- Больно ударит? - великан смотрел на волнующуюся под порывами ветра траву. - Я еще могу помогать подопечной?

- Пришло время взрослеть и делать выбор, - жестко ответил Бог. - Ударит по аллэрну больно. Очень больно. Тебе лучше даже не знать как это.

- Когда будешь отказываться сам? - меланхолично вопросил Урбан.

- Сначала подержу под контролем детей, чтобы не помчались наводить свои порядки вниз. Сейчас я не могу отказаться от Силы.

- Всех детей держать под контролем будешь? - понимающе улыбнулся великан.

- Нет, для этого придется задействовать слишком много Силы. А просто так отказываться от достигнутых мной успехов, по минимализации воздействия Сферы, не буду.

- Зейран, Зикор, Зитера? - уточнил Урбан.

- Да. Зейран постепенно. Да и Зикору с Зитейрой верну часть возможностей. Резкое перекрытие каналов чуть не убило их. А они, как-никак мои дети. Пора, впрочем, отсекать и всех остальных, время подходит. Я чувствую это. Осталось недолго ждать.

- Тогда тебе тоже нельзя тянуть с отказом, - озаботился сынок, забыв уже, что собственными руками толкнул отца в зависимость от силы. - Иначе все может закончиться плачевно.

- Возможно, - сыну Зорет не стал открывать, что у Верховного-то Бога как раз меньше всего шансов выжить в предстоящей катастрофе.

Знавший все возможности Сферы, Бог понимал, что вся затеянная авантюра в первую очередь отразится на том, кто дольше всех пробыл в зависимости от Силы. И таким существом являлся он один. Но Зорет давно уже был готов к такому повороту событий, еще с того момента, когда осознал чем может закончиться давняя шалость.

- Если подопечная не выдержит и умрет? У нас больше нет кандидатов, - обеспокоился Урбан.

- Она обязана выдержать. Сфера не зря выбрала именно ее, - спокойно ответил Зорет.

- А если? - упрямо переспросил великан.

- Если, тогда проблему придется решать кому-то из нас. Худший из всех возможных вариантов и мало осуществимый. Поэтому, сейчас она должна будет выжить, сама, без нашей помощи и очень сильно захотеть вернуться домой. Очень.

- Ты знаешь что в этот раз подготовила ей Сфера?

- Нет. Это тот путь, который мне не подвластен. Сейчас не подвластен. Если раньше мы могли корректировать его, сейчас мы этого не сможем сделать, даже если захотим. Ты беспокоишься о ней?

- Она не виновата в том, что Сфера выбрала ее, - вздохнул Урбан и отвернулся от отца, снова взглянув на волнующуюся серебристо-зеленую траву.

- Да, не виновата, - Зорет предпочел не добавлять просившиеся слова о том, что вина как раз лежит только на нем и расхлебывать ее придется другому человеку. - И... Все-таки, если все пойдет худшим образом, помоги ей выжить, незримо, стараясь не рвать ткань происходящего. Я даю тебе это право, так как Сфера молчит, - Бог тоже помолчал. - Мне пора. Зитеру и Зикора нельзя надолго оставлять одних. Они сейчас похожи на сумасшедших детей. Ничего не понимают и не могут позаботиться о себе. Отказ сильно ударил по ним. Я боюсь, что не смогу восстановить их до..., - оборвал он себя на полуслове. - Все-таки наблюдай издалека и не вмешивайся. И неси вести, дурные ли, хорошие ли, любая новость важна, а самому мне некогда будет этим заниматься. Постепенное перекрытие каналов для всех детей отнимает много сил и внимания.

- Иди, отец, - Урбан так и стоял, не отрываясь глядя на траву и думая о чем-то своем. - Я приду, когда будет понятен ответ. А возможно приду и раньше. Все теперь зависит от нее. Возможно так удастся понять, чего хочет Сфера.

Зорет кивнул, оставив снова при себе слова о том, что прекрасно знает, чего хочет Сфера, и исчез. Великан же долго созерцал равнину, покрытую густой травой, ровное колыхание которой прерывали время от времени рощицы деревьев. Потом оглянулся на Саосские горы, нависшие над букашкой — человеком, угрожающей стеной. Туда он уже не собирался возвращаться, прекрасно зная, что подопечной теперь там нет.

