Если Дайк не раз и не два видел меня в любимом облегающем костюмчике, то Карелл с Берком таращились во все глаза: первый ― держась за лоб, другой ― сидя на полу в одном сапоге. Мой гнев уже улетучился и я довольно хмыкнула:

― С добрым утром!

― Смилуйся, прекрасная богиня! ―завопил Берк и обеими руками вцепился в мою ногу, умоляюще заглядывая в глаза. ―Прости неразумных слуг своих!

Хохот в дверях и за окном раздался такой, что я получила истинное наслаждение. Ведь на мой вопль сбежались все, кто уже проснулся и находился в непосредственной близости от места действия.

Глава 10

К обеду подробности утреннего пробуждения третьего претендента на трон уже обсасывал весь город, а к вечеру и окрестные посёлки. Макса к концу дня Дайк тоже привёл в нормальное состояние с помощью каких-то травяных отваров, которые вливал в него каждые несколько часов. Я сомневалась, что рецепты пригодные для людей сработают на ангалине, но ошиблась к своей радости. И когда день уже перевалил за добрую половину, наш Максик оказался в состоянии поплавать в реке и поймать несколько рыбин.

А вот Карелл, в отличие от всех остальных, похоже, моей мокрой шутки не оценил. Он не высказал своё мнение о столь необычном пробуждении при таком количестве свидетелей и под смешки и шутки молча вышел. Никакой нужды ходить в город не было, да и не хотелось, если честно. Поэтому мы предпочли пока оставаться на постоялом дворе, чтобы не добавлять горожанам новых тем для обсуждения. Нужно было обдумать, что и как мы будем делать дальше и каким образом выехать за золотом так, чтобы не привлекать к себе слишком большого внимания.

Ближе к вечеру, когда Макс был уже практически в норме, а мы с Дайком разбирали новые слова языка древнейших, в комнату заглянул Берк. Макс зыркнул на каола и отвернулся, продемонстрировав таким образом своё «фи». Каол плюхнулся в кресло, и буквально через несколько минут выяснилось, что его познания в полузабытом языке, гораздо более глубокие и правильные, чем у моего близкого друга, так как он почти сразу принялся вносить уточнения и пространные пояснения в наш урок.

Дайк сначала молчал, а потом не выдержал:

― Может, тогда возьмёшь это на себя? С тобой Кари разберётся гораздо быстрее, а у меня и другие дела имеются...

― С удовольствием! ―Берк придвинул к столу кресло и схватил мой типа «учебник», ну ту самую, купленную у капитана книгу, на чистых страницах которой я записывала новые слова. ―Для Кари я готов быть кем угодно: другом, братом, отцом, учителем и даже любовником...

Дайк сжал кулак и стилос, зажатый в ладони, громко треснул. А Макс спрыгнул с кровати и, протянув хвост через стол, помахал чешуйчатым пальцем у носа Берка:

― Я люблю Кари и Дайк тож-ж-же и мы не один день вмес-с-сте, а ты кто такой?!

Берк и бровью не повёл, наоборот, откинулся к спинке и с вызовом глянул на моих парней:

― Да любите на здоровье! Только женюсь-то на ней я!

Первой мыслью было, что вот-вот случится драка, но ничего подобного. Берк сидел, нахально скалясь, а Дайк с Максом даже не шелохнулись, оба словно окаменели. Но тут уже я не выдержала:

― А меня спросить ты не подумал?!

― А зачем?!

Сначала я решила, что вот сейчас впечатаю эту наглую рожу прямо в стену, но через секунду вдруг начал разбирать какой-то идиотский смех:

― Как зачем?!

― На данный момент рядом с тобой только двое мужчин достойных тебя во всех смыслах ― это я и Карелл. Простите парни, но ведь вы прекрасно понимаете, что не можете быть полноценными мужьями нашей дорогой девочке. Вот поэтому никто из вас и не набросился на меня с кулаками, верно?

Ответом послужила тишина. А потом Дайк резко поднялся и вышел, громко хлопнув дверью, ну а Макс пулей выскочил в открытое окно. Я обалдело таращилась на Берка, а он с невозмутимым видом перелистывал мой толстый фолиант.

― И давно ты это решил?

Он отмахнулся, словно от мелочи недостойной обсуждения:

― Давно, ещё на «Медузе»...

