— Этот номер у них не пройдет! — запальчиво воскликнул плотник Ван Хален.

— Не пройдет, — кивнул Тейлор, — если мы будем действовать быстро и решительно.

— Что ты предлагаешь, Дик? — спросил боцманмат Нэд-Багровый Нос.

— Прежде всего, надо удалить с корабля всех, кто не числится в нашей команде. Мы скажем им, что Брэдли при смерти и что его старший помощник просит их срочно прибыть в форт.

— Придумано неплохо, — хмыкнул Лохматый. — А как быть с теми, кто чуток поджарился на фрегате и не в состоянии двигаться самостоятельно? Они же — обуза для нас. Лишние едоки.

— Убивать их я бы не стал, — промолвил капитан. — Придется им поднапрячься и сойти в шлюпку. Ну, а тем, кто не сможет сделать это самостоятельно, мы подсобим.

— Будем ли мы посвящать в наши планы Эштона и его парней? — после короткой паузы спросил Сэм-Убей Дьявола, рыжебородый оружейник из Глазго.

— Эштон — человек новый, в деле не проверенный, — ответил вожак. — Полагаться на него нельзя. Скажем ему, что на шхуну его зарятся люди Брэдли — и пусть он проваливает к дьяволу!

— Ты еще ничего не сказал о заложнице, — напомнил плотник. — Как быть с ней? Брать ее в море — значит, искушать себя и судьбу.

— И все-таки она останется с нами. В той игре, которую я задумал, ей будет отведена самая заметная роль.

— А что же это за игра, Дик?

— Я раскрою карты, когда мы поднимем паруса и пойдем на перехват «Феникса». А сейчас — тихо! Приближаемся к судну.

Поднявшись на борт бригантины, заговорщики сделали все так, как и задумывалось. Люди Брэдли, клюнув на их удочку, не мешкая спустились в баркас. Покинули «Причуду» и моряки со шхуны. Из тех, кто не входил в команду бригантины, на борту остались лишь матросы, изрядно пострадавшие при пожаре, доктор Портер, дочь губернатора, Гвинеец Пат и капитан Барни. Последнего Тейлор решил не отпускать, так как нуждался в услугах моряка, сведущего в навигации.

Заперев мисс Моррис и негритенка в капитанской каюте, пираты спешно приготовили судно к отплытию, насильно высадили доктора Портера и его пациентов в шлюпку, погасили отличительные огни и, наконец, снялись с якоря. Все вокруг было погружено в безмолвную тишину и мрак. Выполняя поворот через фордевинд, «Причуда» увалилась, быстро перешла в крутой, а затем полный бакштаг, подставила ветру корму и легла на правый галс. Джим Флай велел прибавить парусов. Подгоняемое легким бризом, судно выпорхнуло из темной пасти залива, сменило галс и, вспарывая форштевнем сонную поверхность океана, неслышно, как привидение, заскользило прочь от острова.

Кэрол не спала всю ночь. Она догадывалась, что внезапный выход пиратской бригантины в море связан с какими-то загадочными событиями, ей неведомыми. Неопределенность породила в ней страх, а потом место страха заступил вихрь противоречивых мыслей и чувств, в который она провалилась, как в черную дыру.

Когда восток, светлея, оповестил о приближении рассвета, Кэрол тяжело поднялась с койки, на которой сидела в застиранном матросском одеянии, и, стараясь не потревожить Гвинейца, дремавшего за столом, приблизилась к окну.

Невидимый небесный художник усиленно раскрашивал горизонт в розовые и светло-малиновые тона, пока дневной свет не затопил небосвод и первые лучи утреннего солнца не проникли в каюту. Девушка отодвинула задвижку и, слегка приоткрыв ставни, устремила полный безысходной тоски взгляд туда, где в лазуревой дали еще виднелись неясные, едва различимые горные вершины — остров Генриетты.

Океан был величественен и равнодушен. За кормой тянулся зеленоватый след кильватерной струи.

«Господи, что со мной будет?» — сердце ее болезненно сжалось, а глаза наполнились слезами.

Из состояния оцепенения Кэрол вывели упругие тела дельфинов с лоснящимися спинами; неожиданно взлетев над холмами волн, они описали в воздухе дугу и снова ушли в глубину, не вспенив воду.

— Красота, — проговорил Гвинеец Пат, выглядывая из-за спины губернаторской дочки.

Кэрол вздрогнула и обернулась.

— Это ты, Пат?

— Да, мисс.

— Почему ты не спишь?

