- У нас не было выбора, - ответил Первый. - Либо отсрочить гибель и надеяться на то, что рроны не обнаружат нас, либо остаться и умереть всем, до единого.

Бывший Третий поднялся с кресла и поднял взор на экран. Побледнел еще сильнее, хотя казалось, куда же еще, когда заметил, что один из огоньков дрогнул и погас. Тонкая струнка света, отходившая от светлячка тоже дрогнула и беззвучно лопнула.

Первый, быстрым движением, почти незаметным, коснулся зеленой руны и проговорил появившемуся Второму — Тиллу:

- Энто умер. Подхвати и найди на кого можно переключить нить, - после того, как сеанс связи с Тиллом завершился, повернулся к Тэйтану и внимательно вглядываясь в лицо аллэрна, словно что-то выискивая, произнес. - Тебе как и нам двоим, придется пропустить все это, - взмах рукой назад, в сторону экрана, - через себя. Решай. Если ты принимаешь эту ношу, то я готов забыть и о предательстве, и о твоей дружбе с торнами, и о танцовщице, которая причастна к смерти аллэрна.

- О чем ты? - голос отказывался повиноваться Второму.

- Ты понимаешь о чем, Тэйтан. Возможно раньше я не колеблясь бы подписал распоряжение о твоей казни. Но сейчас на счету каждая жизнь, а если тебе удастся еще и остановить этот хаос или как-то повлиять на него, я и не вспомню, что ты оступился. У тебя есть несколько часов. На то, чтобы попытаться изменить ход событий, на то, чтобы принять решение. Потом в ход пойдет Мертвый огонь. И если решение не устроит меня, тебе придется самому узнать, на своей шкуре, что такое жизнь на границе, рядом с прорывающимися на нашу сторону, время от времени, рронами.

Отвернувшись к экрану, Первый показал, что разговор завершен, отпуская, таким образом, провинившегося аллэрна, которому предстояло принять очень сложное решение.

- Последний вопрос, - проигнорировал намек Второй. - Как долго ты знаешь?

- Пару дней, - ответ прозвучал расплывчато. - А теперь иди. Думай.

Сделать выбор

Я медленно шла на поправку, но это не помешало мне в очередной раз ускользнуть из-под присмотра торнов и Урбана. Они прекрасно видели мое подавленное состояние и поэтому давали мне возможность гулять в одиночестве в пределах охранного периметра. И я очень часто уходила в лес, туда где можно было побыть одной. Суета партизанского лагеря, стоны раненых, неустроенный быт ухудшали мое и без того плохое настроение.

Шелест листьев, легкий, невесомый, ненавязчивый. Можно смотреть на волнующиеся под ветром ветки деревьев и не думать ни о чем. Ни о том, что Туман так легко отказался от меня. Мужчины, они гонятся за химерами, за своей целью и предпочтут достижение желаемого просто тихому, семейному счастью. Ни о том, что надо что-то делать, как-то жить. На меня повесили преступление и не одно. И если за Лэксанелла мне ничего не будет, то за Цеталиона с меня спросят по всей строгости закона, пусть и послужила только катализатором ситуации. И не факт, что у меня такой же как у всех полукровок иммунитет к укусам хэлов. Содрогнулась, представив себя в том положении, в котором побывал Туман.

Пока я выздоравливала, успела наслушаться всевозможных легенд о предводителе восстания. Много времени со мной проводил Тетива, молодой, нервный торн, который неохотно смотрел мне в глаза, когда рассказывал о друге, о судьбе торнов, о том, как хорошо все заживут, когда власти аллэрнов придет конец. Сам «руководитель» избегал меня и старался как можно реже показываться на глаза. Я его в чем-то понимала, ведь, уверена, нравилась ему и достаточно сильно, поэтому ему тяжело было видеть меня, вот и избегал. Но от этого было не менее обидно и можно было только радоваться тому, что влюбиться в него не успела. А может успела? Раз так больно, так грустно. Как все сложно в жизни и запутанно.

Дорога к Первому для меня теперь закрыта. О мечте вернуться домой придется забыть. Разве что попробовать использовать свое знакомство с местным богом. Правда, это глупая идея. Я для него игрушка, собственность, с которой можно поступить так, как захочется. Вполне возможно, что одно упоминание о том, что хочу вернуться домой, послужит причиной того, чтобы игрушку сломать.

