— Хватит орать! Мы не собираемся разделять вас! — крикнул солдат, охранявший Дубэ.

Разбойница слегка приподняла голову. Все тело ныло от боли, но усилием воли она заставила себя очнуться, затем посмотрела на Теану, пытаясь этим единственным мимолетным взглядом поведать ей все, о чем тогда думала. Дубэ ни за что не бросила бы свою спутницу. Сплоченность была главным условием их миссии.

Похоже, что Теана успокоилась и перестала оказывать какое-либо сопротивление.

— А ну, давай! — обратился старый солдат, поднимавший Дубэ, к своему напарнику. — Тащи сюда и эту. Я не хочу всю дорогу слушать их занудное нытье.

Другой солдат тяжело вздохнул и грубо толкнул Теану вперед. Дубэ, вопя и стеная от боли, едва сдвинула ноги с места.

— Эй, ты, не прикидывайся. Еще пару дней поторчите здесь, а потом — не наше дело, — сказал он.

— Куда вы нас отправите? — пробормотала Дубэ.

В ответ тот усмехнулся:

— Туда, где сможем обменять вас на кучу золотых монет, — на невольничий рынок Сельвы.

В стоявшей на столе миске с похлебкой плавали две корки черствого черного хлеба. Теана тщетно умоляла развязать ей руки: в ответ раздавался только громкий хохот солдат.

— Давай ешь, — сказал кто-то.

Миска стояла перед ней, но Теана отказалась ползать по земле и есть как скотина в хлеву. Она почувствовала, как от унижения слезы наворачиваются у нее на глаза. Дубэ молча наблюдала за этой сценой. Затем первой подползла на четвереньках к тарелке, нагнулась и погрузила лицо в похлебку.

— Вижу, ты быстро учишься! — сказал солдат под смех и выкрики толпы. Теана последовала ее примеру недоверчиво и испуганно.

Когда вся компания изрядно повеселилась, обеих на повозке отправили в камеру. Солнце уже зашло, вокруг была непроглядная тьма. Руки и ноги обеих девушек были связаны одной железной цепью, закрепленной другим концом за перекладину огромного замка.

— Сладких снов, — с издевкой буркнул старый вояка.

Дверь заперли. Теана и Дубэ снова остались наедине. Они сидели, не произнося ни слова. Обе не спали, но еще долго хранили молчание. Все мысли Дубэ были только об одном: невольничий рынок в Сельве.

Это была ее родная деревня. Разбойница знала, что ее мать там больше не живет: видела как-то ее в Макрате, где у нее с отчимом Дубэ был магазин и лавка. Но в Сельве оставалось еще много знавших ее людей: лучшая подруга Пат, затем Матон, ее первая любовь, родители Горнара. Никто из них не смог бы узнать Дубэ. И не только потому, что она изменила свой внешний облик, но потому, что прошло уже десять лет, как она покинула деревню. В ней ничего уже не осталось от прежней Дубэ. Виной всему клеймо, зиявшее у нее на плече. Сельва отвергла ее.

Девушке никак не удавалось заснуть. В полной тишине она услышала, как Теана, шурша соломой, совершает поклоны. Она молилась, как обычно, и каждое ее слово сопровождалось едва заметным оханьем.

Дубэ прислушалась, пытаясь разобрать смысл этих заклинаний. Достаточно было одного слова из целого множества, чтобы заставить ее встрепенуться: Тенаар. Теана, полная надежды и веры, благочестиво шептала молитвы, девушка обращалась к своему богу.

Одно мгновение — и руки Дубэ снова оказались впереди, ловко проскользнув под коленями. Одним движением она прижала ее голову к решетке и обмотала цепь вокруг шеи. Теана жалобно зарыдала.

— Что ты сказала? — В голосе Дубэ звучала ненависть.

Теана с раскрытыми от ужаса глазами тщетно ловила ртом воздух. Разбойница ослабила руку ровно настолько, чтобы можно было дышать.

— Только что, во время молитвы, ты прошептала имя Тенаара.

Изумление исчезло с лица Теаны, но не страх.

— Пусти меня.

— Прежде ты все объяснишь.

В голове Дубэ роились сомнения. А что, если Теана шпионка Гильдии и поэтому решила отправиться с ней, чтобы сдать ее? Может, она — предательница?

