Едва Алан переступил порог гостиной, как леди Стрит подозвала его еле заметным жестом.

— Ну, он сказал тебе что-нибудь? — шепотом спросила она.

Алан постарался скрыть раздражение.

— Угу. Потом расскажу.

Мать испытующе заглянула ему в лицо, решила, что все благополучно, и обвела комнату любезно лучистым, точно вращающийся глаз маяка, взглядом.

— Мы скоро должны будем собираться. Что же это вы мужчины оставили лорда Дарралда в столовой?

— Наверно, они с Маркинчем, это один из его редакторов, заказали международный разговор с Тегераном или Сан-Франциско.

Он посмотрел через комнату и увидел Бетти, слушающую неповоротливые рассуждения Джералда. Она была похожа на юную Нимуэ или Фею Моргану под вечно цветущей яблоней Авалона. Но тут она взяла и подмигнула ему — и сходство пропало.

— Ну, как тебе ужин лорда Дарралда, милый? — поинтересовалась мать. — Доволен, что поехал?

Доволен ли? Он обошел второй вопрос, его надо было еще обдумать, и ответил:

— Ужин королевский.

— По-моему, Энн уже не сидится. Как только лорд Дарралд придет, — а мне, право, думается, он мог бы выбрать для международных разговоров другое время, — будем прощаться и уходить.

Через двадцать минут они уже спускались по широким каменным ступеням парадного крыльца, перед которым были оставлены автомобили. Сочила свет невидимая луна, вдали у горизонта проглядывали звезды, хотя вверху над головой небо плотно закрывали тучи, и на крыльце клубилась холодная тьма. Но чувствовалось дыхание весны. Вокруг лежали сады, щедро ухоженные двумя десятками первоклассных садовников. Что же удивительного, если воздух отдавал колдовством, чертовщиной? Джералд и полковник Саутхем ушли вперед — запустить моторы. Леди Стриг и Энн увлеченно обменивались впечатлениями о проведенном вечере.

— Ау! — вполголоса окликнула Алана Бетти и оттащила его в подходящее место за углом. — Ты заметил, я тебе подмигивала? Что ты при этом обо мне подумал?

Он с готовностью схватил ее в охапку, прижал к себе и бурно поцеловал.

— Сейчас некогда рассказывать.

— Послушай, — торопливо зашептала она, — приезжай завтра к обеду и все расскажешь. Будем только мы. У папы дела в городе. Я собираюсь уезжать. Уеду, и ты меня тогда сто лет не увидишь, так что смотри, жду.

— Приеду, — ответил Алан в приятном возбуждении.

Они незаметно вернулись к остальным. Оба автомобиля ждали наготове.

— Отлично провели вечер, правда, старичок? — сказал Джералд, выруливая на дорогу вслед за Саутхемами.

Алан смотрел на пляшущий красный глазок передней машины.

— Да, отлично, — подтвердил он.

Усевшись поглубже рядом с братом, он сделал попытку задуматься. Но мысли как-то не шли в голову.

Герберт заглянул на кухню к матери.

— Я еду на автобусе в Лэмбери. Поручений не будет?

— Нашлись бы, — отозвалась мать. — Но тебе-то зачем в город понадобилось?

— Батя попросил. Надо кое-что для него сделать.

— Ах вот оно что, — сказала она, не скрывая облегчения. — Стало быть, это не твоя затея.

Герберт притворился, будто не понимает, что ее беспокоит.

— Батина затея. А что?

Мать улыбнулась.

— Я думала, может, ты с какой девушкой встретиться хочешь.

В этом Герберт не признавался даже самому себе, а уж матери и подавно. Он только лишний раз подивился про себя женской интуиции.

— Ты, мама, не забудь, что меня столько времени не было дома. У меня теперь в Лэмбери и знакомых нет. А ты: девушка. Сама подумай!

— А что мне думать? Эдна вон давеча говорила, что не иначе как у тебя кто-то есть.

Ну вот, теперь еще Эдна! Ох уж эти тончайшие щупики женской чуткости…

— Болтает, сама не знает что, — раздраженно проворчал он.

— Она, может, и не знает, зато я знаю. — Миссис Кенфорд пристально посмотрела на сына. — И вот что я тебе скажу, Герберт. Я давеча заступилась за тебя — перед отцом и остальными, но на самом деле ты, я считаю, дурно поступил по отношению к нам, что вдруг взял да ушел.

— Но я же объяснил…

— Объяснил, верно. И я перед тем еще за тебя объяснила. Да только это ничего не меняет, Герберт.

Она снова испытующе заглянула сыну в лицо.

Попытаться растолковать ей, что он тогда чувствовал? Нет, неподходящая минута. И на автобус опоздаешь.

— Слушай, ма, я должен бежать, не то пропущу автобус. Так что тебе привезти?

