Экстрим.

Холмсы не виделись много месяцев. И вот он снова стоял на коленях, стараясь доставить брату удовольствие. Глубоко во рту Шерлока, касаясь гланд, и, время от времени мешая сделать вдох, трепетала часть Майкрофта. В кабинете не горел свет, они не закрыли дверь на ключ, потому что Майкрофт утратил способность рассуждать, а Шерлок – говорить. Что если охрана войдет Опасность быть обнаруженными только подстегивала. Пальцы Шерлока впивались в бедра брата, пытаясь сдержать неуемный ритм толчков.

Тревожный звонок внутреннего телефона провозгласил об антракте в этом артхаус-спектакле. Остановившись, младший Холмс отстранился.

- Выметайся, живо, - процедил брат сквозь зубы.

Майкрофт поправил галстук, словно кто-то мог заметить его растрепанный вид, и выставил Шерлока за дверь кабинета.

- Буду ждать тебя в уборной.

В окружении кафеля и фарфора Шерлок изнывал от возбуждения, мысленно представляя, где и как брат его коснется. Но стоило Майкрофту закрыть их двоих изнутри в узкой кабинке, положить руки на бедра младшего брата, - и возбуждение испарилось. Он чувствовал себя сосудом, в котором плещется наслаждение другого человека, но не его собственное.

Шерлок не мог произнести вслух. Сказать, что любит Майкрофта. Как брата Он не знал, как любят братьев. Темная пещера, в которой старший Холмс жил, не впускала Шерлока. Он не видел входа, не мог нащупать его, чтобы познать Майкрофта не только физически, но и духовно.

- Трахни меня. Сейчас же! – почти шипел Шерлок.

Майкрофт грубо развернул его к стене, стиснул запястья до костей. Боль. Ему нужна эта боль, потому что иначе любовь и жажда обладания утопят его, уничтожив личность. Возможность слияния оказалось лживой. Желания лгали чувствам. Слияние невозможно.

Приведя в порядок эмоции и мысли , застегнув рубашку, непроницаемый и невозмутимый Шерлок шел по коридору правительственного учреждения. Внутренности ныли, кожа на спине и шее горела от укусов. Его жизнь далека от скуки.

Близость.

Майкрофт не всегда носил дорогой костюм. Шерлок помнил его в свитере цвета лужайки для гольфа и небесно-голубых джинсах. Неформальная обстановка располагала к неформальным отношениям. Только лесные дерева наблюдали тогда за их неловким плотским танцем на прохладном мхе. Здесь братьям не нужно было торопиться, боясь быть застигнутыми, это легкое весеннее время принадлежало только им. И хотя, несмотря на деликатность старшего брата, боль по-прежнему не отпускала Шерлока, он старался не сжиматься.

Когда дыхание восстановилось, Младший Холмс потянулся к одежде, но Майкрофт остановил его, любуясь обнаженностью.

- Худ и тонок, как молодое деревце, - шептал Холмс-старший, уткнувшись в плечо брата, - И так же гибок.

Вероятно, сказочники ошиблись, поместив их в одну сказку. Наслаждение, которое дарил ему Майкрофт, не было сексуальным. Это больше походило на повышение самооценки. Обоих сторон.

Он мог бы уехать, исчезнуть и никогда больше не видеть старшего брата, забыть о нем, не думать. Мог жить и без него. Но это было бы скучно.

Эпилог.

Две разные жизни. Два разных выбора. Шерлок так и не смог понять, что дает Майкрофту власть. Зачем человеку, который может прочесть любого, управлять этим предсказуемым стадом Впрочем, будет лучше, если стадо окажется в руках здравомыслящего и ответственного поводыря.

Секс с Майкрофтом не помогает разобраться в чувствах, он нивелирует ценность моральных принципов. Это так просто - позволить брату делать с ним все, что тот захочет. Ни укоров совести, ни бунта, ни единой мысли в голове. Моменты благословенной пустоты. Причастие.

В далеком прошлом Майкрофт сломал не смурфика и не экшен-мэна младшего братишки, как думает Джон. Он сломал внутренний барьер Шерлока. И сломает снова.