Ну и, кроме того, мне, черт возьми, просто интересно!

Ладно, вроде, неплохой план получился. Так что ждем и следим за происходящим, пытаемся отловить еще одного игрока. Кстати, интересно, против чего этот дед протестует? И, видать, всерьез – медики в синих комбинезонах стояли рядом с каменными лицами. Понимаю, их наверняка вызвали, чтобы жизнь и здоровье спасать, а тут человек сам себя добровольно лишает как минимум последнего. И настроен явно решительно. Правда, с моей точки зрения это все равно глупо – ну, чего он добьется? По телевизору покажут или на Youtube с ним видео зальют? Поахают, поохают – и что дальше? Пойдет себе домой максимум завтра утром. Бесполезная и глупая трата времени и сил.

Да что за фигня! Несмотря на то, что я так и не вошел в радиус подсвеченной зоны квеста, «Крипта» взяла и все равно подкинула мне задание.

«Голод не тетка»

Вам необходимо разрешить ситуацию, используя имеющиеся навыки

Возможность отказа: да

Ничего конкретного, под такую формулировку и захват заложников подойдет, и прорыв плотины. Ладно, надо успокаиваться – отказаться от квеста я все равно не смогу, так что чем быстрее я с ним покончу, тем лучше. И все равно же хотел проверить новые способности в деле – может быть, в зоне квеста «Крипта» мне подыграет и покажет побольше этих скрытых проходов?

Ладно, начинаем.

– А в чем дело, вы знаете? – я обратился к симпатичной курносой девушке, сосредоточенно снимающей происходящее на телефон.

– Понятия не имею, – довольно противным голосом ответило нежное создание, даже не оторвавшись от процесса. Вот так порой бывает – подумаешь о человеке хорошо, и он тебе тут же напоминает о нашей привычной природе.

– Степаныч это, – кто-то осторожно подергал меня за рукав. – Василий Степанович.

Я обернулся и увидел женщину в огромных круглых очках, смешной старомодной шляпе и с зонтиком. Говорила она высоким надтреснутым голосом, слегка растягивая слова. Предположив, что передо мной явная сплетница, а потом методом подбора угадав возраст, я получил от системы дополнительную информацию по своей собеседнице – Клара Брикман, любительница кошек. Жаль, ничего интересного.

– А что у него случилось? – участливо спросил я.

– Вы разве не слышали? – вот терпеть не могу, когда так отвечают. – Из-за того, что в последнее время много липовых инвалидов развелось, всех, кто на группе, начали заново проверять, а у Степаныча, как назло, нужной справки не оказалось. В итоге ему повышенную пенсию урезали, остался без надбавки, вот теперь на жизнь и не хватает.

– Так он из-за этого голодовку объявил? – искренне удивился я, почуяв неладное. Это до кого же мне надо добраться, чтобы решить вопрос с пенсионной бюрократией? Президентом стать и наконец-то ввести массовые казни?

– Понимаете, он собачник, – продолжала тем временем старушка, теребя в руках сумку. – Живет он один… я и сама-то одна живу, но у меня кошечки. Так вот, Василий Степанович держит двух песиков – Мухтара и Анзора. А еще дворняжек подкармливает, они его все за своего считают – то косточек вынесет, то обрезков колбасных.

Кажется, я начал примерно понимать масштаб ситуации, который оказался, к моей радости, гораздо меньше, чем я предполагал. Не нужно вновь строить социализм в одной отдельно взятой стране, достаточно решить вопрос с собачьим пропитанием, и, думаю, этого хватит.

– Чего вы к нему прицепились? – возмущенно заорал кто-то, прервав мои размышления и сбивчивый рассказ Клары Брикман.

Я бросил взгляд в сторону по-прежнему сидящего на брусчатке деда и увидел, что его держит за плечо рослый молодой полицейский. Правда, что-то явно шло не так: страж порядка смотрел на все более возмущенно гудящую толпу чуть ли не затравленно.

– Бессовестные, лучше вон бандитов бы ловили! Нет, к старику пристали!

