Я думал, он сейчас поплывёт, но этого не произошло. Котька не погрузился по шею или даже до ушей, как я ожидал. Очутившись по брюхо в воде, он в ту же секунду сделал новый прыжок, затем ещё… ещё… каждый раз погружаясь немного больше, немного меньше, но ни разу выше половины туловища. Река в этом месте была неглубока, а дно усеяно подводными камнями, и кот умело использовал их, точно попадая с камня на камень. На последнем камне он задержался чуточку дольше. Расстояние тут было больше! Измерив его глазами, кот напружинился и богатырским прыжком перемахнул на берег.

Вот он уже и на суше… Отряхнувшись, не оглядываясь на реку — можно было подумать, что он очень спешил или уже настолько привычным ему было проделывать всё это! — поднялся по откосу и исчез в кустах.

Так вот отчего Котька приходил мокрый! Он искал охотничьих просторов! Ему, видите ли, мало амбаров на этом берегу, так он повадился ещё ходить за речку. Нетрудно было догадаться, что его влекло туда: конечно, мельница. Добычи там для него, как на всякой мельнице, было более чем достаточно.

Позднее, как-то встретившись с моим отцом, мельник, не без гордости за Котьку, сообщил:

— Ваш-то кот ходит ко мне хомяков пугать. Добрый кот. Отдайте мне его…

Кота, конечно, ему никто не отдал, но Котькины прогулки за речку не прекращались до самого нашего отъезда в город.

Котька прожил у нас восемнадцать лет, до глубокой кошачьей старости. Но даже будучи в преклонном возрасте, он порой всё ещё показывал резвость молодого, был игрив и весел; а уж как начнёт тереться да мурлыкать на всю комнату — не остановишь! Став старше, он сделался даже более ласков, более привязчив. Он стал больше спать, а во сне посапывал — старость! Может, видел себя в сновидениях молодым и снова переживал все свои приключения, может, опять шёл на мельницу через речку, ловить хомяков, а может, уже донимали старческие болезни. Время брало своё. И глаза уже не глядели так остро, как прежде.

Котька вошёл в нашу семью, как её непременный член и друг. После Котьки все кошки у нас были только бело-пегие с тигринкой, все «Котьки» — очень похожие на него, и иногда, вспоминая о нём, я даже путаюсь: кто был Котька-первый, а кто второй, третий… Казалось, всегда у нас жил только один — Котька.

После того случая, когда Котька чуть не околел от тоски, он больше никогда не расставался с нами. Ежегодно он выезжал вместе с нами в деревню, а под конец жизни ему пришлось совершить большое путешествие — переезд из Кунгура в Свердловск. Папу перевели в Свердловск, за ним проследовали мы с мамой, ну и, разумеется, никто из нас не захотел разлучиться с Котькой.

Переезд этот тоже запал мне в память. Конечно, не обошлось без происшествий. В самый последний момент, когда уже надо было садиться на извозчика, кот вдруг пропал. Кинулись его искать туда, сюда — нет как нет!

— Кис, кис! Котька, Котька!

А время уходит, до поезда оставалось уже меньше часа: а до вокзала не близко… Неужели уезжать без кота?!

Бабушка заявила: нельзя ехать. Потерялась кошка — плохая примета, житьё на новом месте не будет счастливым. У бабушки на всё имелись приметы!

И тут мне словно кто-то шепнул: посмотри на сарае, помнишь, где он сидел, когда ты приехал из деревни…

И — точно. Кот был там. Как тогда, он сидел, забившись в уголок под стреху, сжавшись печально в комочек.

Что он чуял? Догадывался, что мы навсегда прощаемся с нашим старым уютным домом, с садом, огородом, с нашим Кунгуром, где мы родились и выросли? Что впереди ждёт совсем другая жизнь, жизнь в большом городе? Кто знает…

Дело было в январе, стояли морозы под сорок градусов. Мама укутала кота в тёплый платок и посадила в плетёную сумку, с которой ходила на базар. В крытой извозчичьей пролётке приехали на вокзал. Котька в дороге вёл себя спокойно, только несколько раз тревожно мяукнул.

В ожидании поезда на вокзале кота вынули из сумки и распеленали. Он оживился, потёрся о ножку стула, походил немного по полу и забрался на колени к матери. На коленях было теплее, и, вероятно, он там чувствовал себя спокойнее.

Ехать в поезде предстояло целую ночь. Как быть с котом? Не сидеть же ему до утра в сумке? Мать освободила его из плена. Котька сейчас же отправился разгуливать по вагону. Тогда отец приспособил из тесёмки ошейник и посадил кота на привязь. Котька притих. С несчастным видом он смотрел непонимающими глазами по сторонам. За что его привязали? В чём он провинился? Подходили пассажиры, ласкали его, угощали лакомствами. Котька казалось, не замечал ничего. Маме стало жалко беднягу, и она сняла с него ошейник. Котька ожил, съел угощение и, мурлыча, пустился по вагону заводить знакомства.

До поздней ночи он бродил из одного купе в другое. Пассажиры смеялись и с удовольствием принимали у себя пушистого путешественника. Однако Котька нигде не задерживался подолгу. Обследовав весь вагон, он вернулся в своё купе и до утра проспал, свернувшись калачиком около меня на верхней полке.

Чужой город встретил морозом с ветром. Ехали на автомобиле. Котьку сильно трясло. Он вырывался, сбил с себя платок и выставил голову из сумки. Мама с трудом удерживала его в руках. На новой квартире кот сразу же сел угрюмо на полу у печи, не двигаясь, просидел так остаток дня и весь вечер.

Утром его нашли на том же месте. Он сидел не шевелясь, опустив голову и полузакрыв глаза. Мама хотела погладить его и ужаснулась: уши кота представляли два сплошных водяных пузыря. Котька обморозил их, когда его везли в машине.

Началось лечение. Уши осторожно смазывали вазелином, хотя, как я узнал позднее, это не следовало делать: надо было спиртом. Кот вырывался, царапался… Он сутками ничего не ел и не пил. На него было жалко смотреть.

Прошли дни. Кот выздоровел, повеселел. Он опять принялся мыться, играть, с аппетитом уплетать всё что ни дай. Обидно было лишь, что теперь у красавца Котьки такие некрасивые голые уши. Но что делать, новые уши коту не приставишь.

Все наши сожаления были преждевременными. Прошло ещё какое-то время, и на розовой кожице появился нежный пушок, выросли волоски. Вскоре уши вновь покрылись шерстью. Не отросли только маленькие, похожие на рысьи, кисточки; кончики ушей так и остались закругленными…

Дружище Котька! И поныне в нашем доме хорошо помнят его. Всегда, когда речь заходит о кошках, я вспоминаю Котьку. А когда кто-то говорит: «Не люблю кошек», думаю: разве можно их не любить? Как можно быть равнодушным к дружбе и ласке такого милого, славного и преданного существа?

Сколько раз мне приходилось слышать, что кошка безразлична к человеку, ей всё равно где жить. Какие глупости! Чтобы опровергнуть этот злостный вымысел, я и рассказал про нашего усатого маленького дружка — Котьку.

Почему люди порой клевещут на животных? Да просто потому, что они не знают их. И когда я слышу хулу в адрес животных, слышу, как кто-то ругает их, мне всегда жаль… нет, не животных, они от этого не становятся хуже, — жаль людей, ибо они чего-то так и не узнали, не открыли для себя…