— Это мой бог, — сказала та с некоторой гордостью. Дубэ сжала цепь вокруг шеи Теаны, перекрывая ей дыхание.

— Предательница, — прошипела она, сжав цепь еще сильнее. Теана, вытаращив глаза, с трудом откинула назад голову. Синеющими губами она что-то пробормотала.

В сознании ослепленной от гнева Дубэ смешались воспоминания о ее пребывании в секте и ужас от наказания, наложенного на нее Гильдией. Но все-таки она стала медленно разжимать руку. Слишком глупо для шпионки Гильдии действовать так открыто. Теана не могла не знать, что Дубэ не спит. Зачем тогда, произнося имя Тенаара, так рисковать.

— Я жду объяснений, — угрожающе прошептала она.

— Тенаар — это Шеврар, древнее божество эльфов.

— Я это знаю.

Девушка-маг, немного смутившись, продолжила дальше:

— Со временем его имя было искажено, так же как и его учение. Постепенно древняя вера была превращена некоторыми еретиками в кровавый культ. Они убивали прославлявших его, видя в этом божестве только темную и разрушительную сторону, забывая, однако, что Тенаар был также богом, который творил и любил.

— Меня не интересуют эти сказки. Скажи мне, кто ты и чего хочешь.

Теана вытаращила глаза от изумления.

— Ты думаешь, что я — одна из них, что я пришла, чтобы сдать тебя, потому что также исповедую эту абсурдную религию? — Теперь она казалась очень серьезной, почти рассерженной. — Тогда ты такая же, как и те, что убили моего отца, — произнесла она сквозь зубы.

Дубэ непонимающе поглядела на нее:

— О чем ты говоришь?

— Очевидно, что ты не имеешь никакого представления о магии, а следовательно, не догадываешься о том, что мое магическое искусство отличается от других. Я — жрица истинного Тенаара. Мой отец был последним человеком, служившим этому богу. Для Гильдии он стал препятствием, пережитком прошлого, который нужно было уничтожить, поэтому он подвергался преследованиям. Он проповедовал любовь и величие Тенаара, суть которого в созидании, в перемене, но главное, он открыто утверждал, что религия Гильдии — это культ еретиков, чудовищное толкование истинной веры.

Дубэ слушала, не понимая толком, о чем шла речь.

— Сила Тенаара помогла мне приостановить разрушительное действие твоего проклятия. Я использую магию, основанную на разных священных ритуалах, посвященных этому богу. Этому научил меня мой отец.

— Ты говоришь, что культ Тенаара — это не только религия Гильдии?

Теана кивнула:

— Их учение — извращенное толкование истинной веры. Неужели тебе неизвестно, что Ниал была посвященной бога Тенаара и спасла мир?

Дубэ прислонилась спиной к перекладине. Все это ей казалось сплошным абсурдом. Люди убивали друг друга только для того, чтобы навязать собственное толкование воли бога.

— Тем не менее ты все эти ночи напролет молилась Тенаару у меня на глазах… глазах той, которую погубила Гильдия.

— Вот именно, это была Гильдия. Тенаар не имеет ничего общего с сектой убийц. Вера в этого бога — нечто иное.

Дубэ посмотрела на нее с усмешкой:

— Получается, что ты здесь для того, чтобы расставить все по местам, не так ли? Для того, чтобы подтвердить истинность твоей веры в противоположность той, которую проповедует Гильдия.

Теана растерянно смотрела на Дубэ.

— Не знаю. Я просто делаю то, чему меня научил отец.

— Ах да… — Дубэ засмеялась.

— Почему ты смеешься?

— Разве не смешно, что я отправилась в путь еще с одной фанатичкой этого нелепого бога?

Девушка-маг выглядела обиженной.

— Я — не фанатичка. Не надо равнять меня с теми, кто извратил настоящую и чистую веру, превратив ее в культ смерти.

— Но когда ты молишься, то становишься похожей на них, — заверила ее Дубэ. — Вы повторяете эти нелепые заклинания до тех пор, пока и для вас они не перестанут иметь значение.

От взгляда Теаны повеяло холодом.

— Я молюсь не так, как это делают в Гильдии. Ты сама их видела, и должна была это понять.

Дубэ рассеянно смотрела в сумрак ночи.

— Истина в том, что твоя вера привела меня сюда и вселила в мою грудь монстра. Вера в худшем случае приводит к смерти, а в лучшем — становится простым утешением для слабых.