— Котенка зовут Плотц, — сказал Иетс. — Крерар привез его из Англии.

Абрамеску спустился с пригорка, осторожно переставляя большие ступни. Дойдя до Иетса, он удивленно уставился на Карен, потом весь покраснел и сказал, запинаясь:

— Майор дожидается вас, сэр…

— Вижу, — сказал Иетс. Он успел заметить плотную фигуру Уиллоуби, вышедшего из палатки в сопровождении высокого, узкоплечего Крерара.

Уиллоуби побежал вниз и уже издали закричал, протягивая короткие руки:

— Дама! Какая неожиданная радость!

Его пухлая физиономия расплылась в блаженной улыбке; маленькие колючие глазки сверкали из-под припухших век.

— Майор Уиллоуби, — сказал Иетс. — Наш начальник. Мисс Карен Уоллес. Она будет писать корреспонденцию об операции, назначенной на четвертое июля.

— О какой операции? — спросил Уиллоуби, недоумевающе глядя на лейтенанта. Но он тут же спохватился. — Об этом после, — сказал он и снова обратился к Карен. Сияя улыбкой, он подхватил ее под руку. Она почувствовала его толстые пальцы на своем запястье.

Заявку делает, подумал Иетс. Но он заметил, что у Карен чуть искривились губы. Эта сумеет за себя постоять. Может быть, и он ошибался: сделал слишком скорый вывод, когда она так легко приняла его предложение и бросила Каррузерса вместе с его картами, блиндажом и генералом. Он прошел вперед и, дойдя до палатки, сказал:

— Разрешите познакомить вас с мистером Крераром, мисс Уоллес. Он расскажет вам все, что вам захочется узнать.

Крерар протянул руку. Котенок уже взобрался к нему на плечо и мурлыча терся об его ухо.

— Непременно познакомьтесь с мистерам Крераром. Он все знает, — сказал Уиллоуби.

Длинный, мясистый нос Крерара почти доходил до его тонких губ. В глубоких морщинках вокруг глаз таилась насмешка.

— Уиллоуби всегда преувеличивает, — сказал он. — Скоро сами увидите. Не доверяйте ему, дорогая. Он слишком занят самим собой.

Уиллоуби засмеялся:

— Зависть! Мужчины всегда так ведут себя, когда женщин мало. — Он хлопнул Крерара по спине. Котенок, испугавшись, спрыгнул наземь, мяукнул, потянулся и побрел к палатке.

— Пошел молочко лакать, — объяснил Крерар.

— Мы устроим пир в честь мисс Уоллес, — сказал Уиллоуби. — Или, вернее, пирушку — только для своих. Иетс! Скажите девушкам на кухне, чтобы зажарили гуся к вечеру. Мисс Уоллес, вы знаете анекдот про человека, который без предупреждения пришел в гости к своей родне?

Хлопает людей по спине, рассказывает анекдоты, отметила про себя Карен.

Иетс не испытывал ни малейшего желания идти на кухню. Он передоверил это Бингу; и Бинг, видя, что господа офицеры состязаются в галантности, увиваясь вокруг Карен, решительно повернулся и пошел на кухню к Манон и Полине, краснощеким дочкам арендатора.

— Так вы знаете анекдот? — приставал Уиллоуби.

— Нет, — сказала Карен.

— Он слишком длинный, — сказал Уиллоуби, — я расскажу только самую соль.

— Не надо, — сказал Крерар. — Анекдот неприличный.

— Зависть! — повторил Уиллоуби. — Крерар умеет веселиться, только когда пьян. А я человек простой. Люблю и поработать и пожить в свое удовольствие. Мы с вами поладим, мисс Уоллес, вот увидите, отлично поладим.

— Я вообще умею ладить, — сказала Карен, высвобождая свою руку. Она взглянула на Иетса, но тот сосредоточенно изучал краски заката.

Подъехала машина. Кто-то из сидящих в ней крикнул: — А вот и мы! — и еще что-то, чего нельзя было разобрать.

— Я думал, что этот кабак уже прикрыли, — сказал Крерар.

— Прикрыли, — подтвердил Уиллоуби. — Надо поговорить с Люмисом. Он должен принять меры против пьянства среди солдат. Этот чертов кальвадос… — он засмеялся.

Крерар вгляделся в офицера, который, еле держась на ногах, вылезал из машины.

— Люмис! — сказал он. — Какое совпадение! Впереди Люмиса, переваливаясь, шел толстяк в штатском, вид у него был испуганный и приниженный. Люмис злобно ругался и грубо толкал штатского в спину.

