Все сходилось так хорошо, что я поверила – это правда.

Так как Сэм не хотел, чтобы я приходила на работу в день освобождения из тюрьмы, я отправилась туда на следующее утро. С одной стороны, я чувствовала себя так обыденно, собираясь на работу, это было чем-то нормальным. С другой, я провела какое-то время в тюрьме, думая, что мне больше никогда не доведется снова войти в "Мерлотт", и я переживала о том, как снова появлюсь на публике после такого ужасного обвинения.

Энди Бельфлер выслушал угрозу на моем автоответчике и забрал микропленку с собой. Я пожалела, что оказалась недостаточно умной, чтобы сделать копию до того, как он уехал. Мне не нужно было спрашивать, передал ли он мою просьбу Элси Беку.

В его мыслях я услышала, что он этого не сделает, и что он теперь в напряженных отношениях с Элси, потому что Энди был против моего ареста, в то время как Элси усиленно добивался осуждения. Поэтому было кое-что, о чем мне следовало позаботиться самостоятельно.

После того как Джейсон рассказал о беспокойстве Сэма по поводу моего ареста, я ожидала радушного приема в баре. По сути, я ожидала, что Сэм позвонит мне предыдущей ночью, но он этого не сделал. Сейчас же, увидев его позади бара, я заулыбалась и хотела обнять его.

Сэм посмотрел на меня долгим взглядом, и я почувствовала раздирающие его противоречия. Он просиял мне навстречу, как будто в его мозгу начался салют. Но затем его лицо погасло, и он повернулся ко мне спиной. И начал неистово полировать стекло. Я даже удивилась, как он не стер себе пальцы. Просто сказать, что я была задета и поставлена в тупик, было бы преуменьшением размером в тонну. Не думаю, что Сэм сердился на меня из-за ареста. Он был зол из-за чего-то другого.

Несмотря на то, что меня обнимал весь персонал бара и не меньше шести клиентов, Сэм избегал меня, словно я была Тифозной Мэри.

– Тюрьма не заразна, – колко произнесла я, в третий раз, передавая ему тарелки через раздаточное окошко. Он отвернулся и начал разглядывать список экстренных телефонных номеров, словно там появилась какая-то новая информация, которую срочно надо было запомнить.

– Я... я знаю это, – ответил он, огрызающимся тоном. – Рад твоему возвращению.

В этот момент за пинтой пива подошла Эн Норр и прервала этим наш разговор... если конечно можно было назвать этот обмен словами – разговором.

Я занималась своими обычными делами, но была ужасно рассержена. Уже не в первый раз я страстно желала знать, о чем думал Сэм, но из-за того, что он был перевертышем, я могла только почувствовать темноту и разочарование в его мыслях. Это касалось нас двоих.

Положительным моментом было то, что если посетители бара и не хотели, чтобы их обслуживала женщина, арестованная за убийство, то они не подавали вида. Они привыкли к Кеннеди, которая была, не только арестована за убийство бывшего, но и действительно убила его и отсидела за это. Такое ощущение, что Сэм практически начал проводить программу по предоставлению работы бывшим осужденным.

Так или иначе, размышления о Кеннеди заставили меня почувствовать себя лучше, тем более, что она была одной из тех, кто приехал в суд предыдущим утром. Упоминая о Кеннеди, несколько часов спустя она вошла в паре со своим парнем, Денни Придо.

Как всегда, Кеннеди выглядела так, будто она только что приехала в отель, чтобы зарегистрироваться на конкурс красоты: ухоженная с головы до пят, одетая в бирюзово-коричневую майку и коричневые шорты. Бирюзовые сандалии сделали ее выше еще на два дюйма. Как она делала это? Я восхищалась ею.

На мгновение задержавшись, чтобы сделать отметку о начале работы (что она делала уже автоматически), Кеннеди пересекла зал и крепко обняла меня, впервые за все время нашего знакомства.

По всей видимости, где-то под кожей мы стали сестрами. Хотя мне было не по себе из-за этого сравнения, я поступила лицемерно – ответила на объятье и поблагодарила за беспокойство.

