— Тебе в самом деле повезло, — с любовью и улыбкой глядя на сестру, произнесла Марта.

— Слушай, а ты не завидуешь мне, ну, я имею в виду, что я там, на сцене? Ведь на моем месте вполне могла бы быть ты.

— Я? Ладно тебе, Эдди! Какой из меня исполнитель блюзов! Мы с моей маленькой скрипочкой очень далеки от рок-музыки.

— В самом деле? Зато ты прекрасно владеешь голосом. Ты ведь можешь спеть что угодно, если только захочешь. Я же слышала — когда ты выступала с ребятами из Шаффлкрика, ты пела так, как мне даже не стоит и пытаться. Мне безумно нравится твой голос!

— У тебя доброе сердце, Эдди. Знаешь, я не могу сказать, что совсем не мечтаю об огнях рампы. — Марта пожала плечами. — Просто пока что этого не предвидится. Во всяком случае, в ближайшем будущем.

— Трусишка!

— Неправда!

— Правда, правда… — быстро прервала Эдди возражения сестры и наклонилась поближе к зеркалу посмотреть на прическу. — Ну, Далила, привет! Похоже, мне придется тебя терпеть еще не меньше месяца. Только не вздумай трогать моего мужчину!

Марта расхохоталась:

— Тебе не кажется, что это уже слишком? Похоже на раздвоение личности!

Следующим городом, где им предстояло выступать, был Сиэтл. Эдди и Рори приникли к окнам лимузина, с увлечением разглядывая величественный пик Рейнер.

Дэвида, который очень любил Сиэтл, радовал их энтузиазм. Он уже давно подумывал о том, чтобы построить небольшое укромное жилище где-нибудь в горах насеверо-западе страны. Теперь же ему отчетливо представлялся деревянный дом, стоящий на высоком уступе над горной речкой. В речке должно быть столько форели и лосося, что их можно ловить руками. Перед мысленным взором возникла картина: он на берегу насаживает наживку на крючок удочки, которую держит Рори. А позже, когда на горы опустятся мягкие сумерки, Дэвид возьмет Эдди за руку, и они будут любоваться бегущими по небу легкими облачками, бросающими призрачные тени на склоны окружающих гор.

Дэвид так погрузился в свои мечты, что даже не услышал, как Эдди обращается к нему:

— Никогда не видела такой красоты! А там, справа, это пролив?

— Залив Эллиот. Мы вечером съездим на набережную. Я знаю там местечко, где подают таких крабов, что просто тают во рту.

Слова «тают» и «во рту» имели для них обоих совершенно особый смысл, и они обменялись понимающими улыбками.

Как только все устроились в отеле и распаковали вещи, Дэвид заказал машину, и они отправились на экскурсию в горы. Они дышали чистым горным воздухом, бросались друг в друга снежками под лучами горячего летнего солнца. Дэвид был совершенно счастлив. Он не мог припомнить, когда еще ему было так хорошо, светло и радостно на душе, когда еще он был настолько влюблен. Один только взгляд на Эдди, склонившуюся к дочке, рассматривающую вместе с ней дикий лесной цветок, наполнял его таким чувством, которое он никогда прежде не испытывал.

Солнце сверкало и искрилось в темных волосах Эдди. В дневные часы она была примерной мамой для Рори и умелым музыкантом, а наедине с Дэвидом, по ночам, превращалась в соблазнительную искусительницу с пышными бедрами и горящими желанием глазами. Так происходило каждую ночь. И если Дэвид захочет, так будет продолжаться и дальше. Их ждет еще множество сладостных ночей впереди. Неужели было время, когда он мог в чем-то ее подозревать? Казалось, с тех пор прошла тысяча лет. Дэвид уже почти и не помнил, что раньше питал к ней совсем иные чувства.

— Сегодня мы не сможем провести ночь вместе, — сказала Эдди.

— Что-то случилось?

Дэвид поднял голову от гитары и, нахмурившись, посмотрел на Эдди.

Она ласково погладила его и обезоруживающе улыбнулась:

— Абсолютно ничего! Просто Марта сегодня будет с Биллом, а я с Рори. Вот и все! Может быть, после концерта ты с ребятами из группы съездишь в город? Они давно хотели туда выбраться, им будет приятно, если ты тоже с ними поедешь. Просто так приехать в Сиэтл — это одно, выступать здесь и гулять по городу с тобой — совсем другое.

