— О да! И он пошел дальше отца — выпускает то, чем тот отказывался заниматься, — компьютеры, точные навигационные приборы для морского флота и авиации. Работает все дни напролет. Сейчас Курт здесь в рамках программы «экспортной экспансии»: проводит конференцию заокеанских оптовых покупателей (включающую увеселительные мероприятия) и устраивает выставку во Дворце красоты. Лозанна — чудесное место для такого рода событий.

— Бесспорно, — подтвердила Никола. — Я и сама приехала сюда в качестве секретаря-переводчика торговой делегации одной английской фирмы… Так ты будешь здесь, пока брат не завершит конференцию? Как долго она еще продлится?

— Он и сам не знает. Вероятно, несколько недель. Я при нем вроде «организатора досуга»: помогаю развлекать жен бизнесменов, пока Курт занимается с участниками конференции. Английским и итальянским я владею неплохо, а если надо, то общаюсь и на немецком.

— Надеюсь, и на американском, — пошутила Никола.

Но Диана словно и не слышала. Присев на секундочку на подлокотник кресла, она тут же вскочила и принялась вновь беспокойно мельтешить по комнате. Потом взяла сигарету, предложила одну Николе, зажгла свою и разогнала рукой воображаемый дым. Затем продолжала:

— А сейчас, помимо прочего, я должна быть еще и шофером Курта. Дело в том, что любимый вид отдыха у него — сквош, вид тенниса. Так вот перед самым отъездом сюда — надо же такому случиться! — он вывихнул запястье. Произошло это вчера. Мы просто…

— Только вчера? — воскликнула Никола. — Значит, какое-то время мы будем здесь вместе? Я свободна и хотела бы немного развлечься. Так что мы, наверное, могли бы видеться, когда тебе позволят обстоятельства. Я — за, а как ты?

— Да… да… Мы обязательно договоримся… как-нибудь. — Чувствовалось, Диана комкала разговор, чего Никола не ожидала и поэтому вопросительно посмотрела на нее.

Диана отвела глаза, а когда вновь взглянула на Николу, то начала уже совершенно новый разговор, спасая обеих от смущения, возникшего по непонятно какой причине.

— А знаешь, ты совсем не изменилась! Сколько лет-то прошло? Пять?.. Помню, мы ожидали, что приедет учительница, воплощающая собой «мисс Англия», — такая розовощекая пампушка. Ты же совсем не походила на нее. Но с какой завистью мы любовались твоими длинными ресницами — ведь тогда мы еще не осмеливались носить накладки! В тебе даже есть что-то славянское — широкие скулы и рост… Нет, ты ничуть не стала старше!

— А ты чего хотела? Чтобы я за пять лет стала ведьмой и летала на метле? И потом, — Никола бросила взгляд на темный шелк волос Дианы, отточенные черты ее лица, — в наше время все мы можем выглядеть молодыми и красивыми, пока не стукнет сорок. Вот что тогда?

— Мода! Возможно. — Ответ Дианы был опять лаконичным, и она тут же задала вопрос из несколько иной сферы: — Как насчет мужчин, Никола? Были ли они у тебя? Встречалась ли с кем?

Никола пожала плечами:

— Естественно. Но ничего серьезного — так, время от времени. А как у тебя?

Диана отвела взгляд.

— Да был один, — призналась она и подошла к окну. Остановилась, провела ногтем по венецианским жалюзи, спасавшим комнату от полуденного зноя.

Никола ждала продолжения и, не удержавшись, спросила:

— А сейчас?

При этих словах Диана повернулась к Николе.

— В некотором смысле — есть. — Диана посмотрела на часы. — Скоро должен вернуться Курт. У него встреча в бельгийском консульстве. И поскольку машина была ему не нужна, я заскочила в кафе выпить чашку чая… А сейчас, извини меня, я отлучусь на несколько минут в свою комнату, ладно? Мне там надо кое-что подготовить…

Никола встала.

— Так я лучше тогда пойду? — предложила она.

— Нет-нет, пожалуйста, останься. Познакомишься с Куртом. А я не надолго. Прошу — не уходи! — И Диана удалилась.

Весьма озадаченная ее поведением, Никола все же осталась. Пока она сидела в гостиной, снизу доносились разные звуки: несколько раз с шумом открылась и закрылась металлическая дверь лифта, не прекращался гул уличного движения. Но в квартире стояла полнейшая тишина. Время шло. Напряжение росло. И было уже нелепо верить словам Дианы, что она отлучится «не надолго», всего «на несколько минут».