Тэйтан сам облегчил мне задачу, прислав платье танцовщицы, собранное, можно сказать и так, при помощи брошек, из ткани, похожей на шелк. Служанки, которые два дня носили мне пищу и питье, и следили за чистотой в комнате, на вопрос:

- А где можно помыться? - отказались отвечать.

Но примерно через час после этого содержательного монолога, исполненного мной, отвели, под охраной и держась от меня на расстоянии, в мини-бассейн с теплой водой. Там я смогла смыть с себя грязь, которой накопилось за время моей болезни и последнего побега предостаточно. Служанки, заперев дверь, предпочли удалиться. Да и толк мне с них. Подчинить себе и снова бежать? А решит ли проблемы побег? И чем смогут подневольные девушки-торнчанки мне помочь? Они сами бесправны и живут под гнетом традиций и ограничений. Если они попытаются провести пленницу мимо охраны, которая предпочитает держаться от меня подальше, но при этом не упуская из виду, возникнет много ненужных вопросов. Танцевать все время побега, гипнотизируя воинов, коих на одну меня было много вокруг? Сложно и трудно выполнимо, еще и отдает Болливудом. Да и успела окинуть взглядом «окрестности», пока шла купаться, и сделать выводы, что безопасность этого жилища соблюдается на повышенном уровне. Такого количества стражей-аллэрнов на квадратный метр, не видела никогда.

А в комнату без окон, которая стала моим узилищем, аллэрны не заходили никогда, всегда оставаясь на пороге и за дверью. Судя по всему, кое о чем Второй догадался и отдал соответствующие распоряжения. Вот только такое внимание к моей персоне мне казалось странным. Столько воинов вокруг да и не похоже на дом Тэйтана. Хотя, что там снаружи, увидеть довелось только мельком, сейчас, когда шла до купальни. Но сложно оценить чей дом, по кусочку вида из одного окна.

Поэтому, искупавшись, просто оделась и постучала в дверь, давая знать, что готова вернуться в камеру. Снова настроженные взгляды пятерых аллэрнов, которые всю обратную дорогу опять шествовали на приличном расстоянии от меня. Даже если бы хотела, мало успела бы сделать. Зашла в свою комнату, уселась на стул, задумчиво выдула знакомый отвар из деревянной чаши — лечение Тэйтана помогало лучше всех средств, которыми потчевал меня Урбан, сейчас я почти не кашляла и чувствовала себя более бодрой — Второй уже два дня не появлялся, а время не ждет. Нужно действовать и сама я не могу покинуть пределов своего узилища. Но раз прислал платье, наверняка захочет повидаться со мной. Или это он заботится о том, чтобы мне было во что переодеться? Тогда почему шелк? Хотя, рабыням, личным рабыням аллэрна, наверняка полагаются такие наряды. Так что если и позовут или придут, то вполне возможно для проставления клейма. Но прежде надо успеть..., надо попробовать спасти, попробовать воздействовать, или очаровать, или придумать что-то еще, что помогло бы вызволить или облегчить участь Тумана, а потом можно и бежать. Так хоть сволочью использующей дар только в собственных интересах чувствовать не будут. Неразумно, возможно, но честно. С того света меня торн вытащил и за меня же отомстил Цеталиону. Теперь мой черед возвращать долг. Тэйтан Второй и неравнодушен ко мне, возможно удастся как-то использовать это. Зэйран? Убьет? Плевать! Хватит бояться всех и вся! Хватит быть просто игрушкой в руках мужчин, которые дергают за ниточки и я, как послушная марионетка, начинаю дрожать от страха. Решать и действовать мне. Только так можно решить хоть какие-то проблемы и полагаться стоит на себя и больше ни на кого. Здесь нет того мужчины, которому можно положить голову на плечо и почувствовать себя защищенной. Я делала ошибку за ошибкой, думая, что здесь мужчины так же галантны как рыцари из романов. Как оказалось рыцари не чураются чужой крови, пущенной просто так и зачастую опасны для женщины не менее, чем бандит с большой дороги. Не стоило мерить здешних людей Земными понятиями.

Я успела, пока переодевалась и ела, накрутить себя таким образом. Впрочем, уже два дня я заводила себя, надеясь, что подобные бунтарские мысли не позволят мне струсить. В этот раз я собиралась идти до конца. Номер, проделанный с Лэксанеллом, я теперь не решусь повторить. Слишком живы воспоминания о том, чем это обернулось для меня. Значит если возьмусь соблазнять, если предложу цену..., отступать уже будет некуда. А согласится ли? Это можно узнать, только поговорив со Вторым.