искусством чтения мыслей, чтобы делать это незаметно для их хозяина.

— Разве что изредка, — призналась Алиса, — когда кто-то слишком рассеян.

— Не стоит этого делать, — с вымученной улыбкой произнес Лучиано.

Друзья замолчали и погрузились в воспоминания, пока сидевшая с другой стороны от Лучиано Кларисса не подалась назад, резко заскрипев стулом.

— Что случилось? — удивленно спросил Лучиано.

Алисе сразу стало ясно, что происходит со служанкой, но для Лучиано ее поведение было загадкой. А читать мысли Клариссы вампир, видимо, считал неприличным. Ох уж эти вампиры! Порой они бывали ужасно глупыми. Поскольку сидевший с другой стороны от Клариссы Лео нисколько не заботился о ней, болтая с Кьярой, служанке Носферас не оставалось ничего иного, кроме как следить за разговором Алисы и Лучиано.

— Что ты собираешься делать? — все еще ничего не понимая, спросил Лучиано.

Кларисса вскочила на ноги.

— Не хочу вам мешать, — резко ответила она. — Лучше пересяду к таким же нечистокровным, как и я!

Сказав это, Кларисса поспешила к другому концу стола и опустилась на свободный стул рядом с Хиндриком.

— Что, черт возьми, на нее нашло?! — воскликнул Лучиано и хотел пойти следом, но Алиса крепко схватила его за рукав.

— Сядь на место! Оставь ее. Сейчас о ней позаботится Хиндрик.

— Да, но что это с ней? Ты можешь мне объяснить?

Алиса закатила глаза.

— Да, могу, и для этого мне даже не нужно читать ее мысли. Это же очевидно — по крайней мере для женщины! Вы, вампиры, такие чуткие, что плакать хочется, вот только вампирши, как ты знаешь, не умеют плакать.

Лучиано все еще вопросительно смотрел на подругу.

— Кларисса ревнует тебя!

— К кому? К Иви? Но ведь мы с ней уже говорили об этом в Вене. Я не влюблен в Иви. Она моя подруга, очень близкая подруга, но не более. Кроме того, она тоже нечистокровная!