– Эрик сказал мне, что ты отказалась от его целебной крови. Но если я предложу свою? – спросила Пэм.

Плечо болело и пульсировало, и я представила, что могу оставить физическую боль в прошлом.

– Хорошо, – согласилась я и сняла бандаж.

Пэм укусила себя за запястье и позволила своей крови капать на уродливую рану на моем плече. Рана была опухшая и красная, с язвочками и нарывами, и в целом весьма мерзкой. Даже Карин состроила гримасу отвращения.

Пока темная кровь медленно растекалась по раненному телу, Карин холодными пальцами мягко втирала ее в мою кожу. Через минуту прошла боль и исчезла краснота. А кожа начала зудеть, оживляясь.

– Спасибо, Пэм. Карин, спасибо, что присматриваешь за мной. – Я взглянула на двух женщин, настолько похожих на меня и в то же время других. Нерешительно, я продолжила, – Я знаю, что Эрик намеревался обратить...

– Не говори об этом, – сказала Пэм. – Мы настолько близкие друзья, как вообще могут быть близки человек и вампир. Мы никогда не станем ими больше, но и, надеюсь, меньше. Не надо заставлять нас думать о том, что было бы, если бы ты стала такой, как мы.

Я приняла решение больше никогда не возвращаться к намерению Эрика сделать нас тройняшками.

Когда Пэм уверилась в том, что я ничего не собираюсь добавить к сказанному ею, она продолжила:

– Зная тебя, я уверена, что ты не будешь волноваться о Карин в лесу. Для нее будет лучше провести год спокойно, после последних тяжелых лет.

Карин кивнула, и я действительно не хотела знать, как она провела эти последние несколько лет своей жизни.

– Я буду питаться из донорского бюро, – сказала она. – У меня есть задача, и я буду снаружи все время. Возможно, время от времени будет приходить Билл, чтобы пообщаться.

– Еще раз спасибо вам обеим, – произнесла я. – Долгой жизни, шериф Пэм! – После этого они вышли через черный ход, чтобы увезти Копли Кармайкла на его арендованном автомобиле.

– Отличное решение, – сказала мистер Каталиадес. Он вошел на кухню, в то время как я принимала болеутоляющую таблетку, последнюю, как я надеялась.

Мое плечо заживало, но продолжало болеть, и поэтому я хотела лечь в постель. Откровенно говоря, я также надеялась, что болеутоляющее притупит беспокойство по поводу Барри.

– У Барри кровь демона, и он телепат. Почему я могу читать его мысли, а ваши не могу? – Внезапно спросила я.

– Поскольку твоя сила была моим подарком продолжателю рода Финтена. Ты не мой ребенок, как например, Пэм или Карин – дети Эрика, но результат примерно тот же. Я не твой создатель, я больше как крестный или учитель.

– Хотя при этом ничему меня не учили, – произнесла я и вздрогнула, поскольку это прозвучало как обвинение.

Казалось, он и не думал обижаться.

– Это правда, возможно, я подвел тебя в этом отношении, – сказала Десмонд Каталиадес. – Я пытался восполнить это другим способом. Например, сейчас я здесь, что, наверное, более эффективно, чем какая-либо другая попытка, которую я мог предпринять, когда ты была ребенком, убеждая твоих родителей доверять мне и оставлять наедине со мной.

Повисла многозначительная тишина.

– Это точно, – ответила я. – Они бы не одобрили.

– К тому же я должен был растить собственных детей, и прости меня, если они были важнее, чем человеческие потомки моего друга Финтана.

– Я понимаю это, – ответила я. – Я рада, что сейчас вы здесь, и мне приятно, что вы помогаете мне. – Если сказанное мной прозвучало немного жестко, это из-за того, что я устала бесконечно быть признательной людям, за то, что они решают мои проблемы, в которые я устала попадать.

– Всегда пожалуйста. Нас с Диантой это очень развлекло, – тяжеловесно сказал он, и каждый из нас пошел своим путем.

Демоны уехали следующим утром, еще до того, как я встала. Они оставили на кухонном столе записку, информируя, что собираются прочесать Бон Темпс в поисках следов Барри.

