«Сын Солнца» ел на тяжелых золотых, иногда серебряных блюдах. Несмотря на высокую стоимость, столовый прибор после еды уничтожали, так как Инка до него дотрагивался. За столом Инке прислуживали избранные дамы из его гарема. Они одни имели право помогать Инке в различных делах. Привилегия прислуживать владыке была столь почетной и вызывала такую острую зависть, что все служанки сменялись через каждые семь-десять дней, чтобы каждая женщина из гарема Инки имела возможность услужить своему господину. Наряду с обязанностями, вполне для нас понятными, например прикрывать голову владыки от палящих лучей солнца большой солнечной ширмой, были и задания, которые нам сегодня представляются чуждыми, излишними. Так, например, единственной обязанностью одной из специально отобранных дам было подбирать волосы, падавшие с головы Инки. «Дежурная» должна была подобрать все упавшие волоски и затем съесть их, с тем чтобы враги Инки не могли ими завладеть и использовать для колдовства. Другая служанка должна была следить за плевками Инки. Подобным же, не столь аппетитным способом ей следовало «обезвредить» их.

Невзирая на то что на Инку работала вся империя, ему непосредственно прислуживало до восьми тысяч личных слуг. Из них лишь около 50 (это были почти исключительно упоминавшиеся выше фаворитки) имели непосредственный доступ к правителю. Вблизи августейшего «сына Солнца» находились также разные люди, услаждавшие и развлекавшие его, – это танцовщицы, певцы, музыканты, а также придворные шуты, шутники, называвшиеся «каничу», и даже существа, которые каким-нибудь образом отличались от других людей в империи, например карлики или же горбуны.

К излюбленным удовольствиям короля относилась охота, прежде всего охота в горах на лам, пум или же соколов. Для владыки здесь были даже отведены специальные, как мы бы сегодня сказали, «королевские заказники»: В некоторых таких заказниках охота проводилась лишь один раз в четыре года, с тем чтобы королевская дичь могла снова полностью восстановиться.

Среди прислуги Инки важнейшую роль играли носильщики его носилок. По традиции эта привилегия принадлежала рукано, представителям индейского племени, жившего к западу от Куско. Восемь рукано всегда чередовались в роли носильщиков. Они были одеты в голубую униформу и принадлежали к самым заметным фигурам в свите правителя.

«Сын Солнца», разумеется, никогда не ходил пешком и всегда путешествовал в сопровождении сотен высших сановников империи и членов своей семьи. Он всегда передвигался под охраной крупных объединенных отрядов. Солдаты «лейбгвардии» Инки носили блестящие мундиры, по традиции украшенные особыми золотыми и серебряными драгоценностями.

Непосредственно перед процессией короля шагали королевские уборщики улиц, тщательно расчищавшие дорогу, по которой несли Инку. За ними следовали освежители воздуха, разбрызгивавшие благоухающие эликсиры, аромат которых возвещал о торжественном миге, о том, что сам «сын Солнца» путешествует в своих великолепных носилках.

Носилки Инки были сделаны, конечно, из золота. Только их каркас был выточен из дерева особых пород. Автор хроники Сьеса де Леон, видевший эти носилки собственными глазами, отмечает, что, помимо всего прочего, они были украшены спереди и сзади большими арками, усыпанными драгоценными камнями.

Золотые носилки также были одним из многих чудес древнего Перу. Печально прославившийся основатель новой «династии», завоеватель страны Франсиско Писарро завладел в Куско носилками, принадлежавшими мумии умершего Инки. Он полагал, что они были самой ценной его добычей из всех сокровищ, которые он награбил в Южной Америке.

В этой сказочно великолепной «государственной карете» владыки Тауантин-суйу нередко покидали свой дворец в Куско и отправлялись в путешествие, с тем чтобы осведомиться о проблемах отдельных регионов своей империи, проверить деятельность чиновников в провинциях, а нередко и просто так отдохнуть в другом месте. Так, например, испанцы захватили в плен последнего Инку тогда, когда он в далеком северном Перу, вдали от Куско, лечился у теплых источников города Кахамарки.