— Да нет, на самом деле ничего не надо. — Она вдруг широко улыбнулась ему, словно в одночасье повеселела. — Ну, беги! И можешь не торопиться домой к ужину, коли не будет охоты. В кино сходи. Я бы на твоем месте обязательно сходила. В Лэмбери теперь новый кинотеатр. И по пятницам, кажется, есть поздний автобус. Так что съезди развлекись, Герберт.

Он сразу ощутил огромное, необъяснимое облегчение, какое всегда испытывают мужчины, освободившись от щупа женской проницательности.

— Есть, ма! — крикнул он и бросился из дому.

В толпе на автобусной остановке у поворота дороги он увидел парня по фамилии Пеллит, который славился своей болтливостью.

— О, Герберт! Здорово! Ты, оказывается, вернулся?

— Как видишь, — отозвался Герберт. Он вовсе не жаждал всю дорогу в автобусе слушать разглагольствованья Пеллита.

— Вижу, вижу, — не отвязывался Пеллит. — Постой-ка, Эдди Моулд не вместе с тобой служил?

— Вместе. И вернулись тоже вместе. А что?

— Да вот, скандалит друг Эдди.

Герберт заинтересовался.

— Не похоже на него. Мы все время были рядом, он парень хороший, спокойный. Конечно, если его не довести, покуда уж он себя не помнит. Видел я пару раз, каков он, когда в бешенстве, — сказал Герберт, припоминая. — Сами не рады были. А что случилось?

— Сижу я вчера в баре… — с охотой принялся было рассказывать Пеллит. — А вот автобус! Дорасскажу, когда сядем.

Автобус набился полный, и им пришлось стоять. Но это не помешало Пеллиту, он прилепился к Герберту, вслед за ним протиснулся между корзин и женских колен и повис, раскачиваясь рядом.

— Сижу я вчера в «Солнце», — начал он заново, конфиденциально крича ему в ухо, — и тут Джордж Фишер — помнишь Джорджа? — вдруг заметил Эдди, Эдди как раз уходил, они оба были под градусом, Джордж и говорит: «Смотрите-ка, кто здесь есть! Старина Эдди», — и дальше в таком же духе, вполне по-дружески, но немного с гонором, как он всегда. А Эдди сказал, чтобы он заткнул пасть, и как двинул его, чуть мозги не вышиб. Публика в баре — врассыпную. Я было подумал, ну, сейчас начнется общая потасовка. Но у Эдди рожа зверская, того гляди прикончит кого-нибудь, можешь себе представить, а Джо Финч, он теперь содержит «Солнце», говорит: «Убирайся отсюда», — ну, Эдди послал его известно куда, а сам и вправду ушел. Слава Богу, между прочим.

Автобус трясся, переваливался сбоку набок. Разговор вести было трудно. Но Герберт все же изловчился, придвинулся к Пеллиту вплотную и спросил, не повышая голоса:

— Эдди был с женой?

Пеллит понимающе ухмыльнулся.

— Да нет, один. Там говорили насчет нее и насчет других еще некоторых, Эдди небось и услышал кое-что. Он с добрый час, если не два, просидел в углу — пил в одиночку, а это ведь не к добру, верно? — и вполне мог разного наслушаться, в «Солнце» народ знаешь какой, что думают, то и брякнут.

— Да про что брякнут?

Пеллит подмигнул, ухмыльнулся еще шире, но ответил не сразу — автобус, громыхая, несся по шоссе, и вести доверительный разговор было невозможно. Но вот подъехали к остановке, и Пеллит принялся вполголоса объяснять:

— У нас ведь тут, ты знаешь, янки стояли. Каждый вечер в «Солнце» толклись, швырялись деньгами, и кое-кто из женщин с ними водили компанию, норовили поживиться чем Бог даст. Мое мнение: бедняга Эдди на этом и погорел.

— Вот оно что.

Автобус двинулся дальше, дребезжа и дергаясь сильнее прежнего, так что у Герберта появился законный предлог на этом прервать разговор. Он не хотел больше ни говорить, ни слушать. Вспомнилось, как Эдди всегда ждал раздачи почты, как старательно выводил строки ответных писем. Как он был доволен, когда нарядился в новый коричневый костюм. И вот теперь, в «Солнце», у него оказалась «зверская рожа, того гляди прикончит кого-нибудь». Герберт испытывал смутное чувство вины, словно он обязан был приглядеть за Эдди, и вот не приглядел — словно отправил Эдди в глубокую разведку без патронов и провианта. Пеллит еще что-то пытался ему говорить, но он сделал вид, будто не слышит. Надо было поразмыслить, да и надоел этот Пеллит. Но когда автобус наконец выехал на Базарную площадь Лэмбери, Пеллит все-таки перехватил его при выходе, не дал улизнуть.