Поднявшись на пригорок, они остановились. Люмис, пошатываясь, приложил руку к козырьку.

— Разрешите доложить, — сказал он. — Я произвел арест. — Он приставил пистолет к спине обливающегося потом толстяка. — Фамилия! — заорал он. — Как тебя зовут? Фамилия!

Штатский боялся шелохнуться и только глаза его сновали как ящерицы.

— Леон Пулэ, — прошептал он.

— Люмис, вы пьяны, — сказал Крерар.

— Он коллаборационист, — сказал Люмис. — Я арестовал его. Ишь, жирный какой! — он ткнул штатского в живот. — Коллаборационист.

Вдруг он заметил Карен.

— Женщина! — пробормотал он. — Ах ты черт, — женщина! — Люмис подошел к ней, все еще размахивая пистолетом. — Какая милашка! — сказал он, с трудом ворочая языком. — Не обращайте внимания на этого злодея. Я позабочусь о нем, он вас не тронет…

Он помолчал. Потом его осенила новая мысль:

— Мы его сейчас предадим казни! По всем правилам! — Он навел пистолет на Пулэ, тот в ужасе закрыл лицо дрожащими руками. — Бум! Бум! — сказал Люмис.

Уиллоуби взял у Люмиса из рук пистолет.

— Успокойтесь! — сказал он. — Отправляйтесь спать.

— Не хочу спать!

— Эта дама — военный корреспондент, — предостерегающе сказал Уиллоуби. — Я вовсе не желаю, чтобы вы показывались при ней в таком виде.

— Пишет? — спросил Люмис. — В газетах? — Он призадумался. Потом помотал головой. — Я джентльмен, Уиллоуби!

— Ну, разумеется. А теперь идите спать.

— Эй ты, — Люмис помахал рукой арестованному. — Иди сюда! Мы с тобой попадем в газеты — ты и я! Как тебя зовут, черт подери? Фамилия! — гаркнул он во все горло.

Несчастный Пулэ стоял перед Карен. Его клетчатый жилет задрался на круглом животе, брюки пузырились на дрожащих коленях, редкие черные кудряшки вокруг розовой лысины взмокли от пота.

Иетс следил за выражением лица Карен. Вся сцена была до омерзения нелепа. Люмис, даже и трезвый, не сумел бы отличить коллаборациониста от телеграфного столба.

— Как вы арестовали его? — спросил Уиллоуби.

Люмис небрежно помахал рукой.

— Ах, пустяки, уверяю вас. Я только исполнил свой долг.

— Молодец! — сказал Крерар. — Действовать решительно и смело, да еще нализавшись…

— Кальвадос! — Люмис ударил себя в грудь. — Я всегда говорю, ежели не умеешь пить, то и не пей. Кальвадос развязывает язык. Стоит, понимаете ли, у стойки, говорит, говорит и заговаривается. Выдал себя с головой.

— Какая стойка? Где? — спросил Уиллоуби.

— В кафе! В деревне Валер! — Люмис повернулся к Пулэ и, грозно нахмурив брови, крикнул: — Признавайся!

Пулэ со свистом втянул в себя воздух и упал перед Карен на колени. Он быстро заговорил на местном диалекте, робко и просительно поглаживая ее башмаки.

— Вставай, эй, ты! — в бешенстве закричал Люмис. Он начинал смутно понимать, что спьяну сделал какую-то большую глупость.

Но Пулэ горько плакал и не вставал. Карен тщетно пыталась отойти от него — он крепко ухватился за ее ноги.

Иетсу стало стыдно. Не потому, что Пулэ стоял на коленях, и не потому, что Люмис был пьян. Что ж, человеческое достоинство ежедневно попирается на войне, и никто над этим не задумывается; да и Люмис, в сущности, неплохой парень. Иетса коробило только то, что все это происходило в присутствии Карен — постороннего зрителя. Он вдруг понял, что сам стал походить на людей, с которыми знался. У них не было иного мерила для своего поведения, кроме собственного же поведения, и потому они вообще перестали следить за собой. Не будь здесь Карен, паясничанье Люмиса только рассмешило бы его — и все.

Он резко схватил Пулэ за плечи и поднял его на ноги.

— Довольно хныкать, — сказал он по-французски. — Никто вас не тронет.

Пулэ искоса посмотрел на Иетса и высморкался. Если бы от него не пахло так сильно потом и скверным мылом, Иетс, пожалуй, даже почувствовал бы к нему участие.

Люмис несколько утратил свой воинственный пыл и обиженно молчал. Уиллоуби, видимо, был в нерешительности.

— Куда же я его дену? — сердито спросил Иетс. — Он мне не подведомствен.