Высокий, худой старик, одетый в тёмный, старомодный костюм с белой сорочкой, стоял у окна и смотрел на большой куст цветущей сирени. Его так и тянуло вдохнуть её запах, но окно было плотно закрыто. Он хотел было позвать кого-нибудь, чтобы открыли окно, но тут в дверь постучались, в комнату вошла молодая девушка и приветливым голосом негромко сказала:

— Дедушка, тебе пора, всё уже готово.

Старик понял, что запахом сирени ему в это утро не насладиться, но всё же сделал попытку и попросил:

— Зина, открой пожалуйста окно. Эта сирень, наверное, чудно пахнет. — И сам же сказал со вздохом — Да, понимаю, нельзя. Сейчас мне только простуды не хватает. Ну, что же пойдём, душа моя.

Зина подошла к старику, взяла его под руку и они не спеша вышли из уютной спальной комнаты и направились по просторному коридору в кабинет. В коридоре старика приветствовали вежливыми поклонами и добрыми улыбками десятка полтора молодых мужчин и женщин, одетых не просто строго, а подчёркнуто чопорно. Некоторых из них старик даже не знал, но раз они находились в его доме, значит были допущены ко многим тайнам. К нему подошел высокий красавец лет сорока, напоминающий ему кого-то, вежливо поклонился и негромко попросил:

— Сергей Михайлович, только не вдавайтесь в подробности. Это будет излишне и я боюсь, что долгое выступление вас утомит.

Старик улыбнулся и вспомнил этого молодого человека. Кажется его тоже звали Сергеем. Слегка кивнув, он пообещал:

— Я буду краток, Серёжа. Ты ведь правнук Петра Денисовича?

Мужчина молча кивнул и под пристальным, строгим взглядом Зины смущённо отошел в сторону. В кабинете, куда молодая женщина, одетая в тёмное платье, завела Сергея Михайловича, перед большим письменным столом из морёного дуба, со столешницей обитой зелёным фетром, на котором ничего, кроме письменного прибора и фотографии в золочёной рамке не было, парила в воздухе небольшая видеокамера. Зина и вошедший вслед за нею Сергей бережно усадили старика за стол, молодая женщина быстро привела его седые, изрядно поредевшие за прожитые сто тридцать три года, волосы и отошла вглубь кабинета. Старик с грустной улыбкой посмотрел на чёрно-белую фотографию молодой, красивой девушки, индианки из племени муиски с четвертинкой испанской крови и слегка шевельнул рукой. Видеокамера автоматически включилась и нацелилась на него. Сергей Николаевич чуть кивнул и, неожиданно сильным голосом сказал:

— Здравствуйте, любезные дамы и господа, заглянувшие на этот сайт. Вам ещё со вчерашнего вечера долдонили, что, дескать, сегодня, в десять утра, князь Сергей Михайлович Горчаков известит вас о чём-то очень важном и значимом. То, о чём я хочу вам поведать, действительно имеет большое значение, но только для меня одного. Вчера я проводил в последний путь своего друга, великого человека, сделавшего в свой жизни так много, прославленного лётчика и космонавта Магомеда Алиханова. Теперь мне осталось довести до конца то, что я начал ровно сто десять лет назад, в точно такое же майское утро в две тысячи шестнадцатом году, но в совершенно иной реальности. Прошу не удивляться этому, любезные дамы и господа, и не считать, что князь Горчаков окончательно выжил из ума на старости лет. Не удивляйтесь и тому, что на самом деле я никакой не князь и фамилия моя вовсе не Горчаков. Всё дело в том, что сто десять лет назад именно я отправил в прошлое нашей с вами Земли, создав тем самым иную реальность, большой десант, состоящий из тридцати семи тысяч трёхсот пятидесяти мужчин и женщин. Все они были учёными и инженерами, военными и рабочими, но не простыми, а специалистами высшей квалификации. Мы приложили огромные усилия к тому, чтобы у Человечества вновь появилось будущее. В том две тысячи шестнадцатом году, такового у него не было. А теперь, друзья мои, после того, как я сказал вам об этом, вы можете начать читать книгу, написанную мною и моими друзьями по большей части своим потом, но иногда и кровью. Мне же пора попрощаться с вами и скромно уйти. Поверьте, я ни о чём не жалею. И не удивляйтесь, что я написал её совсем не таким языком, каким мне приходилось все эти годы общаться с вами. Извините, но я практически не изменился за эти долгие годы. Вскоре вы поймёте, каким же я был на самом деле.

