Недовольно проворчав, Нико пересел и опустил руку на стол Мии, попытавшись устроиться поудобнее, пытаясь успокоить свой болезненный стояк.

— Вижу ты привык занимать главенствующую позицию, даже если это место не твое, — пошутив, она устроилась рядом с ним и взяла наушники.

— А это еще зачем?

— Я привыкла работать под музыку, — она запустила приложение на экране. — Это помогает мне сосредоточиться. Хочешь послушать?

Заинтересовавшись, Нико взял предложенный наушник и засунул его в ухо.

— Что ты слушаешь? — спросила Мия, просматривая свой плейлист. — У тебя в кабинете, когда ты меня туда притащил, чтобы наехать, не было личных вещей, поэтому я не смогла тебя раскусить.

Что бы она сказала, если бы он признался в своей любви к «Rat Pack»? Приравнивался ли «старый Вегас» к новым музыкальным тенденциям? Он никогда никому не признавался в своей ностальгии по старым временам, когда он отодвинул все на задний план, чтобы стать таким мужчиной, каким его хотел видеть отец.

Когда он не ответил, она наклонила голову набок и улыбнулась.

— Давай же, Мистер Босс Мафии. Лишь одна песня.

Ему нравились ее мягкие подтрунивания, прозвище, которая она ему дала, то, как она усмехалась уголком рта, когда пыталась вытянуть из него хоть какую-то информацию. Хотя, он бы и так рассказал ей почти все, что она хотела знать.

— Фрэнк Синатра «Странники в ночи».

— Моя мама коллекционировала старые записи. Она часто проигрывала их для меня.

Он резко замолчал. Сейчас было не время ностальгировать о тех днях, когда он был маленьким мальчиком, любил визиты отца и вечера, которые проводили вместе его родители, танцуя в маленькой квартире, оплачиваемой его отцом, чтобы Нико и его мать были поблизости. Те дни были далеко в прошлом, а воспоминания о вечере, когда его мать умерла, пытаясь вывезти Нико из Вегаса, чтобы начать новую жизнь — были давно похоронены… Как и новая жизнь, которую она могла бы прожить в роли жены кого-то, а не просто в качестве любовницы. Любви было недостаточно — вот, что она пыталась объяснить за мгновенье до того, как они столкнулись со встречной машиной, и тьма наполнила его жизнь.

Мия потянулась и сжала его руку, слегка кивнув, пытаясь тем самым без лишних слов выказать сочувствие и понимание. Он был благодарен ей за молчание и, через пару секунд, он уже просто пролистывал ее плейлист.

Наконец, она отвела взгляд и улыбнулась.

— Я хочу показать тебе кое-что новое, — она указала на экран. — Добро пожаловать в современный мир феминистки-панк-рокерши.

Через секунду, у Нико в ухе раздался громкий звук.

— Какого черта?

— Минутку, — сказала она громко. — Это «Девочка-бунтарка» Bikini Kill. О связях женщины.

Нико понятия не имел, что делала принцесса Мафии, когда слушала песню о женских связях, но он подозревал, что она никогда не слушала подобное, находясь под одной крышей со своим отцом, по крайне мере в пределах слышимости.

— Хороший ритм, — сказал он, не зная, что еще сказать о музыке, которая даже близко не походила на Синатру.

Мия засмеялась, когда пролистала песни.

— Следующая понравится тебе еще больше. «Ох, Рабство! Пошло ты!» группы «X-Ray Spex». Песня о людях, которые считают, что девушки должны быть не только увиденными, но и услышанными, также, как и их мнение.

— Неужели вся музыка имеет политический подтекст?

— Предполагаю, что да, — сказала она. — Обычно, я делюсь ими только со своими близкими друзьями и девочками из своего класса по кодированию.

Он вытерпел еще пару панк-песен, пока Мия печатала, а затем узнал мелодию.

— Эту я знаю. Гвен Стефани. Ну, в ее песнях явно нет политики.

Мия взглянула на него. Открытая импровизация — это не что иное, как история. Она — королева панка. Ее пародии о женоненавистнических стереотипах — это чистое искусство.

Нико начал в такт отстукивать пальцами по столу. Он не мог вспомнить, когда последний раз сидел вот так и слушал музыку. Семейный бизнес занимал каждую минуту его жизни. Пока многие гангстеры прохлаждались в клубе или зависали с стрип-клубах, или в борделях, в поисках женского внимания, Нико работал. Его отец еще в раннем возрасте объяснил ему, что хорошее в жизни дается нелегко, что успех приходит благодаря настойчивости и целеустремленности, что каждый человек — это пример, который должен олицетворять трудолюбие самопожертвование. Он был практичным человеком. Хорошим боссом. Нико не желал большего, кроме как стать таким же, каким был его отец.

Мия рассказывала ему, что делала на данный момент, а именно — взламывала его систему, пытаясь закачать вирус и взломать пароли. Он наблюдал за ее работой с удовольствием: то, как она прикусывала губу, когда у нее не получалось, и полностью сосредоточивалась на экране. Бизнесмен видел преимущества, иметь в своей команде кого-то с ее навыками. Несмотря на то, что его главным бизнесом были материальные вещи, в интернете тоже можно было бы заработать достаточно денег. Но женщины не были частью мафии. И никогда бы не смогли стать ее частью.