— Я услышал, как вы плачете, мисс. Вы боитесь, что эти люди убьют вас?

— Убьют? — Кэрол тронула курчавые волосы негритенка. — Зачем им меня убивать? Если бы они хотели это сделать, они не стали бы медлить. Я нужна им, как заложница. За мое освобождение им могут дать большие деньги — из-за них они и удерживают меня.

— Но, мисс Моррис, если вашей жизни ничто не угрожает, почему вы плачете? — с простодушным видом спросил Гвинеец Пат.

Девушка вздохнула.

— Я - слабое существо. И мысль о том, что я бессильна изменить ход событий, приводит меня в отчаянье… Раньше мне не приходилось задумываться, что значит для человека свобода. Свобода казалась мне чем-то естественным. Но теперь, став пленницей, я впервые осознала, что рабство является величайшей трагедией… Ты понимаешь, о чем я говорю?

— По правде сказать, нет, — искренне признался негритенок. — Я всегда был рабом. И, наверное, всегда им буду.

— Тебе можно позавидовать, Пат. Ты никогда не задавался подобными вопросами.

— Нет, мисс, иногда я думал над этим. Я пытался понять, что значит быть свободным, а не рабом. И еще я пытался представить себя свободным. Но, знаете, мне это ни разу не удалось. Что поделаешь — я ведь черный.

— А что бы ты делал, если бы однажды получил свободу?

— То же, что и всегда, мисс. Кому-нибудь прислуживал.

— Свободный человек не может кому-то прислуживать. Он сам себе хозяин.

— Да? Ну, тогда я ничего не делал бы, мисс. За меня все делали бы мои рабы.

— Твои рабы? — удивилась Кэрол. — Откуда бы у тебя взялись рабы?

— Не знаю, мисс. Но свободный человек должен иметь рабов. Все свободные люди имеют рабов.

— Далеко не все, — возразила девушка.

— Как же так? У нас в форте все свободные белые люди имеют хотя бы одного раба. Рабов нет только у слуг.

— Да, это так… Однако рабство распространено только в колониях — здесь, в Африке, да еще в Ост-Индии и в Америке. В Европе же у свободных людей рабов нет… почти нет.

— А кто же делает за них всю работу, мисс?

— Они сами себя обслуживают или нанимают слуг.

— Почему же в Форт-Джордже и в других местах не сделают так, как в Европе, мисс?

«Чем проще вопрос, тем труднее на него ответить», — подумала Кэрол.

— Почему? — переспросила она. — Не знаю. В колониях все не так, как в Европе…

За спиной белой узницы и негритенка послышался скрежет ключа в замочной скважине. Дверь скрипнула, и на пороге возникла сутулая фигура капитана.

— Доброе утро, сударыня, — проворчал Дик Тейлор, глядя на нее исподлобья. — Вы уже встали?

— Я еще не ложилась, — ответила Кэрол, чувствуя, как по телу ее пробегает мелкая дрожь.

— Что ж, у вас еще будет время отдохнуть. — Тейлор сделал два шага по направлению к девушке и, остановившись, перевел взгляд на Гвинейца Пата. — Ступай на камбуз, черномазый, и помоги коку. Когда завтрак будет готов, притащишь сюда два блюда — для меня и мисс Моррис.

— Да, сэр, — испуганно пролепетал Патрик, кивая головой и бочком продвигаясь к выходу.

Когда он поравнялся с капитаном, последний развернулся и дал ему сильного пинка под зад.

— Живей, черный лентяй!

Гвинеец пулей вылетел за дверь.

Гадко посмеиваясь, Дик Тейлор подошел к девушке и попробовал взять ее за подбородок. Подобная фамильярность даже на пиратском корабле выглядела аномалией и явно не годилась для того, чтобы приводить в восторг молоденьких девушек. Глаза Кэрол расширились от ужаса, она с брезгливым видом отшатнулась от разбойника, как от навозного жука, и, прижавшись спиной к стене, лишилась дара речи.

— Не бойтесь, — прошептал капитан. — Слабостей у меня много, но холодные и чопорные барышни к ним не относятся.

Взглянув в окно, он вдохнул полной грудью свежий морской воздух и, опершись руками о подоконник, какое-то время молча смотрел на искрящуюся поверхность океана. В отдалении из воды выскакивали стайки летучих рыб. Они пролетали над волнами семьдесят-восемьдесят ярдов, петляя из стороны в сторону, потом снова касались воды и снова весело взмывали вверх.