Во время путешествий по Перу правители империи одновременно демонстрировали себя народу и принимали почести от своих подданных, которые собирались толпами вдоль крупнейших магистралей, чтобы увидеть бога на земле, стоявшего во главе их государства, – этого Интип Чурин, единородного «сына Солнца».

Когда Интип Чурин, «сын Солнца», божественный Инка, отправлялся путешествовать в своих золотых носилках по Перу, то столицу покидал и весь государственный двор. На месте заранее предусмотренных временных остановок для короля и его многочисленной свиты сооружалось нечто вроде «маленького Куско», с тем чтобы вдали от своей резиденции Инка ощущал «тепло родного очага».

Остатки одной из таких маленьких «временных» столиц Тауантинсуйу в Перу сохранились до сих пор. Речь идет о временной резиденции, которую для Инки Пачакути соорудили жители империи в устье реки Каньете. Эта резиденция, помимо королевского дворца, включала также дом, предназначенный для избранных женщин, далее четыре обширных комплекса, своего рода дворы: в первом хранилась шерсть лам для Инки, во втором – продукты питания, в третьем – маисовое пиво чича и, наконец, в четвертом жила прислуга, охранявшая упомянутые личные запасы Инки.

Постоянная официальная резиденция, главный дворец Инки, разумеется, находилась на «пупе мира» – в Куско, в квартале, прилегающем к площади Радости. Королевские дворцы Куско, например Амаруканча (Змеиный Двор), как правило, возводились из каменных блоков, а наружные стены Амаруканчи были облицованы тяжелыми золотыми пластинами. Внутри дворцы выглядели очень просто, мебели почти не было. Впрочем, перуанские индейцы едва ли в ней и нуждались. Полы во дворце были покрыты великолепными коврами. Внутренние стены были декорированы пестрыми опереньями редких птиц джунглей.

Инка жил в своей резиденции не только при жизни, но и после смерти, поскольку тело его бальзамировалось, иными словами, мумифицировалось. Специалисты извлекали из тела внутренности, прежде всего кишки, а затем набивали его плотными тканями. Для того чтобы знатный покойник по возможности выглядел как живой, ему вставляли новые, сияющие глаза, которые, естественно (как же иначе могло быть в этой стране!), были сделаны из золота, то есть из тонких пластинок солнечного камня. Покойника одевали в самое лучшее платье, а затем уже «элегантно» одетую мумию, называемую «мальки», вновь усаживали на троне во дворце-резиденции Инки. Поэтому каждый новый Инка, находящийся на троне Куско, должен был строить для себя собственный дворец. Дворец же его предшественника становился обителью мумии – сюда даже подавалась пища, – как будто здесь находилось живое существо. Мумия «владела» не только обширными латифундиями, которые возделывали принадлежавшие ей крестьяне; в ее собственности находились также стада лам, которые пасли пастухи. Если же мумия не находилась в своем дворце-резиденции, ее усаживали в Храме Солнца на один из маленьких тронов. Иногда мумию отправляли в «путешествие»: в крепость Саксауаман, расположенную высоко над Куско, к соседнему Трону Инки или же к священному Кенко.

После прибытия испанцев в Перу здешние индейцы спрятали останки своих прежних владык, для того чтобы их не осквернили руки чужеземцев. Хуан Поло де Онегардо – уже упоминавшийся неутомимый исследователь прошлого инков – позже случайно обнаружил мумии третьего Инки и двух его супруг. Эти мумии удивительно хорошо сохранились. Так, в частности, сохранились волосы на голове и даже брови. Найденную мумию Инки пронесли по улицам столицы Лимы, тогдашнего вице-королевства испанцев Перу. И хотя империи инков больше не существовало, индейцы, завидев процессию, опускались на колени, рыдали и взывали к своему королю. Даже живущие в Лиме европейцы обнажали головы в знак благоговейного страха и уважения к мертвому владыке погибшей империи.