- Я так рада, сынок! – она бросилась ко мне и повисла на шее.

- Я тоже скучал, мам, – я отстранил родительницу и окинул ее внимательным взглядом. Мама нервничала, хотя и скрывала это. Но дрожащие тонкие пальцы, закушенные губы и красные глаза, выдавали ее с головой.

- Есть будешь?

- Да.

Мы расположились на кухне, я сел за стол и принялся ждать. Выспрашивать что-то у моей мамы занятие бесполезное, если она сама не захочет, то ни за что не скажет ни слова. Передо мной возникла тарелка борща со сметаной. Привет российскому прошлому.

- Спасибо, – я принялся за еду.

- Звонил твой дядя, – огорошила меня мама. Ложка со звоном стукнулась о тарелку, аппетит резко пропал.

- Что ему нужно? – я отодвинул тарелку, мама проводила ее печальным взглядом, коря себя за то, что начала разговор не вовремя.

- То же, что и несколько лет назад. – грустно сказала она.

События 2007 года.

Мой дядя сел в тюрьму в девяносто седьмом году, за несколько месяцев до этого мой отец вывез нас в Германию. Он хотел тогда вернуться в Россию и доделать какие-то дела, но как только узнал, что посадили дядьку, то остался и больше про родину и тех, кто там остался, не вспоминал. Мой дядя, Константин, старший брат моего отца. В моей памяти он остался лихим братком из девяностых, хотя сейчас был солидным бизнесменом в Москве. Как спустя несколько лет после нашей эмиграции рассказал папа, они с дядькой совершили какое-то ограбление века. На эти деньги мы уехали жить в Германию, и за эти деньги сел дядька. Папа тогда долго каялся и говорил, как ему стыдно, что за нашу благополучную жизнь дядя Костя сидел в тюрьме, что теперь мы должны его содержать. Я был в корне не согласен с отцом. Я конечно, не против, выделить родному дядьке денег, на то, чтобы он начал жизнь заново, ведь доля вины отца все же присутствовала, кроме того, дядя поступил благородно, и, когда велось следствие, не упомянул в качестве соучастника моего папашку. Но кто не успел, тот опоздал. Папа успел, и мы оказались в самой экономически развитой стране Европы, а дядя Костя нет, и он остался прозябать в России. Но содержать теперь страдальца пожизненно я не собирался, тем более, что у него уже есть свой бизнес. С отцом мы тогда сильно поругались. Он настаивал, я тоже заупрямился, к тому моменту я довольно много своих сил и идей вложил в бизнес, чтобы просто так лишаться прибыли, кроме того отец постепенно отходил от дел и фактически главой компании стал я. В конце концов, отец был вынужден согласиться со мной. А через месяц после встречи с дядей Костей папа погиб в аварии. У машины не сработали тормоза, и он не вписался в поворот. Естественно никакого расследования никто не проводил, была установлена техническая неисправность транспортного средства, на этом все закончилось не начавшись.

Для нас с мамой смерть отца стала очень сильным ударом. Тогда я чуть не потерял компанию, так как из-за горя практически забросил все дела. И что уж греха таить - запил, довольно сильно. Как не пыталась мама вытащить меня из запоя, у нее этого не получалось. Спустя полгода моего бездействия и непробудного пьянства, ко мне домой прибежала секретарша. Бруна работала у нас со дня основания компании и была не просто работником, но другом и соратником. Она долго отмачивала меня в холодном душе, отпаивала чаем и кофе с корицей, пару раз я даже получил от нее по лицу. Когда я пришел в себя и мог адекватно воспринимать информацию, Бруна поведала о нехороших делишках одного из заместителей отца и о том, что если я не вмешаюсь, то потеряю компанию, потому что некий Константин Лаверндов очень хочет ее купить. Упоминание имени моего дядюшки моментально привело в чувства. Я много думал над тем, что он приложил свою руку к смерти отца, но не мог доказать этого. А тот факт, что он интересуется покупкой нашей компании, лично для меня, оказался неоспоримым доказательством.

