В эти годы в среде интеллигенции большое распространение поручают философско-религиозные учения — богостроительствои богоискательство. Сторонники богостроительства отличаются от богоискателей тем, что не «ищут» бога, а стремятся «построить» его из мощи коллектива. В качестве богоискателей выступили интеллигенты-индивидуалисты, а богостроителями стали интеллигенты-социалисты: А. В. Луначарский, В. А. Базаров, М. Горький.

Луначарский утверждает, что религия — это такое мышление о мире, которое «психологически разрешает контраст между законами жизни и законами природы». Религия, согласно Луначарскому связывает идеал и действительность; она «разрешает тоску органического, живого по полноте жизни, по счастью». Богостроители видели основную цель религии в стремлении к преодолению противостояния между законами мира физического и мира психического. Они полагали, что научный социализм разрешает эти противоречия и несет победу человека над природой. Луначарский выступает за религию труда.

Отрицая существование божественной силы, стоящей над миром, он возлагал на нее социальную функцию «сохранения ценностей».

М. Горький в вопросах религии был единомышленником Луначарского. Отвечая на анкету «Mercure de France», он определял религиозное чувство как «сложное творческое чувство веры в свои силы», а социализм — как религиозное чувство связи с прошлым и грядущим. У Горького богостроительские идеи нашли художественное воплощение в «Исповеди» (1908). Писатель сочувственно относится к богостроителям — Иону и Михайло Ивановичу, которые творят нового бога.

В своей работе «Мещанство и индивидуализм» (1909) Луначарский старается примирить марксизм с эмпириокритицизмом и религией.

Луначарский участвует в сборнике русских социал-демократов махистов «Очерки по философии марксизма» (1908). Он в своей статье утверждает, что жизнь — высшая ценность, поэтому идея прогресса, являясь безусловным жизнеутверждением, оказывается началом религии. Фейербах поднял антропологию до теологии, а Маркс и Энгельс придали экономическому и социальному прогрессу «высокую идеалистическую ценность, можно сказать, религиозную ценность». (Луначарский А. Атеизм // Очерки по философии марксизма. СПб., 1908. С. 140.)

Сборник подверг резкой критике Г. В. Плеханов. Он считал, что религиозные искания, если они находят себе сторонников в социалистической среде, могут нанести большой урон делу рабочего класса. Ошибка богостроителей, по мнению Плеханова, состояла в том, что они стали «налагать штемпель религии на такие отношения людей между собой и на такие их чувства, настроения и стремления, в которых нет ровно ничего религиозного». Плеханов показал, что у Луначарского, как идеолога богостроительства, понятие божества свило себе гнездо в его религиозной концепции, требовавшей «обожать потенции человечества». Анализируя религиозные искания Луначарского и Горького, Плеханов приходит к выводу, что эти искания не только несовместимы с марксизмом, но своей попыткой напялить на социализм религиозный костюм проповедники «новой религии» уходят от научного социализма к утопическому.

Резко обрушились на «Очерки по философии марксизма» большевистские издания. В центральном печатном органе партии появились острые критические статьи, направленные против Луначарского («Не по дороге» и «Религия против социализма, Луначарский против Маркса»).

Луначарский провозглашает социализм способом «войти в землю обетованную на земле», а марксизм — поиском человечеством способа освобождения от зависимости от природы и сверхъестественного. Он проповедует идею коллективного коммунистического бессмертия.

Религиозные искания Луначарского и его единомышленников вызвали резкую отповедь со стороны Ленина. Он пишет работу «Материализм и эмпириокритицизм» (1908), в которой резко критикует идеи богостроительства. Ленин рассматривал богостроительские и эмпириокритические идеи Луначарского как проявление международного ревизионизма, охватившего многих отечественных и европейских марксистов. Ленин писал: «Надо быть слепым, чтобы не видеть идейного родства между „обожествлением высших человеческих потенций“ Луначарского и „всеобщей подстановкой“ психического под всю физическую природу Богданова. Это — одна и та же мысль, выраженная в одном случае преимущественно с точки зрения эстетической, в другом — гносеологической». (Ленин В. И. Собрание сочинений. 1-е изд. T. X. С. 292.)