— Вроде неплохо, — сказала она. — Защита от простых атак. Но нет атак ФБР, особенно, если они поймают кого-то, вроде меня. На самом же деле, я в прошлом году направила им свое резюме. Они устроили тендер на работу в области кибербезопасности, и я подумала — почему бы и нет!? Я так же хороша, как и любой другой хакер, которых я знаю, если даже не лучше. Но я так и не получила ответ, поэтому думаю, что они выбрали кого-то другого.

— Ты собиралась работать на ФБР? — он засмеялся.

— Конечно. Если моя семья в преступном бизнесе, это еще не значит, что и я замешана в этом.

Нико откинулся на спинку стула и протянул руку, скользнув пальцами по гладкой коже ее плеча.

— Ты не сможешь сбежать от этого. Как только ты поймешь, что перешагнула черту, ты не сможешь вернуться. Это заложено в твоей ДНК.

Она в ужасе посмотрела на него.

— Ты так говоришь, потому что я выросла в семье Мафиози, то и я обязательно стану преступницей?

Он не мог понять ее гнева на очевидный факт.

— Я просто говорю о том, что, по рождению, у тебя больше риска, чем у других людей. Ты не увидишь границу между законным и незаконным, как и между установленным и нерушимым. Вместо всего этого, ты увидишь, насколько это нестабильно и податливо.

Когда она нахмурилась еще сильнее, он указал на экран.

— Ты украла форму, чтобы притвориться официанткой, а затем ворвалась в центр управления, чтобы начать тестирование системы.

— Все было по-честному, — Мия напряглась, заерзав в кресле. — Вито был в курсе, поскольку знал, что я собираюсь сделать.

— Но, все же, такое может сделать не каждый, — сказал он, тщательно подбирая слова. — Как и взломать систему. Независимо от того, почему ты это сделала, многие могут сказать, что это неправильно. И да, у тебя все легально, но все же существующая грань чересчур тонка.

Раздраженно шмыгнув носом, она отвернулась и уставилась на экран. Его позабавило, что она была раздражена на очевидные указанные им вещи, которые в какой-то степени считал превосходным качеством. Он приобнял ее за талию и потянул к себе.

— Давай же, красавица. Я не критиковал. Мне нравится, что ты не боишься рисковать. Мне нравится твоя непосредственность, и стремление помогать людям нетрадиционными способами. Мне нравится, что одной ногой ты в моем мире, а другой в другом.

Пока в его ухе звучала какая-то сексуальная мелодия, заглушающая предупреждающие нотки в глубине его сознания, он усадил ее себе на колени.

— Я всего лишь включила тебе топовую двадцатку песен всех времен для феминисток, попытавшись познакомить тебя с новым музыкальным жанром, а ты решил, что хочешь приватный танец? — Мия приподняла бровь, в притворном неодобрении. — Я надеюсь, ты оценишь иронию.

— Я уважаю тебя; Если хочешь, чтобы я остановился, я остановлюсь, — он положил свою руку ей на бедро, призывая потереться об его ноющий член. Между ними болтался провод от наушников, как бы связывая их. — Но, если ты предлагаешь….

Ее лицо осветила улыбка, согрев его сердце. Ему это понравилось, и он бы пошел на все, что угодно, чтобы увидеть ее снова.

— Я не исполню приватный танец тому, кто одет в костюм, — она потянулась к его галстуку, и ловко развязав его, за шею притянула Нико к себе. Он пальцами впился ей в бедра, и вся его кровь устремилась в пах.

— Раздень меня, Мия, — потребовал он. — Я хочу трахать тебя до беспамятства.

Она стянула с его плеч пиджак, и он немного подвинул ее, чтобы тот упал позади него.

— Расскажи мне, что тебе нравится, — сказала она мягко.

— Ты.

— Ты мне тоже нравишься, — пробормотала она, пока расстегивала пуговицы его рубашки, одну за другой, ее мягкие руки словно пытали его кожу.

— Расскажи мне, какие еще песни тебе нравятся. Что-то современное.

Она вытащила его рубашку из брюк, теребя ее, ладонями погладила его грудь. Прежде чем с него сняли рубашку, он отстегнул кобуру и положил ее на стол. В отличие от многих мафиози своей команды, Нико работал над собой каждый день. Не только потому, что он гордился своей внешностью, но и потому что насилие было частью его жизни. И ему, чтобы иметь возможность управлять своей волей на благо своих потребностей, и чтобы заслужить уважение нужно быть в хорошей форме.

— AC/DC — «Потрясение».

Именно это он теперь чувствовал, в компании этой прекрасной, сексуальной женщины на своих коленях, а также он ощущал ее теплые ладони на своей груди, ее трущиеся об него в такт музыке бедра. Прекрасная агония.

— Тебе нравится AC/DC?

— Мне они так нравились, что однажды я бросил кирпич в окно Люка, чтобы музыка стала громче.

— Ты же шутишь, Мистер Большой Босс? — Мия выпрямилась.

— Не шучу, Мия. Спроси его.

— Не думаю, что у меня получится это сделать, — ее улыбка исчезла. — Ты забываешь, кто я.

У Нико все сжалось внутри. Он ни на секунду не забывал, кем она была. Но его, черт возьми, не волновало то, что она была дочерью его врага. Он желал ее. Конец истории.