Кеннеди и Денни заскочили выпить, прежде чем Денни отправится на вторую работу, в качестве дневного представителя Билла Комптона. Денни встречался с Биллом каждую ночь, он говорил мне об этом, чтобы получить указания и отчитаться в результатах предыдущего дня. Сегодня он должен был быть в доме, чтобы впустить каких-то рабочих.

– Значит, Билл загрузил тебя делами, – сказала я, думая о том, какие поручения Билл может давать Денни.

– Ну, это совсем неплохо, – сказал Денни, не отводя глаз от Кеннеди, – я не работаю на поставках сегодня, поэтому встречаюсь с ребятами из службы безопасности, чтобы показать им, где Билл хочет установить датчики. И подожду, пока они будут их устанавливать.

Меня поразило, как забавно то, что Билл устанавливает систему безопасности. Уверена, что люди нуждались в предупреждении о злоумышленнике куда больше, чем вампиры. На самом деле, я могла бы подумать об этом, когда банк Клодин восстановит свою деятельность. Установить систему безопасности – неплохая идея.

Кеннеди начала говорить о воске для депиляции, который она прикупила в Шривпорте, и об увольнении нового начальника Денни (что было гораздо более увлекательной темой), но тут мне пришло в голову, ведь если Билл устанавливает систему безопасности, что-то произошло, убедившее, что она ему нужна.

Поскольку он мой ближайший сосед, я должна была бы знать, что кто-то пытался вломиться к нему в дом. Было так легко погрузиться во все свои многослойные проблемы, что я забыла о том, что у других они тоже были.

Итак, я была заинтригована как никогда. И это было облегчением подумать о чем-то еще, кроме обвинения в убийстве и расставания со своим бойфрендом.

Кеннеди спросила о том, что мой вампир думает об этом обвинении в убийстве.

Да уж, нашла подходящее время.

– Видимо, он внес залог за меня, но я думаю, что это ради старых добрых времен, – отвечая, я так пристально смотрела на нее, что до нее дошел смысл сказанного.

– Мне жаль, – сказала она через некоторое время, осознав всю глубину моего страдания, – вот это да.

Я пожала плечами. И слышала, как Кеннеди заинтересованно задумалась о том, могу ли я вернуться к Биллу Комптону теперь, когда я потеряла своего второго возлюбленного вампира.

Слава тебе Господи, Кеннеди только подумала об этом. Я похлопала ее по руке и подошла к другому посетителю.

Я очень устала к семи часам, потому что отработала первую смену и вполне справилась со второй – в эту ночь вторника народу было не очень много. Я вернулась к бару поговорить с Сэмом, который суетился совсем не по-сэмовски.

– Я пойду, Сэм, потому что у меня уже ноги отваливаются, – сказала я. – Ты не против?

Я увидела, как все его тело напряглось. Но он не сердился на меня.

– Не знаю, что вывело тебя из себя, но мне ты можешь сказать, – сказала я, встретившись с его глазами.

– Сок, я, – и он умолк, – Ты же знаешь, я буду здесь, если потребуюсь тебе. Я прикрою твою спину.

– Я получила очень неприятное сообщение на автоответчике, Сэм. Оно меня очень испугало, – я состроила рожицу, показывая, как ненавижу быть такой трусихой, – Я не узнала номер, с которого его прислали. Энди Бельфлер сказал, что поищет его. Я просто хочу сказать, что в любом случае благодарна за то, что ты сказал. Это очень много для меня значит. Ты всегда поддерживал меня.

– Нет, не всегда, – сказал он, – Но сейчас, да.

– Хорошо, – произнесла я с сомнением в голосе. Что-то грызло моего товарища, изнутри и я никак не могла вытянуть из него это, хотя обычно подобное никогда не составляло для меня проблемы.

– Иди домой и отдохни, – сказал он и положил руку мне на плечо.

Я нацепила на лицо улыбку и продемонстрировала ее ему:

– Спасибо, Сэм.

Когда я вышла из "Мерлотта", было так невыносимо жарко, что мне пришлось простоять добрых пять минут возле машины с обеими передними дверьми нараспашку, прежде, чем смогла сидеть внутри и выдержать это. До чего же противное ощущение, когда пот стекает тебе между ягодиц.