Когда Сэм Бодряк был мальчиком, то думал, что богачи едят с золотых тарелок и живут в мраморных дворцах.Позднее он узнал кое-что новое : очень богатые люди могут походить на бедняков.Сибил Рэмкин жила в нищете, которая доступна только очень богатым, нищета происходила совсем по другой причине.Женщины, бывшие просто зажиточными, копили деньги и покупали платья, сшитые из шелка и украшенные жемчугом и кружевами, но леди Рэмкин была так богата, что могла появляться, топая резиновыми сапогами, в твидовой юбке, принадлежавшей ее матери.Она была так богата, что могла позволить себе жить на бисквитах и сэндвичах с сыром.Она была так богата, что жила в трех комнатах тридцати четырех комнатного особняка;остальные комнаты были забиты очень дорогой и очень старой мебелью, покрытой слоем пыли.

Как предполагал Бодряк, причина, по которой богатые были так богаты, была та, что они ухитрялись тратить меньше денег. Например носить сапоги. Он зарабатывал тридцать восемь долларов в месяц плюс довольствие.Отличная пара кожаных сапог стоила пятьдесят долларов.Но доступная пара сапог, которая выдерживала сезон или два, а затем текла как из преисподней, после того как протирался картон, стоила десять долларов.Именно такие сапоги всегда покупал Бодряк и носил до тех пор, пока подошвы не становились такими

тонкими, что он мог поведать о туманной ночи в Анк-Морпорке, ощущая ногами булыжники. Увы истина была в том, что хорошие сапоги носились годами.Человек, который мог позволить пару сапог за пятьдесят долларов, всегда содержал свои ноги в сухости в течение десяти лет, в то время как бедный человек, который мог позволить только дешевые сапоги, тратил по десять долларов каждый год и имел постоянно сырые ноги. Это была "сапожная" теория капитана Сэмюэля Бодряка о социально-экономической несправедливости.

Загвоздка была в том, что Сибил Рэмкин упорно не собиралась ничего покупать.Особняк был забит этой громадной, прочной мебелью, приобретенной ее предками.Она не изнашивалась.У нее были целые ящики, полные ювелирных украшений, которые казалось собирались веками. Бодряку довелось увидеть винный погреб, в котором полк спелеологов смог бы выжить таким образом, что они даже и не вспоминали бы о том, что потерялись. Леди Рэмкин жила совершенно комфортабельно, тратя изо дня в день, как подсчитал Бодряк, в половину меньше, чем он.Но она тратила гораздо больше на драконов.

Сияющее Убежище Для Больных Драконов было выстроено с очень-очень толстыми стенами и очень-очень легкой крышей, архитектурная причуда, которую можно найти только на фабрике фейерверков. И все потому, что нормальное состояние обычного болотного дракона - это быть хроническим больным, а естественное состояние недомогающего дракона - расплющиваться вдоль стен, пола и потолка той комнаты, в которой он находится.Болотный дракон - это плохо бегающая, опасно неустойчивая химическая фабрика в одном шаге от катастрофы. Одном малюсеньком шажке. Строились догадки, что их привычка внезапно взрываться, когда они были злыми, возбужденными, испуганными или просто немного скучающими, была выработавшейся для выживания чертой характера *, чтобы лишить хищника мужества.

Ешьте драконов, как предлагается, и у вас будет острое несварение, к которому более подходит название "радиус взрыва".

* С точки зрения вида вообще, но не с точки зрения дракона, разлетающегося на кусочки по окружающему ландшафту.

Потому Бодряк открыл дверь аккуратным толчком.Его охватил смрад драконов.Это был весьма необычный запах, даже по стандартам Анк-Морпорка, - и он привел Бодряка к мысли о пруде, годами засорявшемся алхимическими отходами, а затем осушенном.

Дракончики свистели и орали на него из загонов по обеим сторонам дорожки.Многочисленные трепещущие языки пламени шипели, сжигая волосы на его голенях.Он нашел Сибил Рэмкин в компании с двумя малознакомыми девушками в бриджах, помогавших управляться в убежище.Их обычно звали Сара или Эмма, и все они выглядели для Бодряка на одно лицо.Они сражались с тем, что на первый взгляд казалось разгневанным мешком.Она подняла глаза при его приближении.

"Ах, это ты - Сэм." - сказала она. - "Подержи мешок, там ягненок."

Ему в руки всучили мешок : в тот же миг низ мешка прорвался и высунувшийся коготь тщетно пытался оцарапать его нагрудник.Остроухая голова появилась с другой стороны, два горящих красных глаза на миг уставились на него.Зубастая пасть разверзлась и брызги дурно пахнущего пара окатили его.

Леди Рэмкин с триумфом ухватилась за нижнюю челюсть, а другой рукой вцепилась в глотку дракончику.

"Поймался! " Она повернулась к застывшему от потрясения Бодряку. "ДЬяволенок не хочет принимать таблетку известняка.Глотай! Глотай! Немедленно! А кто у нас хороший мальчик? Можете его отпустить."

Мешок выскользнул из рук Бодряка.

"Тяжелый случай беспламенной жалобы на ..." - сказала леди Рэмкин. - "Надеюсь, что мы его со временем излечим."

Дракон проткнул насквозь мешок и осматривался в поисках чего-либо сжечь.Все пытались исчезнуть с его пути.

Глаза дракона скрестились в одной точке и он неожиданно икнул.

Таблетка известняка шлепнулась со стуком о противоположную стену.

"Все вниз! "

Они прыгнули в укрытие из брезента и кирпичей.Дракон снова икнул и в недоумении оглянулся.

Затем он взорвался.

Они подняли головы после того, как рассеялся дым, и взглянули на маленький печальный кратер.

Леди Рэмкин вытащила из кармана кожаного комбинезона носовой платок и вытерла нос.

"Глупое маленькое создание! " - сказала она. - "Да-а. Как ты, Сэм? Ты ходил навестить Хейвлока? "

Бодряк кивнул. Никогда в своей жизни, подумал он, не смог бы воспользоваться идеей Патриция Анк-Морпорка называться только по имени, так что любой незнакомый человек мог его называть таким образом.

"Я тут подумал о завтрашнем обеде." - сказал он. - "И знаешь, мне кажется, что я вряд-ли смогу ..."

"Не будь глупцом." - сказала леди Рэмкин. - "Ты будешь наслаждаться обществом. Во время обеда ты сможешь познакомиться с Нужными Людьми.Ты сам об этом знаешь."