Ленин полагает, что Луначарского еще можно вернуть в лоно марксистского миропонимания. «Позорные вещи, до которых опустился Луначарский, — не исключение, а порождение эмпириокритицизма, и русского, и немецкого. Нельзя защищать их „хорошими намерениями“ автора, „особым смыслом“ его слов: будь это прямой и обычный, то есть непосредственно фидеистический смысл, мы не стали бы и разговаривать с автором… Если этого нет — а этого еще нет — то исключительно потому, что мы видим „особый“ смысл и воюем, пока еще есть почва для товарищеской войны».

В 1909 году редакция большевистской газеты «Пролетарий» приняла резолюцию, в которой определяла богостроительство как течение, порывающее с марксизмом. Ленин в письме Горькому писал: «Богоискательство отличается от богостроительства, или богосозидательства, или боготворчества и т. п. ничуть не больше, чем желтый черт отличается от черта синего… Всякий человек, занимающийся строительством бога или даже только допускающий такое строительство, оплевывает себя худшим образом, занимаясь вместо „деяний“ как раз самосозерцанием, самолюбованием, причем „созерцает“-то такой человек самые грязные, тупые, холопские черты или черточки своего „я“, обожествляемые богостроительством. С точки зрения не личной, а общественной, всякое богостроительство есть именно любовное самосозерцание тупого мещанства, хрупкой обывательщины, мечтательного самооплевывания филистеров и мелких буржуа, „отчаявшихся и уставших“»… (14 ноября 1913 года). Хотя в критических откликах Ленина на религиозные искания Луначарского порою брани было больше, чем аргументов, все же они имели некоторую убедительность и служили делу отстаивания марксистской ортодоксии. Ленин не раз выступал как редактор Луначарского-журналиста. Например, он избавляет статью Луначарского «Банкротство полицейского режима» от излишнего пафоса. Луначарский пишет: «Пока этот светлый богатырь не построит храм общечеловеческого счастья», Ленин же правит: «нового социалистического здания» (выделено мной. — Ю. Б.).

Ленин резко критиковал Луначарского за его религиозные искания и его отзовизм — идею отзыва членов партии из легальных организаций. В апреле 1908 года Ленин писал Луначарскому: «…Не забывайте, что Вы — сотрудник партийной газеты, и окружающим не давайте забывать… У меня дороги разошлись — и, должно быть, надолго — с проповедниками „соединения научного социализма с религией“ да и со всеми махистами».

В 1909 году Луначарский становится одним из организаторов левой антипартийной группы «Вперед» и партшколы на Капри и в Болонье. В эту группу входили также Богданов, Г. А. Алексинский, М. Н. Покровский, В. Р. Менжинский. Группа действовала среди русских политических эмигрантов и выступала против использования думской трибуны и других легальных возможностей революционной работы РСДРП. В 1910–1911 годах Луначарский участвует в работе фракционных партийных «школ» в Италии.

В 1910-х годах Луначарский занимает позиции интернационалистов. Еще за три года до этого он участвовал в Штутгартском конгрессе Интернационала, а затем — в Копенгагенском. Во многих российских газетах и журналах он выступает против шовинизма в искусстве.

Влияние Ленина, дружба с профессиональным революционером-большевиком И. Ф. Дубровинским («товарищем Иннокентием») ориентировали Луначарского на преодоление отклонений от марксизма в философии, политике, эстетике. В 1912 году Луначарский отошел от «впередовцев», а в 1913 году стал членом редколлегии газеты «Правда».

В Швейцарии Луначарский посещает школы и народные дома, изучает специальную литературу по проблемам народного просвещения. Он следит за повседневной жизнью культурных центров Европы, публикует в русских и иностранных газетах и журналах множество статей и рецензий о литературе, театре и других искусствах. Он занимается самообразованием и благодаря этому и мощной памяти обогащается энциклопедическими знаниями в области культуры, знаниями, по его словам, осмысленными «под углом зрения революции и ее великих задач».