Орланда вела машину уверенно, как будто это было для нее обычным делом. Немного странно, но ведь она одна из Варунов, и этим все сказано. Вообще в последнее время мне приходилось так часто удивляться, что я постепенно научилась воспринимать события как должное.

   Вокруг снова мелькали луга, купаясь в последних лучах заходящего солнца. Но теперь, когда рядом не было Дэвида, они казались мне чужими, потому что напоминали, как я была счастлива всего несколько дней назад. Жестоко и несправедливо! Скорей бы аэропорт.

   Наконец, мы добрались до него. Было уже далеко за полночь, почему-то Орланда спланировала наш путь именно так, выехав под вечер. Насколько я помнила с прошлого раза, самолет до Питера уже давно улетел.

  - Мы не летим в Питер, - сказала она.

  - А куда мы летим? - спросила я.

  - В Москву, - пояснила она, - там ты сделаешь пересадку.

  - Куда?

  Она посмотрела на меня, и в ее лазурных глазах заиграли огоньки.

  - В Швецию, насколько я поняла.

  - Да, - смутилась я.

  Действительно, мы уже обсуждали это, но у меня была одна неразрешимая проблема.

  - Орланда, но как я попаду в Стокгольм? Мой загранпаспорт остался у Алекса.

  - Именно поэтому я и лечу с тобой.

  Я вдруг поняла причину того спокойствия, с которым она отпускала меня. Без нее я не смогу никуда уехать из Швеции. Мне придется все равно ждать ее! Кошмар! Это рушило все планы, но я постаралась не впадать в панику, что-нибудь придумаю. Орланда молча смотрела на меня, 'прислушиваясь' к моим рассуждениям.

  - Хорошо, - пробормотала я. - Мне придется дождаться тебя.

  - Вот и договорились.

  Мы прошли в зал. Я все еще была немного обижена на нее, но то, что случилось дальше, отвлекло меня от этих мыслей. Мы двинулись с ней к кассе, чтобы купить билеты. Я протянула Орланде свой паспорт и деньги, но та как-то странно посмотрела на меня и даже не притронулась к ним. Я была просто ошарашена ее дальнейшими действиями, а точнее, их отсутствием. Она ни слова не сказала кассиру, но через минуту на стол легли два билета на Москву. Вот и все, ни денег, ни документов не понадобилось для того, чтобы получить возможность улететь!

  - Орланда, - прошептала я, - но ведь это нечестно!

  - Что нечестно? - переспросила она.

  - То, что мы не заплатили за билет.

  - Саша, - бесстрастно проговорила она. - Неужели ты думаешь, что я стану играть во все ваши игры? Человек придумал себе целую кучу запретов, сочинил дурацкие законы и ввел нелепые правила. Но самое 'великое' его достижение - деньги. Люди просто помешаны на них, считая, что это - основа всего. Какая глупость. И поэтому ни один Хранитель НИКОГДА не будет ими пользоваться.

  Я прикусила язык. Да, она во всем права, как я могла вообще задавать ей подобные вопросы.

  - Прости, Орланда, я сказала глупость.

  - Ты еще слишком многого не понимаешь.

  - Я исправлюсь, - виновато проговорила я.

  - Надеюсь на это.

  Инцидент был исчерпан, и я пообещала себе в следующий раз думать, прежде чем что-то 'ляпнуть'.

  - У нас еще есть время, - примирительно сказала она. - Пойдем, я угощу тебя кофе.

  Через пять минут мы уже сидели за столиком в кафе, и я задумчиво теребила пальцами ручку маленькой белой чашечки, из которой струился соблазнительный аромат. Я слегка расслабилась, но она вдруг спросила:

  - А почему ты летишь именно к Алексу? Когда мы столкнулись с ним в гостинице, по его мыслям мне стало ясно, что он ненавидит Дэвида. Я не очень поняла причину, но его чувства были более чем очевидны.

  Я почти подпрыгнула на стуле, ее вопрос застал меня врасплох. Значит ли он, что женщина разгадала мой обман? Не знаю, но надо было что-то отвечать. Спокойно! Это всего лишь ее любопытство...

  - Да, он не может простить Дэвиду то, что я выбрала его. Но Алекс все еще любит меня, и он обязательно поможет.

