Такая вот сложилась историческая обстановка в тот период, когда мы проводили исследования на Роанде, — разумеется, последняя была лишь одной из целого ряда планет, которые использовались подобным образом.

По большей части биосоциологические эксперименты представляют собой наблюдения за естественным ходом развития. Однако по не зависящим от нас обстоятельствам самый первый эксперимент на Роанде стал исключением из этого правила. Он относился к категории исследований, в ходе которых испытуемых помещают в новые условия и наблюдают за последующими изменениями.

Эксперимент с ломби имел для Роанды далеко идущие последствия, и поэтому я начну именно с него.

Колонию 23 нужно было подготовить к прибытию Мыслителей… В этой фразе читатель может почувствовать иронию, однако в мои намерения не входит подробно останавливаться на социальных конфликтах тех давних времен. Очень многие не одобряли идею создания планеты, которая выполняет одну-единственную функцию, но это не повлияло на результат. Колония 23 была засушливой планетой с бесплодными песчаными почвами, сплошь покрытая скалами и потухшими вулканами. Мы давно научились существовать на подобных планетах. Мы создавали автономные структуры с собственным климатом и атмосферой. Впоследствии подобные социумы практически не нуждались в поддержке извне. Съедобные растения выращивались с помощью гидропоники и прочих методов, хотя, надо сказать, последние имели определенные недостатки. В частности, они не позволяли получить достаточное количество зерновых. Были и другие продукты питания, наладить производство которых в подобных условиях не удавалось. Кроме того, было установлено, что, хотя растения, выращенные на воде, годятся для поддержания жизни, в них не хватает элемента, который мы выделили значительно позднее. Впрочем, по этой теме было достаточно публикаций, не имеющих отношения к нашей истории. Поскольку Колония 23 находилась недалеко от чрезвычайно плодородной Роанды, мы решили, что нет смысла переводить ее на внутреннее обеспечение продовольствием. Поэтому здесь не планировалось возводить столь же грандиозные сооружения, как на других планетах такого типа, и все же они были достаточно заметными, чтобы сверху, из космического корабля, казалось, что земля сплошь покрыта серебристыми сверкающими пузырями, — так выглядели купола, которые позволяли создать искусственную атмосферу.

Для строительства требовалось много рабочих. Им предстояло заниматься не только сборкой куполов — модульные элементы для них производились в Колонии 3, которая специализировалась на изготовлении продукции такого рода, — но и расчисткой территории, а при столь неровном рельефе и каменистой почве это была весьма трудоемкая задача, требующая использования разнообразного оборудования. При этом, как я уже говорила, наше многочисленное и пестрое население привыкло считать, что подобная работа не для него, и ни за что не согласилось бы выполнять ее.

Эксперимент с ломби был тесно связан с самой серьезной проблемой нашей империи. Она заключалась в следующем: как только мы создавали колонию на новой, уже обитаемой планете, аборигены, даже если они своем развитии ненамного опережали обезьян, приходили к выводу, что их лишают заслуженных привилегий, на которые они вправе претендовать. Мы наблюдали эти метаморфозы вновь и вновь. Как только на очередной планете появлялась наша администрация, ее жителям, даже если они были форменными дикарями, очень быстро становилось ясно, что процесс стремительного социального развития начался. Он принимал самые разные формы и зачастую приводил к восстаниям и мятежам. Поначалу, еще не понимая причин происходящего, мы были вынуждены подавлять беспорядки силой. Тогда мы считали, что аборигены начинают бороться за свои права из зависти, поскольку видят в нас соперников, так что их поведение вызывало у нас неприязнь. Лишь позднее мы поняли, что имеем дело с фактором роста, который сопутствует духовному развитию любого человека. Дело было вовсе не в желании «иметь хорошие вещи, которые есть у них», а в развитии, которое невозможно остановить. Вскоре мы пришли к выводу, что, создавая колонии на самых диких планетах в надежде использовать местное население для решения проблем Сирианской империи, следует быть готовыми к тому, что не успеем мы и глазом моргнуть, как эти варвары начнут требовать — и могут беспрепятственно получить — все блага, которыми пользуемся мы сами. Наша империя превратилась в механизм, стимулирующий движение огромного количества планет, находящихся на разных стадиях развития, к завоеваниям цивилизации. А возможно — и к единообразию, нежелательному и ненужному. Но это уже совсем другой вопрос, хотя и чрезвычайно важный, но не имеющий отношения к нашей теме.