Я покончил со своими слабостями раз и навсегда, оставил в сердце любовь к отцу и светлую память о нем, но горе и печаль по его смерти выкинул из головы. Я решил встретиться с дядей, для этого пришлось ехать в Польшу. Потому что я отказался ехать в Москву, а он отказался ехать в Германию. Варшава была избрана нейтральной территорией.

- Ты вырос, – сказал мне высокий, подтянутый мужчина с черными волосами, тронутыми сединой на висках. Взгляд серых глаз замораживал. В дяде не осталось ничего от того распиздяя, который думал, что он круче всех из эпохи 90-х. Теперь передо мной сидел солидный мужчина, который имеет цель в жизни и не гнушается никаких методов, чтобы ее достичь. Он был опасен.

- Вы тоже изменились, – ответил я.

- Тюрьма меняет людей, – усмехнулся он.

Мы сидели в маленьком уютном ресторанчике в центре города. За окном была осень и шел дождь, расчерчивая мокрыми дорожками стекла. Кроме нас в зале было занято лишь два столика, которые располагались далеко от нас, мы разговаривали на русском, поэтому лишних ушей можно было не опасаться.

- Вы убили отца, – в лоб выдвинул я обвинение.

- Докажешь? – он изогнул бровь и ухмыльнулся.

- Нет, просто знаю.

- Ну, знай, – он не стал отрицать. У меня по спине пробежали мурашки страха. Что же за человек передо мной сидит, что он способен пойти на братоубийство из-за денег.

- Я хочу, чтобы вы оставили нас с мамой и нашу компанию в покое, – голос немного дрогнул, все же я не настолько заматерел, чтобы без страха общаться с этим чудовищем.

- Многого ты хочешь, племянник, - он ухмыльнулся, - это будет тебе дорого стоить.

- Сколько? – сразу спросил я.

- Столько, сколько мне понадобиться и когда мне понадобиться.

- Нет, я согласен на разовую выплату, но не более.

- Не боишься выдвигать мне условия? – он криво усмехнулся, - Или отца давно не видел, соскучился?

Напоминание о папиной смерти больно резануло по сердцу. Захотелось вскочить и придушить этого человека, прямо, здесь на полу этого ресторана. Я сжал кулаки, чтобы не сделать глупостей.

- Боюсь, - ответил я, так же кривя губы в неприятной ухмылке, - но выбора у меня нет. А вы угрожаете?

- Нет, предполагаю. А выбор, Коля, он всегда есть. Я хочу минимум половину от того, что ты имеешь. Это справедливо, как считаешь?

- Возможно, но это папа был вам должен. Его по вашей вине в живых больше нет. А от меня вы его долги не получите. Говорите, сколько вы хотите, если меня устроит, я заплачу.

- Какой грозный мальчик, – он пододвинул чашку с кофе и провел пальцем по краю, слегка задевая густую пену капучино, - Чувствую, сейчас мы не договоримся. Сорок процентов мне и мы расходимся мирно, я даже не буду лезть в руководство, просто хочу получать дивиденды по акциям. Подумай, – он встал, бросил пятиевровую банкноту на стол и направился к выходу, - Хорошо подумай, – обернулся он, махнул рукой и вышел из ресторана.

Я еще долго сидел в ресторане, пил кофе чашку за чашкой, и думал. Он не отстанет так просто, откупиться, тоже не получится. Но на его предложение не согласен я. Это моя компания, и я ее не отдам. Кроме того я боялся этого человека. Теперь, в том, что он причастен к смерти папы, я не сомневался. Вопрос, как далеко он пойдет в уничтожении своих родственников. Выход остался один, необходимо припереть его к стене и вынудить согласиться взять деньги. Пусть за компромат на него придется заплатить немаленькую сумму, но лучше так, чем потерять свое дело. Я достал телефон и нашел в телефонной книге номер, по которому очень давно не звонил.