Стоит сказать, что мы не ходили с Балмааром в гордом одиночестве. Нас постоянно сопровождали люди, большинство из которых я не знала в лицо. Помимо возросшего населения, в Латрас заехало около десятка караванов, а у причалов стояло пять больших торговых шхун. Рыночную площадь значительно расширили, вдвое увеличили пристань, и полным ходом шла постройка ремонтной верфи за северной окраиной; закончена вторая большая кузница и крепостная стена, которая была ещё не слишком высокой, но уже защищала город с западной и северной стороны. А про новые дома, сараи, амбары и другие хозяйственные постройки, а также недавно освоенные пахотные земли, вообще молчу. Фаэдр Балмаар, можно сказать, превзошёл сам себя, чему я была безмерно рада, конечно.

И вот теперь, пробираясь сквозь плотную толпу, я никак не могла унять учащённое сердцебиение от осознания, что ранее, небольшой посёлок (даже не город!) такими темпами скоро превратится в самый важный порт на восточном побережье. Вспомнился девиз дома Матвэй, который всегда находился при мне, выделенный жёлтыми буквами на браслете:

«И силой духа воспарив,

В величии и мощи встанет.

И светом жизни озарив,

Надежды мира не обманет».

И что удивительно, этот древний лозунг, словно пророчество, начинает сбываться.

Гай спустился со сцены, протягивая руку и широко улыбаясь. Я обернулась к стоящим позади, но не потому, что боялась что-то сказать взволнованно-ждущей толпе, а подумала, что вероятно, Карелл захочет присоединиться, но он покачал головой:

― Я здесь не хозяин...

Я поднялась на высокую, грубо сколоченную сцену и остановилась рядом с Айрой, обняв девочку за плечи. Народ притих. Осматривая людей, я вглядывалась в лица, совершенно не собираясь произносить никаких пламенных речей:

― Как я поняла, для нас приготовили нечто невероятное?! ―спросила я задорно. Люди заулыбались, а Айра бодро закивала. ―Можно ли было представить, что ангалины будут петь для вас?!

Толпа зашумела:

― До сих пор не верим!

― Да никогда!

― Даже не знали, что они разговаривать умеют, а тут петь!

Крики продолжали доноситься со всех сторон, и я подняла ладонь, призывая к тишине:

― Однако, похоже, что сейчас мы их услышим!

Глянув на Дайка, Карелла, Балмаара, Хилла, который уже несколько месяцев как вернулся, Майлана, Хейю, крепко держащую за руку Натри, моего любимого Мышонка, сжимающего в ручонке новую игрушку (по дороге в Латрас я купила у попутных караванщиков целый мешок потрясающих тряпичных кукол, тележек на верёвочках, мячиков, дуделок, свистелок, кожаных единорогов и других детских радостей), я усилила голос так, чтобы все-все могли услышать:

― Спасибо вам! Я так счастлива, что вернулась и увидела такие удивительные перемены! Как же это прекрасно ― быть дома! И очень надеюсь, что здесь, в Латрасе, обретут родной дом все, кто хочет жить и работать на этой земле!

Только-только народ заволновался, чтобы выплеснуть очередную порцию эмоций, но я опять подняла руку:

― Давайте всё-таки послушаем, а то наши певцы уж очень волнуются!

Стоя между Кареллом и Дайком, я закрыла глаза. Сложно описать словами ту невероятную музыку, которая будто дыхание планеты или душа всего этого удивительного мира вливалась в уши слушателей. Гай не просто создал потрясающий хор, он сочинил нечто вроде симфонии или кантаты, где из обычных музыкальных инструментов имелась только гитара, а вот все остальные возможные принадлежности звукового творчества заменяли голоса ангалинов.

Айра, как солистка, была просто выше всяких похвал! Сложилось впечатление, что её чистейший, потрясающей высоты, силы и глубины голос льётся с небес. Наверно, так могли бы петь звёзды, если бы могли их слышать...

Удивительные голоса ангалинов, песня Айры и гитарные переборы Ская создали вокруг такую обволакивающую атмосферу, что колени начали подгибаться и дрожать мелкой дрожью, а тело стало настолько невесомым, что показалось, будто я парю где-то, окружённая теплом, радостью и бесконечной благодарностью кому-то неведомому за то, что живу...