  - Как странно... И не логично.

  - Да, - ответила я. - Любовь и логика - вещи противоположные.

  - Вас, действительно, трудно понять, - Орланда вздохнула, и я поняла, что спасена.

   Потом был самолет. Мы почти не разговаривали во время полета, лишь перед самым приземлением она сказала мне:

  - Чувства окружающих открыты для тебя. Попробуй извлечь из этого пользу, а не только вред.

  Почему она это говорит?

  - Потому что чужие переживания могут стать серьезным испытанием.

  - Ты имеешь в виду Алекса?

  - И его тоже.

  - Я постараюсь.

  Она внимательно посмотрела на меня, и сказала:

  - Мне почему-то страшно оставлять тебя одну.

  - Я справлюсь.

  - Очень хочется верить...

  Москва встретила нас утренней прохладой. Продолжительность длинного перелета скрадывалась сменой часовых поясов, и от этого я совершенно потерялась во времени. Самолет на Стокгольм улетал через час. Орланда, как и обещала, помогла мне получить билет и зарегистрироваться перед рейсом, но дальше я должна была действовать сама. Наступила минута прощания, и мне стало грустно. Рядом с ней все казалось простым, но что будет со мной, когда я останусь одна? Не хотелось даже думать об этом! Орланда, кажется, тоже была не в своей тарелке, я почувствовала в ней неуверенность. Эти два дня странным образом сблизили нас, и она тоже понимала это.

  - Будь осторожна и помни то, о чем мы с тобой договорились.

  - Да, я помню, - без особого энтузиазма ответила я.

  Мой тон насторожил ее еще больше.

  - Саша, не делай глупостей.

  - Конечно.

  К счастью, понятие 'глупости' у каждого из нас было свое, поэтому я легко дала ей такое обещание. Но ее это не очень успокоило.

  - Я скоро найду тебя.

  - Хорошо.

  Наступило время прощания, и мне вдруг показалось, что я теряю близкого мне человека.

  Я в последний раз взмахнула рукой и зашагала навстречу неизвестности.

  - Если будет сложно, позови меня, - крикнула она мне вслед.

  'Обещаю!' - мысленно ответила я, не оборачиваясь, потому что была уверена, Орланды уже нет в аэропорту.

   Самолет медленно вырулил на взлетную полосу. Улетаю. Куда? Что со мной теперь будет? Не знаю, но сейчас не время задавать эти вопросы, теперь мне придется принимать самостоятельные решения, быть может, впервые в жизни.

   В моей голове настойчиво крутились мысли о доме, и я позвонила маме, потому что мне вдруг захотелось сказать ей несколько слов перед отлетом, пока я еще была в зоне досягаемости. И хотя на часах было раннее утро, я не смогла удержаться. Она очень обрадовалась, даже расплакалась. Не смотря на расстояние, которое нас разделяло, я понимала, что она несчастна и очень одинока, хотя изо всех сил старается не показывать этого. Но ей меня не обмануть, тем более теперь. Орланда была права, для меня стали более открытыми чувства людей. Даже не видя человека, я отчетливо ощущала их, и, признаюсь, мне это совсем не доставляло удовольствия.

   Сейчас я постаралась отвлечься от этих раздумий и огляделась. Вокруг люди, все они летят куда-то по своим делам. У каждого своя жизнь, свои мысли и свои переживания. Теперь мне стало ясно, что наши чувства намного более яркие, чем казалось раньше. И чем они сильней, тем отчетливей я понимаю их. Вот девушка задумчиво склонилась над книгой, но она не может читать, потому что слезы капают на страницы. Она несчастна, и значит что-то в ее жизни не так. Я никогда не узнаю, что именно, но невидимый шлейф ее грустных мыслей еще долго останется в этом самолете, и мне даже странно, почему все окружающие не замечают его. Я усмехнулась. 'Давно ли ты сама научилась видеть все это? А уже обвиняешь других в слепоте'. Чуть дальше среди пассажиров я заметила влюбленную пару, и ощущение чужого счастья больно ударило мне в виски. Заныло сердце. Почему все так несправедливо? Мне досталась участь лишь подглядывать чужую радость, хотя я бы лучше отказалась от такого 'подарка' в обмен на то, чтобы просто быть с человеком, которого люблю...