К тому моменту, когда пистолет все же удалось вытянуть, все уже кончилось, ночь вернулась. Выбравшись из-под стола, он подбежал к окну и распахнул его пошире.

– Мать вашу! – Вдалеке, где располагалась Москва, медленно поднималось светящееся облако по форме напоминающее гриб. Что это такое Сергею объяснять было не надо, наслушался.

– Сейчас взрывная волна подойдет, – пронеслось в голове. – Или слишком далеко? До Москвы километров тридцать.

На всякий случай он отошел в простенок между окнами, присел и закрыл голову руками.

Через несколько секунд накатился тяжелый гул, задрожали стекла, где-то даже звякнуло. В коридоре загрохотали сапоги, Усадьба просыпалась.

Сергей встал и снова выглянул в окно. Гриб за это время успел подняться еще выше. С чувством матюгнувшись, Горелов подбежал к столу, схватил телефонную трубку и попытался связаться с наркоматом, точнее уже министерством. Связь, как и следовало ожидать, не работала.

– Если ветер в нашу сторону, то дело дрянь. Если накроет этим чертовым радиоактивным следом… А потом член до конца жизни будет на полшестого… Может эвакуировать объект пока не поздно?

Сергей попытался припомнить, что сказали насчет ветра в последней сводке погоды, но безуспешно. Глядя из окна определить направление ветра тоже было проблематично.

– Вроде как раз от Москвы, если ему не мерещится. И что делать?

В кабинет без стука зашел капитан Симаков, отвечающий за охрану Усадьбы. Доложил, что его подчиненные подняты по тревоге и сейчас занимают оборону, но непосредственной опасности Объекту не наблюдается. После чего запросил указаний.

– Еще как наблюдается! – жестко сказал Сергей, кивнув в сторону окна.

– В Москве произошел ядерный взрыв. – И заметив явное недоумение в глазах подчиненного, которого о таких вещах понятное дело не информировали, добавил. – В Москве взорвана бомба большой мощности, основанная на энергии распада атомов. После взрыва таких устройств образуется крайне ядовитое облако. Если его ветром принесет в нашу сторону…

– Понятно, немедленно прикажу всем раздать противогазы, – бодро вытянулся Симаков.

– Отставить, противогазы тут не помогут. От этой гадости они спасают плохо. Будите всех, начинайте подготовку к эвакуации. Еще пошлите бойца глянуть на флюгер на крыше, в смысле, куда на самом деле ветер дует. Может, мы тут зря панику поднимаем. И срочно пригласите ко мне инженера Прутова.

Дождавшись, когда капитан закроет за собой дверь, Сергей уселся за стол.

– В самом деле, не стоит пороть горячку. Куда бы этот чертов ветер не дул он явно небольшой, время есть. Надо подумать.

Думы были не радующие. Ядерный взрыв в центре Москвы это сущий кошмар. Что бомба взорвалось именно в центре, Горелов не сомневался, иначе, зачем вообще было взрывать. В центре Кремль, в центре наркоматы, штабы. Товарищ Сталин тоже, наверное, был там. Мог ли он уцелеть? А еще в городе огромное количество мирных граждан. Сотни тысяч наверное уже погибли, а еще сотни тысяч умрут в ближайшее время. Уцелевшее население придется эвакуировать из столицы. И откуда взялась эта проклятая бомба? Кто враг? Это террористический акт или началась война?

В дверь постучали, Сергей крикнул, чтобы входили. Зашел инженер Прутов. Явно со сна, изрядно растрепанный и небрежно одетый.

– Что случилось? Слышал какой-то взрыв, стекла дрожали. Проснулся, подошел к окну, но ничего не увидел. А потом мне приказали идти сюда.

– У вас окна с другой стороны. А случилось…

Чуть не сбив с ног инженера, в кабинет вбежал Симаков. В коридоре за его спиной слышались возбужденные голоса.

– Ветер от Москвы в нашу сторону, – сразу доложил капитан. – Машины будут на ходу через пять минут. Только имеющегося автотранспорта хватит только человек на тридцать, остальным придется идти пешком. Все люди подняты. Какие будут приказания?

Но Сергей уже успел оценить создавшееся положение.