Наконец Никола поднялась и направилась к двери, через которую ушла Диана. Прислушалась. Ни звука. Толкнув дверь, она оказалась в коридоре. Там три комнаты напротив и одна — рядом. Последняя оказалась кухней; две другие — закрыты.

Никола постучалась в одну из них, потом вошла. Очевидно, мужская комната — Курта. Постучалась в другую, позвала: «Диана! Ты здесь? Ничего не случилось?» Голос ее немного дрожал. Прислушалась. Вошла — никого, как и в остальных комнатах.

Диана покинула квартиру, даже не потрудившись дать знать о своем уходе. Но почему? И как? Ответ на последний вопрос пришел, когда Никола увидела дверь, ведущую из этой комнаты в боковой коридор. Оттуда на лифте Диана, вероятно, и спустилась вниз. Но почему она с такой поспешностью исчезла, сказав перед этим, что чуть ли не через минуту вернется? Могла бы, по крайней мере, просунуть голову в дверь, попрощаться и дать возможность гостье тоже уйти. Но она и этого не сделала. Почему?

Потому что не хотела, чтобы ей задавали вопросы! Потому что какая-то легкая нервозность в ее поведении была, очевидно, связана с ее поспешным бегством. Не только интуиция подсказывала Николе все это — она была абсолютно уверена в правоте своих догадок. Более того, осмотр комнаты показал, что Диана отправилась вовсе не в табачную лавку за сигаретами. Гардероб открыт и пуст. На раковине никаких предметов туалета. Нет и чемодана, а уж он-то должен быть, коль скоро Диана только вчера приехала из Невшателя… Когда Никола подошла к туалетному столику у постели, то обнаружила на нем письмо, адресованное ей.

Видно было, что Диана писала его второпях.

«Никола, прости — я лгала тебе! Уверена, ты встревожишься и начнешь искать меня раньше, чем приедет Курт. Клянусь, я и в мыслях не держала поступить таким образом. Просто случай свел нас вместе, и, коль скоро это произошло, Никола, дорогая, помоги мне, пожалуйста! Ты наверняка сможешь, если захочешь.

Не стану посвящать тебя во все — Курт узнает, разозлится и тогда тебе достанется. Поэтому скажу только, что так или иначе я планировала убежать — именно отсюда, а не из дома. Что я и сделала, пока нет Курта. Когда он предложил мне сопровождать его, я ухватиласьза этот шанс. Я и не думала выполнять для него роль «организатора досуга», а лишь воспользовалась предоставившейся возможностью, вот и все!

Пожалуйста, дождись Курта, даже если он возвратится не очень скоро. И передай, что я уехала навсегда, ибо другого выхода нет. Он догадается почему, но не будет знать — куда. Ты тоже этого не должна знать. Когда днем я спросила тебя о мужчинах, то чуть было сама не раскрылась перед тобой. Теперь я рада, что сдержалась. Ты так ответила мне, словно они тебе совершенно безразличны, и мне стало ясно: ты меня не поймешь. Но сейчас-то постарайся. Может, ты сумеешь спасти меня от гнева Курта.

Я уверена — наши пути-дороги с Куртом разошлись. Как бы то ни было, он не должен меня найти. Но постарайся понять сама — и попробуй убедить в этом Курта, — что ничего плохого я не делаю. Поступаю так, как заставляют обстоятельства, — вот и все!

Пока мы разговаривали, я сняла с брелока ключ от квартиры и положила его на письменный стол. Мне он больше не понадобится. Видимо, сам Бог послал тебя, Никола, чтобы ты помогла мне. А то и Курту, если он пойдет на это. Но может и не пойти.

Диана».

Находясь в полнейшем смятении, разрываясь между негодованием и сочувствием, Никола еще раз перечитала письмо, что-то понимая, а чего-то нет.

Ее слова «наши пути-дороги с Куртом разошлись», вопрос о мужчинах и фраза «чуть было сама не раскрылась перед тобой» позволяли догадываться, что, куда бы она ни махнула, Диана уехала не одна. Вместе с тем — «ничего плохого не делаю»! Так ли это? Может, это самообман? Ведь если действительно в этом нет ничего плохого, то зачем Диане убегать из дома, зачем злить Курта?