— Ну, как я тебе, теленочек? — замурлыкала она. — Я была гвоздем вечеринки, правда?

— Поди сюда! — велел Чес и, протянув руки, взял пальцами ее соски. — Иди сюда и положи на меня эти две водородные бомбы.

Она с удовольствием повиновалась.

В это же время, на другом конце города, Джоэл Блейн сидел в ночном клубе «Бум-Бум» и капризно допрашивал управляющего:

— А где же та телка с большущими сиськами? Как получилось, что ее нет в субботу вечером?

— Она позвонила и сообщила, что болеет, — отвечал управляющий клубом — мужчина с кислым выражением на лице, набриолиненными волосами и вечно недовольным взглядом.

— Она, видите ли, болеет! — огрызнулся Джоэл. — Гоните назад мои деньги!

— Со вчерашнего дня у нас выступает симпатичная маленькая пуэрториканочка. Вас она устроит?

— Иностранками не интересуюсь.

— А как насчет девочки из Техаса?

— Сиськи большие?

— Маленькие, но очень хорошие.

— К черту! — рявкнул Джоэл. — Я приду на следующей неделе, и если мисс Большие Сиськи снова будет отсутствовать, гляди у меня!

Если ему понадобятся маленькие сиськи, он найдет их где угодно. А вот большие на дороге не валяются. Розарита не в счет. Она убеждала его, что они у нее настоящие, но Джоэла не проведешь — он таки заметил на них шрамы от скальпеля. «Родная, — хотелось сказать ей, — уж коли ты платишь деньги за то, чтобы тебе сделали сиськи, так не экономь, делай их побольше!»

Однако Джоэл подозревал, что Розарита не из тех, кто спокойно воспринимают критику, но, может, стоит выяснить, на многое ли она готова пойти ради него? Взять да и сказать: «Прелесть моя, у тебя самые классные сиськи в мире, но мне нравится, когда они побольше. На тебе двадцать штук — пойди и сделай их заново».

А стоит ли она вообще двадцать тысяч баксов? Ну уж нет!

Единственной женщиной, которая, по его мнению, стоила таких денег, была Мэдисон Кастелли. Вот это — настоящая баба! И неважно, что природа упаковала ее не так щедро, как какую-нибудь шлюху из стрип-бара. Главное у Мэдисон заключалось не в лифчике, а в голове, и это было именно то, что искал Джоэл. Он хотел женщину самого высокого класса.

Может, ему стоит предпринять в отношении ее какие-нибудь действия? Включить на полные обороты обаяние? Начать интенсивные ухаживания? Или хотя бы позвонить ей для начала?

Может, он и позвонит. Со временем.

— Спасибо! — сказал Декстер.

— За что? — удивилась Розарита.

— За то, что ты так добра с моими родителями. И вообще, с тех пор, как мы с тобой поговорили, я на тебя просто не нарадуюсь.

— Серьезно?

— Честное слово.

Декстер лежал на спине, подложив руки под голову, и смотрел, как она раздевается. На Розарите уже остались только черные колготки и кружевной лифчик.

— Ложись рядом со мной, поговорим, — предложил он.

Хм-м… С тех пор, как она обвинила его в том, что они не занимаются сексом, все изменилось. Вчера, например, он проявил себя весьма неплохо, да и сегодня, похоже, опять в соответствующем настроении.

Она прыгнула на кровать и улеглась рядом с мужем.

— Хочешь, я обработаю тебя язычком? — спросила Розарита, дразня Декстера языком — высовывая его и снова пряча.

Его покоробила такая вульгарность.

— А не могли бы мы просто полежать рядом, обнявшись? — спросил он.

— Ну, если тебе больше ничего не нужно… — проговорила Розарита, поглаживая его наполовину возбудившийся член.

Через несколько секунд Декстер уже был полностью готов и сгорал от желания, чему Розарита ничуть не удивилась.

— Подожди секунду, сейчас я вернусь, — прошептала она и, вскочив с кровати, побежала в ванную комнату.

Не успел Декстер досчитать до двадцати, как она уже снова лежала рядом с ним. Его снова охватило то же чувство вины, которое он уже испытал накануне. И еще у него было предчувствие, что сегодня она забеременеет.