― А если я выберу Карелла? ―его наглость просто поражала, но в то же время где-то в самых глубинах души доставляла какое-то странное удовольствие.

― Ты не любишь его... Он тебе нравится, чем-то притягивает, возможно, но пока не более того. Вы сейчас на равных, но ему сложно это признать, хотя, как я успел заметить, он влюблён в тебя по уши...

― А ты влюблён? ―вопрос вырвался внезапно, сам по себе и внутри что-то ёкнуло в ожидании ответа.

― Нет.

Я чуть не рухнула со стула:

― Тогда к чему весь этот разговор?! Ты зацепил за живое моих друзей, а сам при этом ничего не испытываешь ко мне!

Берк так пристально глянул, что я вздрогнула.

― Ты птица моего полёта, Кари. Таких как ты больше нет и думаю, не будет... Только богиня достойна единственного свободного каола.

Речь отняло уже полностью. Я тупо рассматривала сидящего напротив весьма приятного мужчину, ведь Берк был уже совсем не «скорбным». Он отмылся и отъелся за то время, что мы не виделись. Кожа покрылась красивым загаром, дорогая одежда, прекрасные манеры, в общем, настоящий «штирлиц». Он даже внешне мне чем-то напоминал известного актёра великолепно сыгравшего легендарного разведчика. Ну а про его ум, эрудицию, а главное ― потрясающую наглость просто молчу. Только был ли он настоящим?! Ведь он каол, а эти воспитанники Совета способны вжиться в любой образ, насколько мне было уже известно. Какой Берк настоящий?! Хотя... он и сам может не знать об этом...

― Давай оставим эту тему, ―проговорила я, вставая. ―Тем более что выходить замуж я пока не собираюсь...

Глава 11. Латрас

― Ах вы мои маленькие! Ах, красавчики мои! ―фаэдр Балмаар сидел на чердаке, излучая радость всем крупным телом.

В гнезде из соломы, пуха и мягких тряпок копошилось четыре малюсеньких голых детёныша с куцыми крылышками. Самка летуна Джульетта ночью принесла потомство, и счастью городского главы не было предела. Он давно хотел заняться разведением этих удивительных зверюшек, и теперь его мечта, благодаря эрдане Кари, наконец, осуществилась. Летуны чувствовали себя хорошо, а уход и регулярное кормление сделали своё дело ― крылатое семейство пополнилось четырьмя детёнышами.

По этим крохам, меньше мизинца, ещё нельзя было понять кто мальчик, а кто девочка, но в принципе это было неважно, ведь летуны могли использоваться в качестве скоростных почтальонов только в паре. Самец прилетит туда, где сидит его самка, как бы далеко она ни находилась, и главное ― очень быстро. Балмаару были известны случаи, когда летуна выпускали утром, а к обеду того же дня он уже сидел возле своей самки на противоположном конце Восточных территорий. Такая скорость перемещения до сих пор оставалась тайной даже для тех, кто занимался разведением неразлучников долгие годы.

Маленький зверёк, раскинув большие перепончатые крылья, мог часами кружить над местом, где его выпускали, то набирая высоту, то снижаясь, но как только он стрелой взмывал в небо ― это служило сигналом, что он почувствовал свою самку и направляется к ней. Поговаривали, что летун покрывает такие огромные расстояния, совсем не так, как обычные птицы. Он словно исчезает, растворяется в небе, оставляя едва заметную вспышку, и появляется уже только в непосредственной близости от своей возлюбленной, но это были лишь догадки и предположения, толком никто ничего не знал.

Эта загадочная связь между самцом и самкой являлась неисчерпаемой темой для песен, легенд и сказок, особенно у романтически настроенной молодёжи. Единственным удручающим моментом в жизни симпатичных и настолько преданных друг другу зверюшек было то, что случалось не так уж и редко ― самцы в пути пропадали. Признаком его гибели служило поведение самочки. Она начинала быстро чахнуть: отказывалась от еды и воды и лишь наличие детёнышей, нуждающихся в молоке, могло отсрочить момент её гибели. Но как только малыши достаточно подрастали, чтобы обходиться без молока, самка умирала. И все-таки, несмотря на такую трагичность их жизни, летуны являлись самым быстрым способом доставки срочных сообщений на Окатане.