Слуга провел Аниса в комнату. Там его маленький ученик Тото, как всегда, должен был уже ждать прихода своего преподавателя. В комнате, однако, никого не было. Анис сел в кресло и стал рассматривать картинки, висевшие на стенах. Вот уже десять дней он приходит сюда, и Тото впервые опаздывает на урок. Учитель собрался было позвать слугу, но услышал за дверью легкие шаги. Мальчик вошел, держа под мышкой книги и тетрадь. Анис строго, с упреком посмотрел на него и вдруг заметил, что в покрасневших глазах ученика стоят слезы, а подбородок его дрожит от волнения.

— Что с тобой? — участливо спросил он.

Этот вопрос будто прорвал плотину сдерживаемых чувств. Слезы хлынули по щекам Тото.

— Тиза… ударила меня! — проговорил он сквозь всхлипывания. — Поссорилась с папой. Они все еще бранятся.

Эти слова сразу объяснили Анису многое, и не было нужды в дальнейших расспросах. Но мальчик уже сам стал рассказывать учителю свою грустную короткую историю. Его мать умерла во время родов восемь лет назад. Он был ее последним ребенком. И отец через год или два женился на Тизе. Четыре сестры Тото вышли замуж, и он остался целиком на попечении мачехи. Тиза и отец ссорятся по всякому поводу, и кажется, конца этому не будет. Мальчик клялся, что отец тут ни при чем. Он никогда первым не начинает, а если ему приходится отвечать, то старается поскорее прекратить все споры, покоряясь судьбе. А Тиза — та никогда не устает кричать и браниться.

Учитель выслушал ученика без видимого интереса, скупо выразил ему сочувствие и, взяв тетрадь, начал урок. Больше они к этому разговору не возвращались ни в тот день, ни в последующие.

Но однажды во время занятий дверь отворилась, и к ним, не извинившись, вошла молодая красивая женщина. Учитель отложил книгу и вежливо встал, бросив на посетительницу смущенный взгляд. Его поразили даже не ее молодость и красота, а раскованность, свобода поведения и, особенно — отсутствие всякой стеснительности, которое, как он считал, уже выходило за рамки приличий. На ней был легкий, из тонкого шелка пеньюар до колен, оставлявший открытыми локти и верх груди. Анис пришел в полное замешательство, уверенный, что женщине не подобает появляться в таком виде перед чужим мужчиной. Он решил, что это одна из замужних сестер его ученика. Предположение, казалось, подтвердилось, когда он увидел, как она ласково потрепала Тото по подбородку.

— Садитесь, пожалуйста, — сказала она учителю и сама села напротив. — Вы довольны успехами мальчика?

— Он старательный, — ответил Анис. — За последние две недели значительно продвинулся в грамматике и чтении. Ему недостает только настойчивости в заучивании незнакомых слов.

Она мило улыбнулась и попросила продолжать урок. Молодой учитель понял, что она хочет присутствовать на занятиях, и, не видя способа избежать этого, запинаясь от досады, стал объяснять Тото очередное задание. Посмотрев украдкой на гостью, он встретился глазами с ее внимательным взглядом. Ему пришло в голову, что она следит за его речью, и он сосредоточился, стараясь строить правильные и красивые фразы. Но взгляд его снова упал на глубокий вырез пеньюара. Анис еще больше смутился и в панике отвел глаза.

Молодая женщина пробыла недолго и вскоре попрощалась. Он проводил ее удивленным взглядом и спросил Тото:

— Это твоя сестра?

Мальчик отрицательно покачал головой и сухо произнес:

— Тиза.

— Тиза? — переспросил изумленный учитель.

— Да, — ответил Тото и неодобрительно посмотрел на него.

Анис овладел собой и больше не произнес ни слова, хотя и не переставал думать о неожиданном визите. Возвращаясь домой в Гизу[2], он припомнил внешность отца Тото, увиденного им в тот день, когда он впервые пришел в его дом. Это был пожилой, тучный человек с большим животом и маленькой круглой лысой головой, на затылке покрытой редкой сединой, в очках, трясущихся на толстом, рябом от оспы носу. «Все понятно, — думал Анис. — Ридван-беку[3] — отставному полицейскому офицеру — уже за шестьдесят, а его жене нет еще и двадцати четырех. Вот и оказался бедный Тото в центре неурядиц, явных и тайных, отравляющих жизнь семьи…»

Хотя для Тото Анис и выступал в роли учителя, сам он еще был студентом, неискушенным в жизни и человеческих характерах. Жена Ридван-бека произвела на него сильное впечатление своей красотой, молодостью и независимым поведением.