Моё настоящее имя Николай Андреевич Круглов. В две тысячи тринадцатом году, в марте месяце, мне исполнилось пятьдесят шесть лет и я был ещё довольно крепким мужчиной. С двадцати трёх лет, как только я закончил московский электротехнический институт связи, и до пятидесяти, я нёс службу сначала в КГБ, в шестнадцатом управлении, занимавшимся радиоперехватом и электронной разведкой, а потом в ФСК и ФСБ. Что это за организации и какой была наша страна и мир в иной реальности, я рассказывать не стану. Об этом вы сможете узнать из многочисленных ссылок, которыми наполнена моя электронная книга. В них не только подробно рассказывается о истории нашей реальности начиная мая одна тысяча девятьсот пятого года, но и о многом другом и вы даже сможете прочитать анекдоты, которые рассказывали люди в разные времена.

Мои родители были самыми обычными, ничем не примечательными людьми, простыми рабочими и я родился и вырос в небольшом городке в Ростовской области. С самого раннего детства, ещё во втором классе, я увлёкся радио и стал посещать радиокружок в городском дворце пионеров, хотя дворец это сильно сказано. С тех пор моя жизнь была навсегда связана с радио. Ещё в детстве я получил прозвище Маркони. Поступить в московский электротехнический институт связи было для меня вполне осознанным шагом. Ни о чём другом я никогда не думал и мечтал только об одном, конструировать новые устройства радиосвязи. Моим особым пристрастием были антенны.

Когда я готовился к госэкзаменам и защите диплома, меня вызвали в военкомат и там я часов шесть беседовал с майором Павловым, который предложил мне пойти служить после окончания института в КГБ. Это был одна тысяча девятьсот восьмидесятый год и я, подумав, согласился. Сразу после окончания института, даже не проходя военных сборов, побывав на родине, я отправился в Рязань. Там из меня целых два года делали разведчика, а точнее готовили к тому, чтобы вместе с тремя настоящими разведчиками я занимался перехватом радиосообщений в глубоком тылу врага и отправлял шифрованные донесения в Центр.

Обычно служба радиоперехвата использует антенны, находящиеся на территории посольств, но нас готовили к совершенно иному виду разведывательной деятельности. Под видом туристов мы должны были проникать в интересующие наше военное руководство районы и заниматься там радиоперехватом на частотах УКВ. Очень часто мы даже не брали с собой никакого специального оборудования и мне приходилось собирать его из радиодеталей, купленных в магазине или выдранных из радиоприёмников и магнитофонов, но как раз именно этим я и занимался с самого детства. Наша практическая работа началась в восемьдесят третьем году и куда только нас не заносила судьба вплоть до событий девяносто первого года, из-за которых прекратил своё существование Советский Союз.

За эти семь лет я дослужился до звания майора и больше по служебной лестнице не поднимался. Когда нам было приказано вернуться из Соединённых Штатов в Россию, мы даже знать не знали, чем будем заниматься. Нам было предложено остаться в органах и дальше, но если честно, то это была уже не служба, а чёрт знает что. Наша небольшая разведгруппа, состоявшая всего из четырёх человек, нашего командира — Игоря Постникова, оперативный позывной Добрый, и двух силовиков, Михаила Вершинина и Виктора Грибова, имевших оперативные позывные Кузнец и Малыш, мой позывной был таким же прозаическим — Кроткий, за восемь лет успела хорошо поработать и мы даже были награждены правительственными наградами.