Когда в истории Роанды начался новый этап, мы размышляли о том, почему уже одно наше появление на планете запускает этот странный процесс. Мы считали его крайне нежелательным, поскольку он усложнял нашу работу. Нам требовались люди с разным уровнем развития. У нас уже были миллиарды тех, кто имел доступ к благам технического прогресса. Нам не хотелось открывать и заселять одну за другой планеты, где жили дикие или полудикие племена, лишь для того, чтобы местное население почти сразу превращалось в полноправных привилегированных граждан. Нам требовался резерв трудовых ресурсов для выполнения тяжелой, неприятной работы, не требующей специального обучения.

Незадолго до описываемых событий мы открыли и обследовали Планету 24. Она находилась в солнечной системе, расположенной довольно далеко как от нас, так и от Роанды. Это мешало присоединить ее к Сирианской империи и поддерживать с ней тесную связь. Было понятно, что мы не сможем посещать ее достаточно часто и цели наших визитов будут исключительно деловыми. Однако планета эта была цветущей и плодородной, атмосферные условия оказались весьма благоприятными, а ее обитатели представляли собой довольно распространенный — и удобный в использовании — вид животных. Это были обезьяноподобные существа, которые могли передвигаться как на четырех, так и на двух конечностях. Среди них встречались травоядные и плотоядные. И те и другие были сильны и энергичны. Их голова, плечи и спина были покрыты длинной, но не слишком густой шерстью, а грудь была почти безволосой. Приземистые и коренастые, с мощными плечами и руками, они оказались на редкость низкорослыми — их рост был примерно втрое меньше, чем у обитателей Сириуса. Их социальная организация отличалась разнообразием — одни объединялись в племена и небольшие группы, другие жили семьями и даже в одиночку. Обитатели этой планеты были знакомы с огнем, умели охотиться и начинали осваивать сельское хозяйство. Судя по всему, они отлично приспосабливались к внешним условиям.

Было решено, что для начала наши специалисты наладят с ними отношения, адаптируясь к их манере поведения. Мы решили, что в данном случае не стоит жестко придерживаться сирианских стандартов образа жизни. (Обычно соблюдение этих норм помогало поддерживать дисциплину и позволяло подавать пример местному населению.) Определенные трудности были связаны с физиологическими различиями. Мы отобрали несколько сотрудников Колониальной Службы с Планеты 22, которые благодаря опыту работы в сельском хозяйстве архаического типа были до некоторой степени знакомы с условиями на Планете 24 и по счастливому совпадению оказались невысокими и коренастыми. Им приказали обращаться с ломби, не демонстрируя своего превосходства. Именно эти исследователи занимались сбором информации, которая позволила нам получить представление о ломби.

В этот момент разгорелись споры еще по одному вопросу. Раньше мы забирали с собой столько особей мужского или женского пола, сколько нам требовалось, при этом оставляя детей. Такая практика была признана бесчеловечной. Теперь нам пришлось критически переоценить свою практику в прошлом — использовать недавно завоеванные народы в ущерб их эмоциональному, психическому и физическому здоровью стало невозможно. Размещение на Планете 23, а затем на Роанде целых семей было сопряжено с дополнительными трудностями, однако делало эксперимент более содержательным. Наша фракция в Колониальной Службе одержала победу. Мы внесли компромиссное предложение — стерилизовать часть женщин и, вместо того чтобы набирать равное количество представителей каждого пола, взять две трети особей мужского пола и одну треть женского. У такого подхода были свои преимущества — он позволял избежать неприятных неожиданностей.