— Ты хочешь сказать, новый урод пришел посмотреть на старого. Тогда иди-ка сюда, землянин, посмотри на меня как следует. Железный Роберт — самое сильное живое существо. Он всегда и везде всех побеждает, — голос великана был подобен раскатам грома.

Стеллери дернула Роуна за руку.

— Мы… ну… не хотели потревожить тебя, Железный Роберт, — заверила она, едва дыша.

Она снова дернула Роуна за руку, но тот продолжал стоять как ни в чем не бывало.

— У тебя что тут, нет света? — наконец раскрыл он свой рот.

Темные очертания заколебались, девятифутовая фигура поднялась в свой полный рост — настоящая гора!

— Железный Роберт любит темноту. Сидит в темноте и думает о былых битвах, старина. — Он сделал шаг, и палуба под ногами закачалась и загудела. — Ты пришел увидеть Железного Роберта? Хорошо, тогда пожми ему руку, которая ломает ногу быку! — И он протянул огромную, с тупыми пальцами, темно-коричневую ручищу.

Роун опасливо покосился на нее.

— В чем дело, землянин? Ты боишься, что Железный Роберт сломает твою руку?

Роун решительно вложил ладонь в каменные пальцы. Они были грубыми, твердыми, но теплыми, словно согретыми невидимым солнцем. И в этот миг Роун почувствовал себя мягким и слабым, как маленький лягушонок. Железный Роберт согнул пальцы, и Роун ощутил шершавое скольжение неведомой ему кристаллической кожи.

— Ты — маленькое, бледное создание, — пророкотал Железный Роберт. — Ты действительно землянин?

Роун старался стоять прямо и гордо, вспомнив, что когда-то его предки управляли Галактикой

— Да, это правда, — подтвердил он и смело глянул в грубо высеченное лицо над своей головой — А почему тебя называют Железным Робертом? Ты же каменный. — Он надеялся, что его голос звучит достаточно храбро.

Железный Роберт утробно расхохотался.

— Я происхожу от железного королевского рода, землянин. Видишь окисления? — Он повернул руку, чтобы Роуну были лучше видны чешуйки заржавевшего железа на его необычной коже.

— Такое впечатление, что ты — вечный, — заметил Роун.

Он внезапно подумал о горах, которые противостоят непогоде, и о своей неполноценной плоти. И еще о том, что, может быть, он имеет в запасе пару столетий.

— А почему бы и нет? — бросил великан, отпустил руку землянина и, развернувшись, направился к груде железных обломков, которые служили ему постелью.

Глаза Роуна уже привыкли к темноте, и теперь он мог разглядеть металлический щит на стене, над кроватью, увитый живыми цветами. Какие в бутонах, какие наполовину распустились А один лепесток оторвался и упал с хрустким шуршанием, рассыпавшись в пыль.

— Лепестки опадают быстро, — задумчиво сказал Железный Роберт. — Исчезает последнее напоминание о доме. Цветок стареет, а вместе с ним и Железный Роберт. Поверь, землянин, у меня, быть может, и есть еще много времени, но — не вечность.

— Ну, пока, Железный Роберт, — воспользовавшись его расслабленностью, заторопилась Стеллери.

И на сей раз, когда она дернула Роуна за руку, он послушно поспешил за ней.

Этим же вечером Стеллери оставила Роуна у себя, приготовив ему постель в маленькой комнатке, рядом со своей. Она снова обработала ему щеку, перебинтовала глубокую рану на бедре, поправила одеяло. А еще сделала что-то совсем уж приятное, прикоснувшись губами к его губам.

Потом она ушла, предоставив его темноте и тишине. Но Роун не мог сомкнуть глаз, раздумья одолевали его. То его мысль обращалась к странным событиям, неожиданно кинувшим его на этот корабль; то — к его одиночеству, удушливому и тяжелому, как воздух в камере на корабле или в их домике на окраине гетто; то — к Стеллери, нежданно обретенному новому другу… и снова к тем полузабытым чувствам, которые испытал он после гибели Кланса…

Постепенно сон все-таки сморил Роуна, но покоя ему не принес. Он до осязаемости отчетливо снова увидел отца, спешащего к нему на помощь; с еще большей остротой пережил страшный момент его внезапной гибели и потрясение оттого, что не смог эту гибель предотвратить.

