Вот и получается, что в Падальщики идут авантюристы и искатели лучшей жизни. И риск быть убитым стоит всех этих сокровищ, стоит мимолетного взгляда на красоты земли, что мы потеряли.

С Калебом и Тессой я познакомилась во время начальной подготовки, мы трое — одногодки. Я потеряла обоих приемных родителей в день прорыва базы, Тесса — брата, Калеб уже давно потерял всех своих родственников, и в день прорыва установил новый уровень потерь, начав со своих конечностей.

Потери сплотили нас. Потери сплотили пятнадцать тысяч людей, отчаянно вцепившихся в последний шанс выжить. Больше никто не хочет делить территории, некому добывать нефть, некуда переселяться. Только потеряв все, мы вспомнили о существовании основополагающего закона всякой жизни на земле — равновесие. И теперь отчаянно пытаемся его восстановить. Потери, наконец, вернули нам долгожданное пробуждение ото сна про интенсивное нерациональное производство.

Честно говоря, бионическая рука Калеба меня чертовски возбуждает. Приятный бонус от инженеров-биотехников: его пальцы могут удлиняться почти вдвое, не спрашивайте меня, зачем они наделили его такой способностью, но мы пользуемся ею без стыда и совести. Мы начали встречаться, когда попали в отрядный резерв. Тогда же сделали свои татуировки, которые характеризовали нас до самых доньев наших душ.

Обе мои руки украшают часы на цепочках. Я специалист по взрывной технике. Я могу смастерить бомбу из обычной лампочки и сахара. Хотела бы я, чтобы мне дали прозвище Секундомер, но я была не так красноречива в те времена, как Фунчоза, а клички вам дают здесь в самом начале вашей службы и на всю жизнь, и исправить вы это не в силах. Так я стала Жижой. Ублюдок Тормунд!

В общем, всего на моих руках двадцать три пары часов — по количеству прожитых лет. Каждый День рождения я набиваю по одной паре. Для меня это — праздник.

Калеб же на оставшейся руке набил себе настоящий шедевр. И он меня тоже возбуждает. Это изображение механической руки, покрытой лоскутами кожи, с кучей шестеренок, болтов, винтов и пружин, а на левой груди изображен металлический скелет, за титановыми ребрами которого виднеется красное сердце. Человеческое. Калеб — мой Железный Дровосек.

За соседним рядом столов началась аналогичная суета: солдаты повыскакивали с мест: Фунчоза прибыл на завтрак. Как всегда с опозданием. Любитель манги, этот высокий парень с блондинистой копной кудрявых волос на голове, похожих на стеклянную вермишель, которую мы нашли как-то в одной из деревень, из-за чего он и стал Фунчозой, вечный задира и просто заноза в заднице. Он ведь даже не китаец, он вообще не азиат! Он самый настоящий ариец! Но это не помешало ему сделать себе на лбу яркую черную татуировку в виде китайских иероглифов, которые он выбрал наобум. Уж не знаю, какое страшное слово он хотел там написать, может, «дракон» или «самурай», но его подружка и сержант в одном флаконе Хай Лин так и не призналась ему, что у него на лбу написано «кондиционер». Она мне это по секрету сказала, когда мы вместе у Горе-Федора лечили свои души его спиртовой настойкой.

Изгиб каждой брови проколот, туда вставлено кольцо, а фирменная татуировка на руке у Фунчозы изображает какого-то пухлого несуразного фантастического животного из манги. Какой-то там завр, что ли. Он может говорить о нем часами, но никто все равно ничего не поймет.

На базе запрещено содержание животных, но у Фунчозы есть питомец. А теперь догадайтесь, откуда и в какой форме. Этот конченный фанат японского искусства отыскал как-то в городе во время одной из вылазок древнюю игрушку в виде желтого яйца. Тамагочи. Теперь Фунчоза везде носит с собой Акиру, которая каждый месяц перерождается то в цыпленка, то в гориллу, а Фунчоза каждую кончину ревет, как ненормальный, и каждое рождение празднует всем отрядом, заставляя солдат петь песни во славу господа бога. Двадцать три года имбицилу. Помню, когда он только изучал Тамагочи, эта хрень сдохла от голода ночью, потому что ночью ее, оказывается, тоже надо кормить. Фунчоза тогда даже траур целых пять часов держал. С тех пор он не стесняется пользоваться своим положением и каждую ночь назначает ответственных из числа новобранцев за ночную кормежку своей Акиры, которая жрет, как бегемот, каждые четыре часа. Пиксельный бегемот. Бегемот, который даже ненастоящий.