Было довольно приятно находиться утром в одиночестве и готовить завтрак только для себя. Сегодня понедельник, и Сэм позвонил мне, чтобы сказать, что за меня работает Холли.

Я начала было возражать, что могу работать сама, но под конец просто сказала "спасибо". Я не хотела отвечать на вопросы о перестрелке. Пройдет неделя и все волнения утихнут.

Но точно знала, чем хотела бы заняться. Я надела свое черно-белое бикини, намазалась лосьоном и, нацепив черные очки и взяв книгу, отправилась на улицу.

Конечно же, стояла жара, настоящая жара, а синее небо было украшено лишь парочкой случайных облачков. Звенели и гудели насекомые, а двор Стэкхаусов расцветал множеством цветов и фруктов и всеми видами растительности.

Это было похоже на жизнь в ботаническом саду, правда, без садовников, которые бы ухаживали за двором.

Я развалилась на старом шезлонге и позволила теплу окутать меня. Через пять минут, я перевернулась.

Мозг продолжал усиленно работать и не позволял стопроцентно расслабиться, поэтому неожиданно в голову пришла мысль, что было бы неплохо послушать iPod – мой долгожданный подарок себе любимой на день рождения, но я оставила его в своем шкафчике в "Мерлотте".

Вместо того, чтобы сходить в дом за стареньким радио, я улеглась и позволила себе страдать в отсутствии iPod, подумав, что если просто запрыгну в машину, я уже смогла бы вернуться и слушать музыку максимум через двадцать минут.

Наконец, чертыхнувшись несколько раз, я направилась в дом, набросила на себя просторную безрукавку из тонкой прозрачной ткани, застегнула ее, влезла в шлепанцы и схватила ключи. И как это обычно бывает, по пути в бар мне не встретилось ни одной машины.

Грузовик Сэма был припаркован рядом с его трейлером, но я решила, что ему наверняка нужно немного отдохнуть и восстановиться, также как и мне, поэтому я не остановилась. Отперла заднюю дверь и поспешила внутрь к своему шкафчику.

Мне никто не встретился на пути, а по доносившемуся гулу и нескольким припаркованным на стоянке машинам я могла сказать, что день был спокойным. Меньше чем через минуту, я была уже на улице.

Я забросила iPod в машину через открытое окно и уже собралась открыть дверцу, когда за спиной послышался голос:

– Соки? Что ты делаешь?

Я оглянулась и увидела Сэма. Он был у себя во дворе, и только что выпрямился после сгребания мелких веточек и листьев.

– Забираю свой iPod, – сказала я. – А что у тебя?

– Дождь кое-что повредил, поэтому надо было как можно быстрее этим заняться, – на нем не было рубашки, и рыжеватые волосы на груди блестели на солнце. Конечно же, он был вспотевшим. И смотрел на меня расслабленно и спокойно.

– Твое плечо, – кивнул он, – так быстро заживает?

– Пэм заглянула, – объяснила я. – Она теперь новый шериф.

– Хорошие новости, – подтвердил он, направляясь к мусорному баку, чтобы выбросить охапку мусора. Я посмотрела на свое плечо. Оно все еще было покрасневшим и побаливало, но прогресс на лицо. – Вы с Пэм всегда неплохо ладили.

Я подошла к забору.

– Ага, для разнообразия и хорошие новости. Ну... забор выглядит очень даже неплохо.

– Я просто немного подлатал, – смутился он. – Наверное, кого-то это развеселит.

– Смотрится великолепно, – уверила я его. Сэм сделал из двухсекционного передвижного дома маленький кусочек пригорода.

Я прошла через калитку в заборе, мои шлепанцы звонко стучали по брусчатке, которой Сэм замостил тропинку. Он прислонил грабли к единственному дереву в своем саду – небольшому дубу. Я присмотрелась к нему повнимательней.

– У тебя мусор в волосах, – сказала я, а он склонил голову ко мне. Его волосы всегда были такими спутанными, что вряд ли он вообще что-то мог там почувствовать. Я осторожно стряхнула веточку, а потом вытащила лист. Для этого мне пришлось стать совсем близко к нему.