Александр Безуглов

Необходимо и достаточно

СТИХИ

Екатеринбург – Санкт-Петербург

2012

Published by

docking the mad dog

Я, честно говоря, не поэт.

Почему?

Да потому что муза приходит ко мне очень редко: только в тех случаях, когда настоящие поэты по уши заняты, и какие-нибудь важные строчки попросту некому поручить записать; то есть – в силу самой крайней необходимости.

Ну или, что случается ещё реже, если именно я, в силу своего жизненного опыта, могу эти самые строчки сделать достаточно съедобными.

Отсюда и название книжки: необходимо и достаточно.

Что до experience, то в послужном списке наличествуют и служба в военной разведке, и недописанная диссертация про Веру и Анфису Волю, и много чего ещё, в основном – по купеческой части, включая постоянную игру с переодеваниями под названием «принц и нищий»…

Как мне удалось не стать настоящим поэтом, а вырасти не-разбери-поймёшь кем? Полагаю, благодаря природному упрямству и нежеланию слушать старших.

Однажды, юнцом лет осьмнадцати, стоял я в букинистическом магазинчике, перелистывая томик антологии поэтов Урала.

– Хорошая книжка, весьма рекомендую, юноша, – сказал мне человек с грустным носом и мудрыми глазами.

– Читали? – откликнулся я.

– Я её сюда сдал – улыбнулся он уголками губ.

– Значит, разбираетесь в поэзии, – неуклюже пошутил я в ответ. Но человеку это понравилось и он представился:

– Решетов. Алексей Леонидович Решетов.

– Ух, ты! – не удержался от глупого возгласа я и процитировал: «Есть из примет стародавних одна…»

– Не ожидал. Весьма польщён, – ответил он и поинтересовался: пишете что-нибудь сами?

– Пишу, – кивнул я, предвкушая свой звёздный час и торопливо доставая из сумки заветную тетрадку. Ибо именно в 18 кажется, что ты не только практически всё знаешь о смысле жизни, но и умеешь, как никто другой, это самое знание воплощать в гениальные строки. И задача только в том и состоит, чтобы нашелся некто, кто б тебя заметил и «в гроб сходя, благословил».

– Где вы учитесь, юноша? – оторвавшись от чтения спросил Решетов.

– В УрГУ, на философском, – витая в облаках вокруг своего первого читателя, рассеянно ответил я.

– Философ убьёт в вас поэта. Уже убивает. Вам нужно менять факультет, если, конечно, вы и дальше собираетесь писать стихи. Впрочем, это не самое главное умение в жизни, поверьте мне на слово – утешительно промолвил Решетов, глядя на моё выражение лица, и протянул на прощание руку: «Желаю здравствовать!».

А я остался учиться на философском факультете. И когда много позже, четверть века спустя, другой маститый поэт, прочитав мои вирши, отметил, что, судя по всему, я слабо знаком с хорошей поэзией, и вручил мне рецептурный список "must read" – я тоже его не послушал. Ибо к этому моменту уже и сам точно знал, что я – не поэт. И относился к этому знанию совершенно спокойно.

Тем не менее, я выражаю огромную признательность Николаю Мурашову за его подвижнический труд (ибо просеивать «единого слова ради тысячи тонн словесной руды» на Стихире – это настоящий подвиг) и предоставленную возможность донести до читающей публики то немногое количество стихов, за которые можно не краснеть.

Что до настоящих поэтов, которые всегда со мной, «маститый» был прав – их действительно немного – всего трое:

Роберт Бёрнс, Эудженио Монтале и Алексей Леонидович Решетов.

-=-=-=-=-

От автора

Содержание

Полночь. Полная луна...

Ел бы – да не солоно...

Гой ты, Моревна!

Уральские страдания

Кобелиные страдания

Принесите мне рубаху

Время умирать

Эх, яблочко!..

Сезон охоты

У Божественной Бутылки

Коротко о разном

Сны о чём-то большем...

Почитывая Фридриха Вильгельма

Кошка…

Женщина Цезаря

Валгалла

Отполирую травку коньячком

Вам к лицу

На смерть поэта

В смерти, Мария...

Письмо Abroad

Геростраты мыслей

Тускнеет умирающая сталь

Остаться волком

Под утренний кофе

Каштан. Шансон. Кафешантан

Предчувствие тебя

Аэропорт

Last Man Standing, вашу мать!

Слышь-ка, Брейгель!

Человеколюбие

Окопная бубнилка

Вилами по воде

Русалочка

Последняя инстанция

Междуцарствие первое

Междуцарствие второе

Анне, в девичий альбом

На хромой козе объеду

Над седой равниной моря

Колыбельная для...

Крамола

Рылом, знать, не Моисей

Black dog*

Ах, Рита!

Как-то, в творческом запое

Коротенько – о поэтах

Внук Гермеса

Старомодный любовник

Catcher in the Rhye

Exercises in free love

Бывалочи, блудливый электрон…

Не домовой, не диггер...

«Петушки – Манхэттен»

На лету

Экая кварь!

Междумыслие

Кредо

Кабы знать заранее…

О роли женщин в истории

Бессонница

Акме I-II

Время Веры

Лапидарно-итоговое

Acknowledgements

Copyright information

_______________________

Что-то мёртвые во сне

В гости зачастили,

Словно девки по весне:

Милый, это ты ли?!

Плохо ль жалую живых

Иль не в этом корень –

И несносной головы

Не сносить мне вскоре?

Полночь. Полная луна

Дыбит шерсть на холке...

Спит Кощеева жена,

Спрятавшись в иголке...

Ел бы – да не солоно,

Пил бы – мне ж не исполать.

Наконь – да не кован он,

Жил бы… Да устал желать.

Ворон держит истину

В клюве, да не делится.

Мысью бы, да ввысь к нему,

В крону дуба-деревца…

Жаль, округ корней густа

Сон-трава да трын-трава:

Ступишь – сей же час пуста

Станет голова…

Гой ты, Моревна! Скоморошина!

Не звана пришла, да не прошена.

В море ль гоголем, в небо ль соколом,

Вьётся, знай, она вкруг да около:

Тоже божья тварь – ждёт любви-тепла,

Шаг-другой в огонь... Да – растаяла...

За мостом ей жить, за Калиновым,

Нецелованной да невинною:

Больно страж суров, Змей Горынович,

Супротивников к поединку, вишь,

На мосту, на том, нынче не сыскать,

А без витязя – всё одно – тоска.

Несть числа давно хитрецам на дне –

Видно, тонок лёд на Смородине...

Вот и радость вся – в скомороший хор.

Хоровод. Венок. Да – в костёр.

В карманах мелочь сосчитал

И понял: здравствуй, нищета.

Тужить ли, тужиться в тщете?

Выходят камни, да не те:

Иль книжек нужных не читал,

Аль рыло ряду не чета...

Быть со щитом иль на щите –

Вопрос наличия щита.

Чужие подушки

Протёрли в макушке мне плешь.

Соседки-старушки –

Винительный в спину падеж: