— Два коша, — сказал я, и он, улыбаясь, пошел своей дорогой.

На противоположном берегу реки нас ожидал крутой подъем, потом мы углубились в восхитительный лес, прохладный и ровный. В таких путешествиях человек учится ценить простые удовольствия. После того как вы долгие мили карабкаетесь по скалам и сбиваете себе ноги о камни, чувство облегчения при ходьбе по ровной земле приближается к экстазу.

Несколькими милями дальше тропа опять спустилась к реке, а затем мы постепенно поднялись к Баглунгу. Это приятный городок с населением около восьми-девяти тысяч, расположенный приблизительно в тысяче футов над долиной. Мы разбили лагерь на рисовой террасе за городом, возле ручейка. Вода в нем, правда, была такой грязной, что годилась только для стирки. Но ничего другого нам не оставалось: жителям Баглунга приходится носить воду из реки, протекающей в долине. Целый день туда и обратно нескончаемой вереницей тянутся женщины и дети с большими медными или глиняными кувшинами. Внизу, в долине, была колония прокаженных: больные, изгнанные из дома своими семьями, жили в ужасающей нищете. Как только стало известно о нашем появлении, некоторые из них пришли и стали просить лекарств. Они ни за что не хотели уходить; несчастные и заброшенные люди не понимали, что мы ничем не можем им помочь, и смотрели на меня с упреком, когда с сознанием своей вины я просил Анга Даву прогнать их. Все время, пока мы оставались здесь, они сидели неподвижно на земле в сотне ярдов от нашей палатки.

На другой день мы с удивлением услышали гул приближающегося летательного аппарата, а вскоре, скользя над долиной, появился вертолет и приземлился в поле за городом. Его сразу же окружили бегущие со всех сторон люди. В то самое время в долину направлялась похоронная процессия. На несколько мгновений жалобные завывания раковин слились с гулом мотора, но вскоре любопытство взяло верх, и, бросив покойника, вся процессия устремилась к вертолету.

Через пятнадцать минут вертолет поднялся в воздух, а вечером мы услышали, что на нем улетел в Катманду глава местной администрации, но никто толком не знал зачем.

Правительство Непала приняло обширный план строительства сети дорог в горах. Но если эти дороги и будут когда-нибудь построены, польза от них окажется невелика. Кроме того, их сооружение и содержание потребует больших затрат. Я всегда считал, что вертолеты могли бы решить проблему сообщения в Непале, а появление одного из них в Баглунге подтверждало мою правоту. Путешествие из Катманду заняло у нас месяц, вертолет же может покрыть это расстояние за два часа; а стоимость тридцатисорока таких машин, которые могут приземляться почти везде, будет во много раз меньше, чем затраты на строительство дорог.

Через Баглунг не проходят важные пути, но он является одновременно и административным центром и единственным значительным населенным пунктом в большом дистрикте. Поэтому лавки здесь гораздо богаче, чем в любых других городах, которые мы успели посетить. В Баглунге торгуют ситцем и разными простыми товарами, импортируемыми из Индии. Как правило, эти лавки принадлежат неварам. У одного из них мы заметили батарейный радиоприемник (впервые после отъезда из Катманду), который постоянно был включен на полную мощность. Владелец сказал мне, что он слушает только индийские музыкальные передачи из Бомбея. Постоянный аккомпанемент радиопомех делал шум этих передач невыносимым. Что касается ежедневного вещания небольшой радиостанции Катманду, то, насколько я мог убедиться, ее никто не слушает.

Теперь мы достигли самого северного пункта нашего путешествия и, отдохнув несколько дней, повернули на юг.

С севера на юг направлены основные транспортные артерии Непала.