На следующем уроке, едва Анис успел занять свое место перед учеником, Тиза была уже тут как тут. И в этот раз она выглядела такой же красивой, соблазнительной и небрежно одетой. Женщина, недолго посидев на месте, встала и вышла по каким-то своим делам, потом снова вернулась — и так несколько раз. В какой-то момент, опять забежав на урок, она вроде бы случайно села рядом с учителем, и ему показалось, что ее нога коснулась его колена — так близко друг к другу они очутились. А когда Анис уходил, она попрощалась с ним за руку, и от его ладони еще долго распространялся приятный запах. Он пришел к себе домой настолько взволнованным и взбудораженным, что, сколько ни пытался сосредоточиться на своих записях лекций, мысли его постоянно отвлекались. В конце концов он ударил кулаком по письменному столу и с тревогой в голосе воскликнул: «Наверно, я лишился рассудка или меня околдовали!»

В последующие дни Анис отправлялся в дом Ридван-бека, влекомый прежде всего страстью к прекрасной хозяйке. Ее присутствие на уроках он расценивал теперь как подлинное счастье, дарованное ему жизнью. Он обнаруживал в Тизе все новые достоинства и совсем потерял голову. А очаровательная супруга Ридван-бека выказывала к нему явную симпатию, не переставая демонстрировать перед его влюбленным взором свои полуобнаженные прелести или обжигая мгновенными молниями, сверкавшими из уголков ее обольстительных глаз. И юный учитель забывал обо всем на свете.

Однажды, придя на урок, он нашел в классной комнате одну лишь хозяйку. Анис занял свое место и спросил об ученике, в душе мало обеспокоенный его опозданием.

— Тото ушел с отцом к своей сестре в Замалек[4]. Она заболела, — пояснила Тиза.

Учитель поднялся с чувством разочарования и досады оттого, что ему приходится так скоро покинуть этот дом.

— Куда же вы?

Он указал на дверь:

— Туда, откуда пришел.

— Нет! — отрицательно покачала она своей головкой, устремив на него пылающий, дерзкий взгляд.

Сердце Аниса бешено забилось, дыхание перехватило. Смущенный и растерянный, он замер на месте, потом, ни слова не говоря и ничего не замечая вокруг, пошел за ней следом…

С этого дня хозяйка больше не сидела у него на уроках. Она лишь назначала ему дни, когда они могли встречаться наедине, не опасаясь свидетелей. Анис, охваченный безумной страстью, беспечно бросился в ее кипящий водопад и понесся по течению, оглушенный и ослепленный, не способный ни на какое сопротивление.

Но как-то вечером, покидая дом после очередного свидания, юный любовник случайно оглянулся — и кровь застыла в его жилах от ужаса. Он споткнулся и едва не грохнулся оземь. Метнувшись под карниз соседнего дома, Анис, задыхаясь, сделал несколько поспешных шагов и, достигнув поворота улицы, снова оглянулся. Он надеялся, что зрение обмануло его. Но нет. Подняв взгляд на балкон только что оставленного им дома, он увидел там круглую плешивую голову Ридван-бека. Хозяин в своей широкой галабее[5] спокойно сидел в кресле, читал газету и хлопушкой отгонял мух от лица… Как он там оказался? Одетый по-домашнему!.. Он вернулся, когда Анис был у его жены? Как же он не обнаружил их?.. Почему не проследовал сразу в спальню, чтобы переодеться?.. Или он уже находился дома, когда Анис пришел к Тизе? Тогда почему же она была так спокойна, встречая его?.. И как он сам не почувствовал присутствия хозяина рядом?.. Каким образом тот не заметил Аниса, когда он выходил из его дома, ничуть не скрываясь, уверенный в своей безопасности?.. Боже, от какого страшного позора ты спас меня!..