– Господа полицейские, господа полицейские! – на передний план выскочил полноватый мужчина в костюме с галстуком и принялся размахивать руками, словно отпугивая человека в погонах. Тот даже действительно отшатнулся, а его коллега, стоявший поодаль, подался было вперед, но вновь замер. – Я адвокат! Этот пожилой сударь имеет полное право сидеть здесь! Одиночный пикет, господа! Одиночный пикет! Не имеете права!

Кто-то в толпе обидно рассмеялся, а полицейский, красный как рак, отпустил даже не шелохнувшегося деда и отошел, демонстративно не глядя на толпу. Его напарник потоптался немного на месте для виду, и оба они сместились на пару десятков шагов, наблюдая теперь за всем со стороны.

– Так вот, – продолжила старушка-кошатница. – Пенсия уменьшилась, и ему теперь надо выбрать – собак кормить или себя.

– Себя, конечно же, – не удержался я.

Клара Брикман пожевала губами и посмотрела на меня с обидой и одновременно с жалостью.

– Вы еще очень молоды, – наконец выдавила она. – Как можно обречь животное на голодную смерть, если однажды его приручил?

Для меня я сам всегда был превыше любого, даже самого милого, животного. Поэтому что деда, что эту бабку-кошатницу я совершенно не понимал. С другой стороны, готовность идти до конца ради своих принципов – это вызывает уважение. И в любом случае, хочешь не хочешь, но мне нужно ему помочь. Ведь за это я смогу избежать боли и получу драгоценный опыт, ну и не менее драгоценные кванты. Кстати, пять крипто-монет – это двадцать пять тысяч рублей. Интересно, если бы нашим правозащитникам за простое дело вроде случая с этим стариком пообещали такую сумму здесь и сейчас, причем без всяких налогов, они смогли бы решить этот вопрос?

– Я вас понял, – вежливо кивнул я кошатнице и решил пообщаться с самим «бунтовщиком».

Полицейские потеряли к нему интерес (не пьяный, не бузит), врачи «скорой», по всей видимости, тоже приняли решение и торопливо грузились в фургон. Да и толпа зевак постепенно начала рассасываться, не дождавшись интересного развития событий. Ведь правда – драки с участием полиции нет, скандала тоже. Все тихо-мирно – тоска! А мне лишь на руку.

– Вас ведь Василий Степанович зовут? – с ходу вступил я в диалог с дедом. – А я Кир, Кирилл, то есть. У меня тоже собака раньше была, вот я и решил вас поддержать.

Насчет этого я, кстати, не врал. Когда-то я действительно был обладателем породистой псины, которую подарил мне отец на десятилетие. Но потом оказалось, что у меня на собак страшная аллергия, и от толстого радостного щенка пришлось избавиться. Я, конечно, помнится, плакал, однако отец объяснил мне – мол, лучше он, чем я. Не сразу, но я это понял, и с тех пор не завожу домашнюю живность по одной простой причине: дороже всех и всего для меня – я сам, и щенки, котята, рыбки и прочие не должны от этого страдать. Здесь я считаю себя гораздо честнее всех тех лицемеров, которые кричат о любви к животным, а сами чуть что готовы их усыпить или просто выбросить. А я саму возможность эту исключаю по умолчанию. Впрочем, деду этого знать не обязательно.

К моему удивлению, разговорить кажущегося молчаливым собачника оказалось не так уж и трудно – нужна была лишь интересная ему тема. И мой щенок из далекого детства прекрасно для этого подошел.

– Отрадно, молодой человек, что вам не чужда забота о братьях наших меньших, – старик заговорил тихо и слегка вычурно, я бы даже сказал – старомодно, но от этого еще более проникновенно. – Мы ведь часто несправедливы к ним… А они не виноваты, что кто-то воспринимает их как игрушку и чуть что не так, выбрасывает, будто поношенные ботинки или надоевшую безделушку, – он грустно, но без всякой патетики покачал головой. Вообще-то мне было немножко наплевать на «братьев наших меньших», но дед мне даже как-то начинал нравиться, невзирая на весь мой тщательно взлелеянный цинизм, было в нем что-то искреннее и самоотверженное. Одинокий борец за справедливость тем временем продолжал: – А ведь когда-то мы сами приручили их, сделали своими друзьями. Они приняли это, а что получают взамен? Смерть под колесами автомобилей, от рук живодеров или просто от голода. Вы согласны?