Огромные параллельные хребты, отходящие от Гималаев, делят страну на ряд долин, орошаемых бесчисленными потоками, берущими начало в окружающих горах. Все они текут к равнинам Индии и, сливаясь друг с другом, образуют несколько крупных рек, даже не успев достигнуть первой ступени предгорий. Поэтому, путешествуя по Непалу, все время приходится преодолевать непрерывные крутые подъемы и спуски, в чем мы и убедились на собственном опыте. Естественно, пути через горы с запада на восток нет, и жители отдаленных районов, если им нужно попасть в Катманду, предпочитают, спустившись на равнины, добираться до столицы длинным круговым путем по железной дороге через Раксаул, от которого в Катманду идет шоссейная дорога.

Мне казалось, что стоит нам добраться до Баглунга, все трудности останутся позади: дальше нам придется идти в основном вдоль хребтов на юг, и мы будем постепенно спускаться к равнинам. Мои предположения не оправдались. Именно последняя часть нашего путешествия оказалась самой тяжелой, в основном потому, что нас подстерегали неожиданности. Дорога шла вдоль реки Гандак, но временами долина становилась совсем узкой, превращаясь в обрывистое ущелье, поэтому мы все время взбирались на горы, чтобы как-то продолжать путь в нужном направлении. Распространено мнение, что в Непале сравнительно легко путешествовать с севера на юг, однако оно основано на изучении карт и на проверку оказалось мифом. Рельеф страны так запутан, что для уставшего путешественника все равно, в каком направлении он двинется.

Выйдя из Баглунга к концу дня, вместо того чтобы выбраться из долины, мы все еще шли вниз по течению Гандака. Деревни, которые попадались нам по пути, находились где-то высоко над нами, и, почувствовав, что с нас хватит на этот день, мы разбили лагерь на песчаной косе возле реки. На противоположном берегу высился крутой утес, высотой почти в тысячу футов. Он закрывал весь пейзаж, только клочок неба виднелся над головой, и, когда стало темно, в окружающем мраке он засиял, усыпанный звездами.

Я поднялся рано утром. Тонкое покрывало тумана тихо плыло вниз по долине и над ним, лениво взмахивая крыльями, летели два больших баклана. Пока я наблюдал за ними в предрассветной прохладе, из какой-то деревни сверху к реке пришла стирать девушка. Она несла небольшой медный поднос, полный алых поинсеттиа. Прежде чем войти в воду, она на секунду опустилась на колени в молчаливой молитве. Сложив руки ладонями, девушка поклонилась реке и бросила в воду свое подношение из цветов. У нее остался только один цветок, который она воткнула себе в волосы. Меня глубоко тронула красота этого простого поклонения. «Вот истинно религиозное общение с силами природы, никто не захочет поменять его на чужую веру», — подумал я.

Следующий день снова был очень утомительным из-за непрерывных подъемов и спусков по крутым склонам. К концу его мы оказались высоко над рекой, на плато, усеянном деревнями. Наша тропа соединялась здесь с прямой дорогой, идущей из Покхры к равнинам Индии. Движение по ней было очень оживленным: из Индии носильщики тащили на себе железный лом, керосин, сахар: из высокогорных районов, пограничных с Тибетом, переправлялись тюки с шерстью. Большинство носильщиков производили впечатление людей слабого телосложения, по внешнему облику они несколько напоминали индийцев. Среди них были жители низменных тераев. Было видно, что они страдали от малярии, широко распространенной в этих областях. Носильщики жаловались, что, только необходимость заставляет их работать в горах и они с трудом переносят здешний холодный климат.

Плато, на котором мы разбили лагерь, было маленьким, не более одной квадратной мили. Вокруг теснились горы, а по их склонам расположилось множество мелких деревень. Местность эта слишком неровна, а климат сух для земледелия, поэтому жители занимаются главным образом скотоводством — выращивают жалких коз и овец и продают их или обменивают на рис. Когда мы проходили через одну из деревень, ко мне обратился с дружеским приветствием брахман-крестьянин. Он бездельничал возле своего уютного дома. Когда я ответил на его приветствие, он стал, однако, жаловаться на свою бедность.

— У меня ничего нет, — сказал он, — только дом, да немного жалкой земля, да несколько коров и буйволов…

Я прервал его, спросив, чего еще он хочет от жизни.