Леопард на суку над тропой, по которой идет человек, следит за ним, как бы окаменев. И охотник чаще всего проходит мимо, ничего не подозревая. Но если путник заметил его, зверь это мгновенно уловит и желтой молнией метнется прочь.

Часто приходится наблюдать, как косуля, изюбр или другой зверь стоят в кустах, глядя на вас. Но стоит им понять, что вы их тоже видите, как тут же убегают. Но это взрослый зверь. Детеныши, как правило, не умеют реагировать так сложно.

Растут телята быстро. Изюбрята и маралята к осени достигают 60–80 килограммов веса, а к году — центнера. У самчиков ко второй осени вырастают спицевидные рожки без ответвлений. Бычков с такими рожками называют спичаками или шильниками. С каждым годом растут и ветвятся рога. К шести годам они достигают полного развития и остаются такими еще шесть — восемь лет. В 12–14 лет к быкам приходит старость, и их рога начинают вырождаться.

Размеры и, главное, симметричность рогов — показатель веса и физиологического состояния организма. У сильных, здоровых быков они крупные, толстые и как две капли воды похожи один на другой. У слабого оленя правый и левый рога неодинаковы и по количеству отростков, и по форме.

Старые рога быки сбрасывают в марте или начале апреля. Характерно, что чем сильнее бык, тем раньше он теряет старые и раньше отращивает новые рога. Начинают расти они через несколько дней после спада старых — очень нежные, мягкие, покрытые бархатистой кожей. Это и есть знаменитые панты. Сначала вырастает небольшой пенек, потом его вершина раздваивается, появляется один отросток, другой, третий. Растут панты очень быстро, до одного-двух сантиметров в сутки.

Самые ценные панты у изюбра и марала — когда на них кроме вершинного раздвоения вырос один отросток и начинает появляться второй. Тело панта в это время золотистое, толстое, мягкое, с округлыми концами. Оно как бы просвечивает, а через нежную бархатистую кожицу чувствуется пульсирующая кровь. С появлением третьего, четвертого или пятого отростка — все зависит от возраста быка — панты начинают костенеть. Сперва сохнет и твердеет основание, потом ствол рога. Концы заостряются и окостеневают в последнюю очередь.

Благородный олень очень осторожен. В любое время — кормится ли он, отдыхает — уши его беспрерывно прослушивают все вокруг. При каждом подозрительном шорохе зверь настораживается. Малейшая опасность — оленя как не бывало.

Добыть изюбра или марала по силам лишь опытному охотнику. Взяв свежий след, он идет не спеша, внимательно осматривая местность и впереди, и по сторонам. Прежде чем сделать шаг, прикинет, куда можно бесшумно поставить ногу. По ветру подходить к этому зверю бесполезно: он учует человека за полкилометра, рявкнет несколько раз тревожно и умчится.

…Тихая ясная летняя ночь. В зеркале речного залива отражаются звездный небосвод и наклонившиеся над гладью воды деревья. В двухстах метрах приглушенно шумит могучий поток реки, но на его фоне слышно все: и как нудно гудят комары, и как падают в воду капли росы, и как изредка всплескивает рыба в дальнем конце залива.

Никто бы и не подумал, что под наклонившейся развесистой ивой неподвижно и неусыпно уже который час сидит в оморочке охотник-удэгеец. Он несколько дней назад, обследовав заливы, заметил, что в этом месте бывает пантач, а теперь терпеливо ждет его прихода. И ждет не первую ночь.

А всего в полусотне метров от охотника стоит изюбр. Стоит неподвижно уже не меньше часа. Он страсть как хочет поесть водорослей, которыми усеяно дно залива, но что-то его беспокоит. Каким-то неведомым человеку образом олень чувствует в густой тени на противоположном берегу залива что-то недоброе и буравит эту тень глазами, втягивая трепетными влажными ноздрями струи воздуха и навострив уши. Казалось бы, ничего там нет, в этой тени, но… «Почему от нее испуганно шарахнулась сова? И почему маленькие волнышки оттуда выходят изредка? И что там вроде бы стукнуло?.. Нет, лучше в другой раз приду», — и уходит пантач.

А как только забрезжил рассвет, упорный и терпеливый охотник поплыл по заливу. Его легкая оморочка, выдолбленная из цельного ствола тополя, бесшумно скользит по воде, красиво нарушая ее поверхность мягкими размашистыми волнами. Охотник опирается о дно залива тонкими, метровой длины палками, а на глубоких местах неслышно и легко гребет веслом. Перед ним наготове лежит надежный карабин. Ему так хочется увидеть из-за поворота желанного пантача, но… Один залив пройден, второй, третий. В этом были два изюбра, совсем недавно ушли — в отпечатках их следов в воде еще стоит густая желтая муть.

«Да, не повезло, — думает охотник. — Но я своего дождусь».

Одна за другой проходят бессонные и безрезультатные ночи. То ничего не увидит человек, то в пронзительном луче фонарика окажется оленуха или сохатый, на бульканье которых в воде он так осторожно крался.

Но удача в конце-то концов приходит. Охотник, подождав, пока пантач увлечется водорослями и станет менее осторожным, бесшумно подплывает к нему и включает фонарик. В ослепительном пучке света горят испуганные глаза изюбра, с его морды стекает вода, изо рта свисают водоросли. Человек видит над его головой толстые панты с тупыми, как бы обрубленными концами, а бык не успевает сообразить, что надо бежать…

Много у благородного оленя врагов — волк, рысь, тигр… И человек нередко тоже. Олень не таит на него зла, хотя и остерегается, а в минуту смертельной опасности, случается, мчится к нему за помощью.

…В небольшое приамурское село как-то в разгар зимы волки загнали изюбра-спичака. В изнеможении и страхе он запрыгнул в загон около сарая на окраине села, где стояли лошадь и корова. Насмерть перепугавшиеся домашние животные метнулись в темень сарая, а изюбр застыл как вкопанный и только вертел высоко поднятой головой с тонкими рожками да испуганно прядал ушами. Посмотрит то на столпившихся и галдящих у ограды людей, то в сторону леса, откуда еле унес ноги от серой смерти, то к сараю голову повернет.

Через каких-то полчаса бык немного успокоился, но в лес все смотрел и смотрел. И может быть, доверчиво думал: «Почему мы, звери, боимся людей?»

Изюбр быстро сдружился и с лошадью, и с коровой, с хозяевами и их соседями в той же мере. Для безопасности ему повесили на шею на широкой красной пластиковой ленте старинный колокольчик. К нему дикий зверь привык, а по звону все узнавали его и улыбались.

Легко перепрыгивая заборы, он бродил по заснеженным огородам, и скоро даже собаки перестали на него лаять, решив своим собачьим разумением, что теперь этот зверь свой, домашний.

Этому спичаку у людей было совсем неплохо: корм обильный и разнообразный, сарай теплый, отдых на сене вместо снега, а главное — покой. Но он постоянно смотрел в лес, чутко изучал и впитывал в себя только ему ведомые лесные звуки и запахи и в волнении переминался, бродил, тянул встречь им влажные ноздри.

Его не неволили, он несколько раз сбегал, но скоро возвращался, задумчиво оглядывался, легко шагая по огородам, прыгая через заборы.

Весной, когда опали юношеские рожки, ярче заголубело и украсилось облаками небо, сошел снег под подобревшим солнцем, деревья подернулись зеленой дымкой и по-иному запах лес, на голове изюбра стали наливаться уже крепкой живительной мужской силой молодые, светящиеся червонным золотом панты. Бык стал задумчивым, осторожным, подолгу стоял в тени сарая, явно оберегая свои панты. Стал недоверчивым и даже на хозяев скрежетал зубами, когда они протягивали к нему руки. Будто слышал он далекий таинственный голос предков, рассказывающий о недобром интересе людей к пантам.

На майские праздники, после того как один пьяный мужик слишком грубо и недвусмысленно поинтересовался пантами, изюбр ушел в лес и не вернулся. Несколько дней тихими росными утрами еще доносился до села знакомый перезвон колокольчика, но вскоре его не стало слышно. А летом на одной из коров в соседнем селе зазвенел тот же самый колокольчик, только на другой повязке…