В горле стоял ком, жгучие слезы норовили вырваться из-под контроля. Только сейчас по-настоящему почувствовала всю тяжесть одиночества. У Элленты от грустных мыслей меня отвлекали занятия и надежда на то, что удастся вернуться. Теперь нет ни занятий, ни надежды, даже возможность просто устроиться в этом мире, жить, танцевать стала призрачной из-за вмешавшихся в мою жизнь аллэрнов. Неужели впереди только один путь? В игрушки Бога Любви? Все остальные возможности отсечены обстоятельствами одна за другой. Или…, есть все-таки другой путь? К Первому и воспользоваться подарком божества? Снова выбор между моралью и целью. Ничего правильного нет в том, чтобы использовать дар влюблять в себя как выход из любой тупиковой ситуации. Или цель оправдывает средства?

Деревья шелестели листвой, а я стояла, закинув голову и слизывала соленые капли с губ. Такая чужая серебристо-зеленая листва. Только голубое небо, проглядывающее через сплетение ветвей над головой, напоминает Землю. Дом, который стал недосягаем. Маму, папу, которые горюют по пропавшей без вести дочери. Если бы была возможность хоть как-то связаться с ними, сказать что я жива... Почему в этом мире все так жестоко? Нет ничего, что меня держит здесь, а я вынуждена жить и мучиться. Не хочу и не могу больше. Облизывать губы приходилось все чаще и чаще, но легче от слез не становилось, только тоскливей и тяжелее на душе. С трудом взяла себя в руки, закрыла глаза, закусила губу и постаралась выровнять дыхание, чтобы придти в себя и прекратить истерику. Открыла глаза и наткнулась на взгляд. Еще один взгляд с большой буквы, такой же как в таверне, но от совсем другого человека.

Снова он, снова мой жестокий преследователь, но только выглядит не таким надменным и гордым. Скорее подавленным и удивленным. И глазами пожирает так, что впору испугаться.

- Ты? - спокойно вопросил Третий, сумев вернуть себе контроль над выражением лица и глаз. - Не бойся, не трону.

Я промолчала, так как ответить было нечего. Совсем не ожидала увидеть именно его в лесу рядом с лагерем повстанцев. И стоило бы предупредить торнов, что пожаловал маг аллэрн, который наверняка не зря сюда явился.

- Не дергайся, - аллэрн очутился рядом со мной и крепко схватил за руку. - И помолчи. Мне не нужны лишние проблемы. Достаточно их было из-за тебя.

Чужая война, чужие тайны, чужие битвы за справедливость. Ни во что из этого я не хочу вмешиваться. Или из элементарной порядочности стоит закричать, чтобы успеть предупредить торнов? Словно угадав мои мысли, блондин зажал мне рот рукой и прижал меня к себе, стараясь максимально лишить свободы маневра.

Странная апатия овладела мной, мне было все равно, что он сделает дальше. Даже если решит убить. Какой мне интерес в жизни? Нет не в жизни, а в существовании. Да, в этот момент я сдалась, опустила руки, устала бороться. Обмякла безвольным мешком в его руках, позволяя повернуть себя к нему лицом.

Что-то ему не понравилось в выражении моих глаз, потому что аллэрн стал внимательно всматриваться в меня, пытаясь поймать мой взгляд. Поймал, впечатлился, задумался и отпустил. Вдохнула как можно больше воздуха, собираясь закричать, но не удалось издать ни звука. Как же легко я забываю о том, что имею дело с магами. Стоит вспомнить как легко он заставил меня упасть в грязь лицом, или как держал у хижины. Время проходит, а в Третьем мало что меняется. Мужчина провел рукой перед моими глазами и на меня опустилась блаженная тьма.

Аллэрн со вздохом посмотрел на девушку, которую закутал в свой плащ и уложил под кустом так, чтобы никто не нашел и не помешал его планам на добычу. Потом переместился на соседнюю поляну, еще раз проверил сможет ли кто-то сторонний найти танцовщицу без подсказки мага, наложившего чары, кивнул сам себе, довольный результатом и позвал. Долго ждать не пришлось. Изумленный Туман очень скоро стоял напротив блондина, пытаясь понять, как тот проник сквозь защиту и как нашел лагерь, если никто не давал ему никаких координат.