– Отставить эвакуацию. Все равно не успеем. Всех по списку "А" в бомбоубежище, женщин из обслуживающего персонала туда же. И кто еще войдет, убежище у нас небольшое. Проверьте исправность оборудования, на месте ли газовые фильтры. Электроэнергия пока поступает, повезло, что линия не от Москвы. Но на всякий случай попробуйте запустить наш генератор. Всех остальных просто в подвал. Затыкайте там все имеющиеся дыры подручными материалами, чтобы больше герметичности. И вообще в здании все окна закройте. Все ясно!

– Внешнюю охрану тоже в подвал? – уточнил Симаков.

– Тоже, нечего им на улице делать. Да, еще о запасе воды и пищи надо позаботиться.

Выполняйте!

Дождавшись, когда капитан выйдет, Сергей перевел взгляд на остолбеневшего инженера.

– В Москве рванула атомная бомба, – сходу огорошил он собеседника.

– Но как такое может быть? Вы уверены, что это была именно…

– Потом поговорим, ветер, как вы слышали, в нашу сторону. Что посоветуете делать?

– Ну, если это действительно был ядерный заряд, то бомбоубежище и подвал действительно могут помочь. Как противорадиационное укрытие они вполне сойдут. Да и расстояние до Москвы достаточно большое, смертельной опасности, в общем-то, нет. Даже если радиоактивный след прямо по нам пройдется. Но получать дозу, пусть и не смертельную все же не стоит. Лучше перестраховаться.

– А сколько времени нам следует в бомбоубежище находиться? Для гарантии?

– Ну, сутки, а для гарантии двое суток. Большая часть короткоживущих изотопов за это время успеет распасться. Соответственно, уровень радиоактивного заражения местности снизится на порядки. Был бы у нас радиометр, было бы проще. Часика через четыре замерили бы по факту, и все стало ясно. Может нас еще и не зацепит.

– Понятно, примерно так я и думал. Ладно, идите в бомбоубежище. Вы ведь тоже в списке "А". Так что не мешкайте.

Самому Сергею пришлось еще задержаться, чтобы проследить за изъятием и переносом в бомбоубежище всей секретной документации и некоторого оборудования. Перед тем как спуститься в подвал, он последний раз посмотрел в окно. В стороне Москвы наблюдалось сильное зарево.

В убежище было тесно, ибо людей в него набилось выше нормы. Впрочем, герметичную дверь в подвал, где разместились остальные, закрывать не стали. Работающее фильтровентиляционное оборудование обеспечивало приличное противодавление, так что в проеме двери даже ощущался ветерок. Поразмыслив, Сергей приказал Симакову раз в три часа посылать двоих бойцов в противогазах, чтобы обходили помещения и смотрели из окон, что происходит вокруг. На улицу выходить запретил. Кроме того, он периодически пытался связаться с начальством по установленному в убежище в отдельной клетушке телефонному аппарату. Связи с Москвой по-прежнему не было. Связь с соседним райцентром была, но там никакой толковой информации получить не удавалось. О мощном взрыве в столице они знали, но ничего больше. По радио с их слов тоже молчание. Была мысль: посоветовать районному руководству, загнать людей в бомбоубежища, но делать это Сергей не стал. Во-первых, это не столица и убежищ там кот наплакал. Во-вторых, он им не начальник и слушать его никто не будет. А главное, что можно сделать только хуже. На дворе еще ночь, население спокойно спит в своих домах за закрытыми дверями и окнами. Взрыв, конечно, многих разбудил, но большая часть из них уже вернулась в помещения. Если сейчас объявить тревогу, то масса народу высыплет на улицу и начнет бессмысленно по ней метаться. Вот тут-то их радиоактивным следом и накроет. Пусть уж лучше пока по домам до утра сидят, целее будут.

Кроме звонков Сергею пришлось разъяснять текущую ситуацию подчиненным, из числа тех, которые были не в курсе насчет ядерного оружия. В особенности успокаивать испуганных женщин, ибо у многих из них глаза находились на мокром месте. На соображения секретности пришлось плюнуть, все равно об атомных бомбах через пару дней в стране будет знать каждая собака.

Когда все более-менее успокоилось, Сергей пригласил к себе в клетушку инженера Прутова, чтобы посоветоваться. Говорили, правда, шепотом, чтобы остальные не слышали.