Дэвид, которому не хотелось оставаться одному, без Эдди, в пустом гостиничном номере, с улыбкой согласился на предложение:

— Хорошо! Но следующая ночь — моя!

 Отложив в сторону гитару, он привлек к себе Эдди и начал нашептывать ей на ушко все, что он собирается проделать вместе с ней в следующую ночь.

Глубоко вздохнув, она приложила руку к сердцу и с чувством промолвила:

— Буду ждать с нетерпением!

На следующее утро Марта, оглядев собравшихся за завтраком четверых мужчин, сидевших с опущенными головами, пробормотала с сомнением:

— Похоже, с ними что-то приключилось?

Эдди кивнула, молчаливо соглашаясь с Мартой. Достаточно было взглянуть на Дэвида, чтобы понять: что-то произошло.

— С тобой все в порядке? Что вы делали вчера?

Билл жизнерадостно подхватил:

— По их виду можно решить, что их как минимум переехал автобус. Или я не прав?

Лоуэлл поперхнулся, отхлебывая кофе.

— Ну, все начиналось довольно достойно, — начал он. — Ужин в ресторане…

— А потом мы решили пройтись по барам, — продолжил Грейди. Его усы печально обвисли. — И везде, куда мы заходили, все узнавали Дэвида и устраивали что-то вроде соревнования — кто быстрее закажет нам следующую выпивку.

Тут вступил Кокомо:

— А поскольку мы не могли отказаться, то выпивали все предложенное. Ну а потом еще и еще. А под утро, около трех часов, мы оказались… Где же это было?

— На Первой улице, — подсказал Дэвид, массируя переносицу.

— Ну, да, такое местечко, короче, там находится татуировочный салон, — продолжал Кокомо. — Я бы показал леди результаты, но скромность мне не позволяет.

Эдди с негодованием обернулась к Дэвиду:

— Ты должен был присматривать за ним! У него еще молоко на губах не обсохло! Я поклялась его матери, что пригляжу за мальчишкой. Татуировки! И на таких местах!

Дэвид откинулся на спинку стула и попытался выдавить из себя улыбку.

— Ты права, милая. Но, видишь ли, э-э, ситуация вышла из-под контроля. Мне очень неудобно…

— Ну, надеюсь, у других-то хватило ума… Лоуэлл, что это у тебя на руке?

— Это скрипичный ключ, — виновато усмехнулся он. — Или что-то похожее на скрипичный ключ.

— Ой, а мне покажи! — попросила Рори.

Восхищенная стилизованным рисунком спирали, змеившейся у него по руке, Рори воскликнула:

— Лоуэлл, это очень красиво!

— Спасибо, малышка.

— Ну, это еще ерунда! — вмешался Грейди.

Он встал и поднял тенниску, гордо продемонстрировав эмблему «Дельты Блу» на своем мощном животе.

Рори завизжала от восторга. Марта и Билл громко расхохотались, а Эдди только неодобрительно покачала головой. 

Грейди опустил футболку и, заправив ее, сел, обменявшись вороватым взглядом с Дэвидом, что подтвердило худшие подозрения Эдди.

Она медленно повернулась к нему:

— Что? Ты хочешь сказать, что и ты тоже?

Дэвид кивнул, стараясь не встречаться с ней взглядом.

— Но как ты мог на это решиться! Уродовать свое тело! И бог знает в каких антисанитарных условиях!

— Это совершенно безопасно. Я слыхал об этом местечке от своих друзей.

Дэвид взглянул на Эдди, словно надеясь, что она сможет его понять. Но поскольку она была непреклонна, то ему не оставалось ничего другого, как показать свою татуировку. Он закатал рукав тенниски, обнажив левый бицепс.

Мертвая тишина воцарилась за столом. Эдди присмотрелась к татуировке и тоже потеряла дар речи.

Это было маленькое красное сердечко, и на нем было написано: «Эдди — моя любовь».

Онемев от изумления, она застыла, потом решилась взглянуть на Дэвида. Ее сердце бешено заколотилось, ведь это было настоящее признание в любви. Эдди судорожно перевела дух и откинулась на спинку стула, не отводя взгляда от Дэвида.

Он опустил рукав и коснулся руки Эдди.

— Я выпил, конечно, но пьян не был! Я сделал это сознательно! — воскликнул он.