Сламмер скулил, упирался, натягивал поводок — короче, делал все, чтобы привлечь внимание Мэдисон к своей лохматой персоне. Его хозяйка бродила по аллеям Центрального парка уже битых два часа, и он был сыт этой затянувшейся прогулкой по горло. Было очень жарко, и Сламмеру, как любой нью-йоркской собаке, привыкшей к городскому комфорту, хотелось обратно, в квартиру. Хотелось похлебать прохладной водички и завалиться под стол, положив голову на лапы. Сламмер уселся и снова жалобно заскулил, глядя на Мэдисон большими жалобными глазами.

Они умели общаться без слов. «Ладно, ладно, — взглядом ответила псу Мэдисон. — Сейчас пойдем домой». Достаточно ли она ходила по тропинкам парка, чтобы из нее выветрились растерянность и ярость? Удалось ли ей избавиться от демонов, что пожирали ее изнутри?

«Мне двадцать девять лет, — думала она. — У меня нет мужчины, к которому бы я могла сейчас пойти. Но зато у меня есть отец, который лгал мне на протяжении всей моей жизни. И у меня нет матери. Нет, неправда. У меня была мать, но она умерла очень давно».

Ей хотелось с кем-нибудь поговорить, выплеснуть то, что бурлило у нее внутри. Выплеснуть поскорее, пока она окончательно не свихнулась. Майкл для этого не подходил. Ему она будет задавать вопросы, и лучше бы он дал на них исчерпывающие ответы, поскольку она больше не позволит ему лгать и изворачиваться.

«А может, поехать к Джеми?» — подумала Мэдисон. Нет, этот вариант тоже не подходит. Сегодня суббота, значит, Питер торчит дома и, значит, разговора по душам не получится. Другая ее лучшая подруга, Натали, живет в Лос-Анджелесе. Ей, конечно, можно позвонить и разговаривать хоть два часа, но стоит ли?

Вернувшись домой, Мэдисон увидела, что на автоответчике мигает красный огонек и светится цифра три. Три звонка. Первый был от Майкла. «Нам надо поговорить. — Голос его звучал напряженно и был каким-то необычным. — Я поселился в «Плазе» и не вернусь в Коннектикут, прежде чем не встречусь с тобой. Позвони мне».

Вторым звонившим оказался Виктор. «У меня появились кое-какие идеи относительно твоей следующей жертвы, хотя тебе они наверняка не понравятся. Заскочи в понедельник в редакцию, обсудим это дело. Если будешь хорошей девочкой, накормлю тебя обедом».

И наконец третий звонок вернул ее в прошлое. Звонил Джейк Сика — парень, которого она повстречала в Лос-Анджелесе, когда была там в командировке. Он был братом Джимми Сики — того человека, на пару с которым Натали вела свое телешоу. «Привет, — зазвучал его голос, — на следующей неделе я на несколько дней прилечу в Нью-Йорк. Было бы здорово, если бы мы смогли встретиться. Знаешь, Мэдисон, я думаю, что мы…» На этом запись обрывалась.

— Черт! — выругалась Мэдисон. Услышать голос Джейка было приятным разнообразием, и это помогло ей хоть немного отвлечься от той мути, которая сейчас бурлила и пенилась у нее внутри. Джейк был знаменитым фотографом, получившим за свои работы целую кучу призов, и в то же время — удивительно простым в общении человеком с раскованными манерами. Если память не обманывала Мэдисон, у него были длинные каштановые волосы и вечно смеющиеся карие глаза. Он постоянно носил свой любимый кожаный жилет и синие джинсы.

Джейк очень нравился Мэдисон. Но в тот момент она была по горло занята сбором материала для статьи о зверском убийстве в Лос-Анджелесе, а он путался с какой-то девочкой по вызову. Вот такое нелепое стечение обстоятельств. Тем не менее она убедила Виктора использовать фотографии Джейка в их журнале, поэтому время от времени они все же общались. Однако через некоторое время Джейк переехал в Аризону, и они окончательно потеряли друг друга. И вот теперь он приезжает в Нью-Йорк.

А ведь Джейк, пожалуй, и есть тот самый человек, с которым она может выговориться, подумала Мэдисон. Она почти не знает этого человека, и именно поэтому ей будет легче излить ему все, что скопилось на душе. И Джейк выслушает, потому что он умный, интеллигентный и, главное, добрый.