В общем, Фунчоза — наш местных псих. Но странным образом у него тоже имеются поклонники, иначе бы анонимный карикатурист, что рисует пропагандистские комиксы, не изображал бы воюющих друг с другом Стальную Стерву с Фунчозой, популяризуя противостояние между двумя самыми яркими отрядами Падальщиков. Тесса в сексистском комиксе предстает в образе бесстрашной амазонки с большими грудями, борющейся со злым гением яйцеголовой расы из параллельного мира. Даже в комиксах Тесса борется за добро.

Я там, кстати, тоже появилась один раз. В образе зеленой прозрачной жижи с гранатой вместо мозгов. Не спрашивайте меня, я не знаю, что художник хотел этим сказать.

Садясь за стол, Фунчоза подмигнул мне и послал воздушный поцелуй. А потом недвусмысленно задвигал пальцем в кольце из указательного и большого пальцев. Я закатила глаза. Как же я ненавижу эту мразь!

7 декабря 2071 года. 08:45

Тормунд.

Я вам вот, что скажу: жизнь на подземной базе — полный отстой. Жизнь во вне базы — вообще невозможна. А жить на базе, которую окружают толпы зомби — отстойнейший отстой!

Мы пытаемся здесь выжить сообща, но в хищных глазах людей я вижу, что каждый сам за себя. Это в мирное время они тут все — рыцари, преисполненные благородством и отвагой. А взять в пример прорыв базы восемь лет назад, то все начинаем тупо в пол смотреть или просто заканчиваем неудобный разговор. Потому что в тот день детей топтали, женщин швыряли по сторонам, стариков бросали позади себя. Хотите, называйте меня сексистом, но если подсчитать количество выживших после той кровавой бани, то удивительным образом на первом месте окажутся сильные в зрелых годах мужики. Среди погибших: женщин — шестьдесят процентов, детей — пятнадцать. Трусливые сволочи закрывались в отсеках и складах, оставляя слабых за стальными дверьми на съедение зомби. Мою мать так бросили на моих глазах. Я до сих пор слышу ее захлебывающиеся в крови крики ужасы и мольбы о помощи за толстым слоем металла. Никто не помог. Никто не защищал бедных женщин и визжащих малышей, когда им разгрызали глотки. Меня бы тоже оставили в коридорах, где царил кровожадный пир, если бы не Хай Лин, которая обратила внимание своего сумасшедшего отца на рыдающего меня, беспомощно колотящего в запертую дверь, за которой умирала моя мать. Мы с Хай Лин никому не рассказываем об этом. Я не хочу, чтобы люди знали, что у меня ранимая душа, здесь люди этим пользуются, как орудием достижения собственных целей.

Я не хочу быть одним из них. Не хочу быть эгоистичным чудовищем, затыкающим уши, лишь бы не слышать агонические вопли умирающих женщин и детей, твердя самому себе, что необходимо пожертвовать меньшинством ради выживания большинства. Я избрал для себя путь бунтаря. И путь этот я буду прокладывать по головам бездушных ублюдков, из-за которых погибла моя мать.

Короче говоря, нет здесь ни друзей, ни товарищей. В условиях выживания мы все становимся голодными каннибалами, готовыми накинуться друг на друга лишь бы набить свои животы и продержаться еще хоть чуть-чуть на этой проклятой земле. А смысл? Ждем спасения? Но откуда? От соседней гуманоидной расы пришельцев? Или от склизкого чувака в трико с Криптона? Нас никто не спасет, кроме нас самих! Чего же мы ждем? А ничего. Тупо живем изо дня в день, делая вид, что занимаемся значимой деятельностью, стараясь не обращать внимание на все то дерьмо, что происходит в этом сумасшедшем раю.

Когда ты будешь умирать, тебя выбросят из жизни, как заношенные до дыр трусы. Если ты не можешь принести пользу, тебе тут не место. Времена, когда нам было дело до стариков, детей и инвалидов прошли. Наступила вечеринка смерти!