Впервые на моей памяти после выступления Гая, хотя в этот раз он был только дирижёром, так долго не было никакой реакции от слушателей. Вернее, она была, да вот выразить её немедля ни у кого не хватило сил. Я очнулась, только когда Макс, полдня где-то шнырявший, дёрнул меня за руку:

― Я ж-ж-же говорил, как ангалины умеют петь! ―шипящий голос в тишине сработал словно спусковой механизм.

Кто-то зарыдал, кто-то закричал, кто-то рухнул в обморок и Хилл в том числе (Дайк, как ни странно, остался на ногах), а потом в уши ударили восторженные крики и слова благодарности. Наши певцы раскланивались направо и налево, принимая овации, свистом и шипением показывая насколько им приятна подобная похвала. Ну а я не могла отделаться от ощущения, будто что-то поняла, почувствовала, уловила нечто важное и значительное, да вот только никак не могла понять что именно: мысль, словно шустрая мышь, бегает в сознании, я хочу схватить её за хвост, да никак не выходит...

Отбросив бесполезные пока попытки поймать идею, я обняла Гая, который уже успел пообниматься и с Кареллом, и с Дайком, и с Балмааром. Мужчина сгрёб меня в охапку, а потом резко отстранился и выдал:

― Мы хотим назвать нашу дочь твоим именем, чтобы оно как можно чаще звучало в нашей семье! Как ты смотришь на это?!

Сначала я растерялась, а потом громко рассмеялась:

― Так вот почему вы все так загадочно пожимали плечами, говорили, что ещё думаете! Ты ждал нужный момент, Гай! Довёл до полуобморока новой музыкой, чтобы я даже не вздумала сказать что-либо против! Ну хитрюги!

Хейя схватила меня за руки:

― Ты согласна?!

Я сделала очень серьёзное лицо и затянула паузу, вглядываясь в дорогих, любимых и уже таких родных людей, а после ответила:

― Это будет огромной честью для меня!

Глава 2

«Чёрная медуза» вернулась через несколько дней после появления в городе Граса, Берка и остальной части людей Карелла, и в Латрасе стало буквально не протолкнуться. Однако содержание такого количества воинов не вылилось в большие расходы для городской казны. Они пригнали с собой и коз, и коров, привезли много клеток с домашней птицей, зерна несколько телег, потому и задержались в пути.

При встрече Берк повёл себя в своём репертуаре: полез обниматься-целоваться и на несколько часов полностью завладел моим вниманием. Я видела, как Карелл хмурится, а Макс злится, слыша, как я хохочу над его шутками и рассказами о приключениях в Раске и по дороге, да только я действительно была очень рада его видеть, несмотря на всю наглость и непредсказуемость каола.

Когда же прибыл Ают с важными новостями из Банкора, то окружающие меня мужчины всю ночь предавались обсуждению фактов и слухов, меняющейся обстановке и грядущей войны с Западом. Племена пустынников постепенно стягивались к южным границам и, скорее всего, Банкор будет первым городом, который попытаются захватить.

Ввиду этого Карелл дал добро на мой отъезд к Рексу. И хотя я не нуждалась в его разрешении, однако почему-то облегчённо выдохнула, когда он передал мне письмо для Великого Ангалина, где официально приглашал наёмников в свою армию.

Макс уже битый час убеждал Дайка, что всё будет в порядке, ничего плохого не случится, что прежде чем что-либо делать со «слезами» нужно всё обдумать. А главное, мне, как богине и пришелице из другого мира, надо обязательно взглянуть на Священную Книгу ангов, прочитать которую за тысячелетия ни у кого из Рексов не получилось ― и это было открытием. Я вытаращилась на друга:

― Что за Книга?! Почему раньше ничего не говорил?!

― А что бы это дало? ―парировал он. ―Вот доберёмс-с-ся до Больш-ш-ших Дрейфующ-щ-щих островов, отец покажет её тебе, вдруг с-с-сможешь хоть что-то подсказ-з-зать.

Я не нашла, что возразить в ответ, ведь в принципе Макс был прав, поэтому отмахнулась: