Амазонки быстро двигались по царской дороге. Уже недалеко были границы Персиды. И все же Зарина была озабочена. Каждый раз, когда она замечала вдали царских воинов, охраняющих дорогу, ее охватывала тревога, и она заставляла весь отряд двигаться быстрее.

― Боюсь, что они узнают в нас кочевников-саков,― говорила Зарина подругам.

― Не узнают они нас, ― спорила Спаретра. ― Как могут узнать, когда на нас одежда индийцев? Если бы мы шли в своих остроконечных шапках, тогда бы нам плохо пришлось. Ишпакай был прав, когда еще на землях Бактрии велел снять шапки и спрятать их подальше. Здесь нам не следует показывать, что мы саки. Здесь надо приноравливаться, притворяться...

― Трудно притворяться, ― вздыхала Зарина. ― Непривычно! То ли дело у себя, в степи! И в поход мы ходили открыто ― пошли саки воевать, вот и все! Тут надо думать о хитрости, а душа к этому не лежит.

― Тогда иди и кричи: «Я дочь Миромира, я из племени саков, берите меня!» ― сердилась Спаретра.

Она понимала, что Зарине трудно притворяться. Но ведь вся хитрость была на этом построена. И чем ближе к цели, тем больше надо помнить об этом.

«Отважна, но молода. Боюсь, как бы не выдала себя»,― опасалась Спаретра.

Но Ишпакай был спокоен. Он верил Зарине. К тому же он имел случай не раз убедиться в том, что девушка не растеряется в трудную минуту.

― Умна! ― говорил Ишпакай. ― Недаром ведь дочь вождя, отважного Миромира. Настанет трудный час, и она себя покажет. Это гордость не позволяет ей притворяться и покоряться. Да и верно она думает: зачем носить одежду людей чужого племени, когда можно гордиться своими. Как подумаешь, так поймешь, что права наша Зарина, хоть кровь и кипит в ней чрезмерно. Миромир говорил: «Смотри, Ишпакай, не давай Зарине воли во всем, молода она». А я думаю: «Разумна ― дай волю!»

* * *

― Где же пещеры? ― спрашивала Зарина, когда отряд амазонок приблизился к границам Персиды.

― Вот по ту сторону перевала, за той горой, ― говорил Ишпакай, ― есть пещеры, там мы отдохнем от долгого пути. Там есть подземные дворцы, сделанные добрыми волшебниками. Люди не могут создать такое своими руками. Когда я прятался в этих пещерах, я думал, что век не покинул бы их, если бы душа не стремилась в родные степи, к тебе, Спаретра.

― А я думала, что только моя душа стремится к тебе, Ишпакай, ― смеялась Спаретра. ― А может быть, мы теперь останемся здесь, в подземном дворце?

― Теперь мне уже не хочется оставаться во дворце доброго волшебника, теперь я хочу скорее освободить своих братьев-саков, а потом вернуться в родную степь и уйти с табунами резвых коней на дальние пастбища, послушать, как весело ржут жеребята в лунную ночь,

как щебечут птицы на рассвете, птицы наших вольных степей.

― А разве здесь другие птицы? Или ты думаешь, что и птицы принадлежат царю Персиды? ― спрашивала с улыбкой Зарина.

― Не все. Есть у Дария заповедники, где он охотится. Там собраны самые диковинные звери и птицы. И охотиться может там только царь.

Перевал преодолевали с трудностями. Повозки пришлось разобрать и навьючить на коней. Медленно спускались по извилистым тропам. Пешие держались за хвосты лошадей, чтобы не свалиться в пропасть. Длинной цепью растянулся отряд. А за ним следовали пастухи со стадами.

За перевалом в самом деле нашли несколько небольших пещер. Стали еще искать среди диких зарослей и набрели на огромную пещеру. Проход, вначале узкий, дальше расширялся, и путники очутились в просторном, почти круглом помещении. В пещере было темно. Тотчас же зажгли костер.

― Вот где мы можем отдохнуть! ― воскликнул радостно Ишпакай. ― Посмотрите, здесь сохранились остатки костров и разбитые глиняные горшки. Здесь были люди!

― Вот как хорошо! ― обрадовались девушки.

Они устали от долгого пути, и мысль о том, что мож-но наконец укрыться от знойного солнца, от песчаной бу-ри и непогоды, обрадовала их. С веселым смехом девушки стали раскладывать свои пожитки. И вдруг над ними зашуршали крыльями летучие мыши.

― Здесь живет страшный колдун! ― закричала Спаретра.― Уйдем отсюда. У него сотни могучих крыльев, он может унести нас с собой.

― Если бы знать, какой это колдун, ― добрый или злой! Хорошо бы здесь остаться...

Девушки вытаскивали свои мешки. Им понравилась просторная пещера.

― А может быть, колдун добрый? ― сказала робкая Мирина.

Она была менее суеверной, чем ее подруги, и готова была остаться в этой пещере, если ей пообещают, что колдун не тронет их.

Вскоре нашли другую пещеру, в которой все разместились, и тогда стали прикидывать, далеко ли еще до Суз.

Ишпакай объяснил, что Сузы в нескольких днях пути и что сейчас уже пора решить, кто пойдет в столицу Персиды, потому что остальным следует остаться в этих пещерах и ждать.

― Сделаем так, как задумали, ― предложила Зарина. ― Я облачусь в одежду знатной мидийки, а девушки будут сопровождать меня. Позади, словно не зная нас, поедет Ишпакай. Если с нами стрясется какая-либо беда, он вернется сюда и тогда вы поспешите к нам на выручку. Не знаю только, много ли прислужниц следует взять, чтобы не обращать на себя внимание персов.

― Если вместе с тобой поедет двадцать девушек, то это никого не удивит, ― сказал Ишпакай. ― Только выбирайте самых лучших коней и надевайте самые лучшие одежды. Помните, что вы из богатого дома и что отец Зарины― сборщик податей в Маргиане.

― О, я никогда еще не была в таком нетерпении! ― призналась Зарина Мирине. ― Пока мы шли сюда трудным путем и каждый день ждали нападения разбойников, я думала о Сузах, но не боялась, а сейчас, когда Сузы уже близко, страх холодит сердце...

Зарина примеряла свои одежды.

― Как я выгляжу? ― спрашивала она. ― Похожа ли на дочь богатого человека?

― Одежды богатые, ― говорила Спаретра, рассматривая затканное серебряной нитью покрывало. ― Ну-ка, попробуй накинь его. Да сережки не забудь, у тебя бы ли золотые подвески с изумрудами.

― Ох, беда, ― стонала Зарина, ― не лезут мидийские башмаки. Что же делать? Я их не примеряла. Пропала я! Что делать?

― Ты погоди. Возьми-ка свои бисерные башмачки. Разве они плохи?

― И то верно. Возьму с собой бисерные башмачки, а пока в дорогу пригодятся мои старые сапожки. Мать так усердно расшивала их для меня.

Сборы были долгими. То одно не ладилось, то другое. Ишпакай был строг и каждую девушку осматривал, словно отбирал их для царского дворца.

Наконец-то все готово! Можно отправляться в путь. Ишпакай посмотрел на свиту Зарины и кивнул одобрительно. Девушки поверили ему, когда он сказал, что подобной свиты не встречал даже у женщин царского дома. Зарина выбрала самых красивых и нарядных девушек. У каждой были какие-нибудь украшения: серьги, браслеты, перстни так и сверкали на солнце. У каждой шелковая с бахромой накидка.

― В добрый час! ― кричали подруги.

― В добрый час! ― отвечала им Зарина.

― Выручайте, если попадем в беду! Кони умчались.

Стада паслись на лугах вблизи границ Персиды, а саки стали дожидаться возвращения Зарины в пещерах.

― Мы будем ждать вас! ― кричала на прощание Спаретра, оставшаяся за старшую.

Спаретра велела пригнать коня, надо было принести жертву восходящему солнцу, вымолить удачу.

* * *

― Как ты думаешь, почему они рассматривают нас, словно мы диковинные звери?

Зарина с беспокойством обращалась к своей верной подруге Мирине, которая повсюду следовала за ней, как тень. Всегда робкая и нерешительная, Мирина удивительно хорошо умела ладить с Зариной. Может быть, потому, что всегда молча выслушивала и восторженные восклицания Зарины, которыми та встречала необычное на своем пути, и жалобы, которые невольно прорывались в минуту отчаяния. Как девушка ни храбрилась, но ей трудно было скрыть свой страх перед неизвестным. И нередко тяжкий вздох говорил Мирине о том, как тревожно на сердце у Зарины, ― так же тревожно и беспокойно, как у двадцати ее спутниц.

Отряд Зарины держал свой путь в Сузы.