Гибель отца взывала к отмщению И взывала не только во сне…

Роуна разбудили пинки в бок.

— Вот ты где! — прорычал Наг, нависая над его головой. — Позволь сообщить, что я нашел тебе занятие поинтересней, чем шастать по кораблю и глазеть по сторонам! А ну-ка! — и он швырнул какую-то коробку на пол рядом с Роуном. — Завтрак заканчивается через час. Ты что думаешь, это прогулочный круиз?

Роун сел, протер глаза, кожей ощутил прохладу раннего утра даже здесь, в космосе, на корабле с автоматически поддерживаемой постоянной температурой.

Он подобрал коробку, открыл ее и обнаружил там два яйца с бугристой кожурой, кусок грубого жесткого хлеба, плод, похожий на маленький бордовый фрукт, а еще кусочек сырого зеленоватого мяса и красный сгущенный пудинг, от которого его едва не вывернуло.

— Спасибо, Наг…— начал было Роун, но тот грубо перебил его.

— Если ты не будешь есть, то не сможешь работать, пошевеливайся!

Пока Роун ел, Наг продолжал ворчать насчет каких-то опасных уродов и симулянтов и что-то насчет вмешательства во что-то привилегированных особ.

Тем временем Роун окончил завтрак, надел рубаху и, потянувшись, ощутил боль в боку. Она была острее, чем от обычной раны, и Haнlt помнила ему о вчерашней схватке с Айском. Чувство ненависти снова всколыхнулось в нем, сердце заколотилось быстрее. Он ненавидел Айска даже больше, чем любил Стеллери, но отсчет происходящего повел все же от своего чувства к ней.

— Любовь, — произнес он вслух. — Вот что такое любовь.

Застегивая пуговицы, он размышлял о стройной мутанте и о том, что значит ощутить любовь девушки, которая была человеком или почти что им.

— Пойдешь со мной убирать. Будешь работать на складах. До Клора всего один перелет и куча дел.

Наконец застегнувшись, Роун ощутил приятный, жесткий охват пояса. И вдруг его осенило: а что, если именно поэтому и существует столько, легенд о магических поясах. Тхой-хой часто рассказывал ему подобные истории.

— Если я должен все время работать, — заговорил он, выходя за Нагом в коридор, — когда же мне тренироваться?

— Тренироваться? А что это такое?

— Но мне же надо готовиться к шоу. Гом Балж сказал…

— А… так это ты должен ходить по проволоке, как виноградная крыса? Оказывается, вот почему Гом Балж взял тебя. Понятно, понятно. Но тут ведь дело такое: либо ты умеешь, либо — нет. Ха! Тренируйся, если хочешь!

Роун шел за Нагом, с трудом одолевая все нарастающий шум в секторе уродов, или иначе — цирковых экспонатов. Он таращился на чешуйчатые, пушистые, покрытые перьями физиономии, на массивные либо миниатюрные, но равно неуклюжие в своих движениях создания; то и дело сталкивался с маленькими снующими существами, на редкость лысыми и нелепыми. Провожал взглядом неповоротливого минида или хронида, либо какое другое существо с легким намеком на настоящую земную или гуманоидную кровь. Наталкивался на перекрикивающих друг друга чужаков с разгоряченными и озабоченными лицами…

И везде он искал Стеллери. Но она исчезла бесследно…

Миновал он и Гома Балжа, в центре толпы отдававшего какие-то приказания и курившего сразу две сигары. Антрепренер заметил их, махнул девятипалой рукой и тоже что-то прокричал, однако Роун в этом бедламе не сумел разобрать что.

Они спускались все ниже и ниже, и каждый следующий уровень добавлял мрака и зловония, становился пустынней. В огромном гудящем грузовом помещении Наг указал на очень неряшливое существо, напоминавшее слишком большого грасила, только без крыльев.

— Это начальник смены. Делай то, что он скажет, и постарайся избегать неприятностей, — сказал Наг и удалился, оставив Роуна один на один с компанией грязных мусорщиков.

Мастер краем влажного глаза следил за новичком, потом подкрался к нему и издал пронзительный крик. Рабочие, возившиеся с грудой сваленных вещей, охотно все побросали и окружили Роуна. Некоторые вылезли из боковых проходов Всех было около двадцати экземпляров, и ни один не был похож на другого. Они уставились на Роуна.